Он проснулся от того, что любопытный птенец, клюнул его в ягодицу. От боли Кир заорал, подскочив на месте. Он тут же замер, охваченный страхом. Ему повезло, и руха в гнезде уже не было. Матушка улетела на охоту.

Пошарив руками в соломе, которой было устлано гнездо, Кир нашел осколок скорлупы — черной с алыми прожилками, и выбравшись из гнезда, припустил вниз.

Сидевшие у потухшего костра проводники немало удивилесь его возвращению. Они уже не надеялись увидеть его живым.

Вернувшись домой, Кир передал осколок скорлупы отцу, а тот заказал для него кольцо, которое было слишком большим, чтобы мальчишка мог надеть его на палец.

Долгие годы Кир ждал пока его палец дорастет до кольца, а птенец руха встанет на крыло и явится на его зов.

Как бы ни были тяжелы обстоятельства, полет всегда вселял в его сердце восторг, но сегодня даже проносившаяся под ними земля не могла отвлечь его от того, что рассказал брат Иннокентиус. Кир привык считать своего деда, имя которого носил, героем, погибшем, спасая жителей Альторы, но теперь выходило, что он был одним из глупцов, отважившихся бросить вызов дракону-императору и принявшим поражение.

Кир не был склонен безоговорочно верить всему, что ему говорят. Он собирался, когда выпадет такая возможность, поговорить с кем-то, кто сможет подтвердить или опровергнуть слова брата Иннокентиуса. Пока самой подходящей кандидатурой для этого ему казался Страт. Друг детства входил в Верхнюю ложу Совета и должен был быть осведомлен о событиях прошлого. К тому же, ему Кир мог доверять и знал, что все сказанное останется между ними. Однако, уже сейчас он был уверен, что старый служитель сказал правду. Кир прожил на так долго на свете, но вполне достаточно, чтобы научиться отделять правду от лжи.

По жестокой иронии его дед оказался таким же, как и генерал Хайро, поднявший мятеж.

Кир помнил, как будучи ребенком видел его на балах и приемах, которые устраивали его родители. Он был громким и веселым, шутил и смеялся с господами и отвешивал комплименты барышням. Генерал любил детей и завидев Кира мог схватить его на руки, и подбрасывать под потолок, пока не начинала кружиться голова, а матушка не принималась увещевать:

— Хватит вам, генерал! Ему же будет дурно!

Тогда все так же смеясь, генерал Хайро опускал хохочущего до колик в животе Кира на землю.

Что же случилось с этим человеком, что он решив рискнуть всем, выступил против дракона-императора, возглавил мятеж, охвативший пламенем и затопивший кровью половину Империи, а затем проиграв и потеряв в горниле войны всех сыновей, оказался повержен и заперт в темнице?

Отчасти, Кир мог понять желание генерала свергнуть Андроника Великого. Иметь такого правителя было все равно, что жить возле жерла вулкана. Хотя, узнав от брата Иннокентиуса правду о том, что послужило причиной неистовства дракона-императора в прошлом, Кир должен был согласиться, что все не так однозначно, как ему казалось прежде. Теперь он лучше понимал отчаянное желание Совета, а именно Верхней ложи, любыми силами погасить мятеж и не дать о нем узнать Андронику Великому.

Зеленые равнины сменились горами и скалами, а затем внизу раскинулись южные степи, заросшие выгоревшей на солнце травой, редкими деревьями и кустарниками. На камнях грелись пустынные львы, фернали бегали, поднимая из под лап тучи пыли, стада буйволов и шли на водопой к руслу почти пересохшей реки.

Высоко поднявшееся солнце пекло спину. Во рту было сухо и все о чем он думал, был глоток воды.

Внезапно, горизонт разрезала одиноко стоящая скала. Зуб мертвеца, так ее называли. Мгновенно, его обожгло воспоминанием. Именно здесь все произошло семь лет назад.

Когда Киру исполнилось шестнадцать, отец решил, что хватит ему прятаться за материнской юбкой. Пора стать мужчиной и познать жизнь.

На тот момент уже год, как длился бунт, но все говорили, что его вот вот усмирят и что у мятежников нет ни шанса на то, чтобы продвинуться дальше окраин Восточных княжеств.

Забрав Кира из Колдовской Академии, отец снарядил его быть помощником его старого друга — генерала Эрато, который руководил тогда войсками, окопавшимися в тылу на границе Южных и Восточных княжеств.

Первые пару месяцев все было тихо. Кир присутствовал на совещаниях, подносил генералу и его офицерам питье в глиняных чашах и следил за тем, как они переставляют фигурки на огромной карте, разложенной на столе.

Затем мятежные войска, под командованием генерала Хайро, внезапно обошли их с флангов и ударили в тыл. Произошла короткая и кровопролитная битва, почти в два раза уменьшившая войско генерала Эрато.

Тогда Кир впервые оказался в гуще сражения, и впервые окропил свое оружие кровью. Ничего доблестного в этом событии не было. Будучи железным колдуном, ему всегда особенно хорошо удавалось управление мелкими предметами. Наставник в Академии любил шутить, что Кира надо отдать в швеи, потому как с иглами он справлялся куда лучше, чем с мечом. Другие ученики тогда смеялись, а после уроков Кир разбивал им носы.

Хорошее владение иглами и спасло Кира в тот день. Солдат, который на две головы выше его, выбил у него из рук меч, и наступил на него, чтобы Кир не смог призвать его силой колдовства. Он замахнулся секирой, собираясь одним махом срубить голову с плеч, но ему помешала вонзившаяся в его ухо игла.

Когда мужчина упал на землю, глядя остекленевшими глазами в небо, Кира обильно вырвало.

Спустя пару дней, отойдя от разгромного поражения, и отступив к Зубу мертвеца, генерал Эрато собрал в своем шатре совет, призвав на него всех офицеров. Он получил с фератом сообщение о том, что их войско должно сделать быстрый переход, чтобы в течение двух дней соединиться с войском генерала Аркатау.

Собрание длилось до позднего вечера. Алые всполохи заката пробирались сквозь прорехи в ткани шатра, окрашивая все кровавым светом.

Офицеры все больше пили, и Кир сбился с ног, поднося им все новые и новые чаши. Генерал Эрато, очевидно желая повысить боевой дух, встал одной ногой на скамью, а вторую поставил прямиком на расстеленную на столе карту, повалив фигурки.

— Мы проиграли битву, но не войну! — вещал он, высоко поднимая чашу. — Этот ферналий хвост — Хайро еще у нас попляшет! Скоро мы объединимся с войском генерала Аркатау и разгоним этих мятежников. Когда все будет кончено, его и его сыновей похоронят заживо в Алхаваре, а его жену я сделаю своей наложницей!

Офицеры поддержали его криками и подняли чаши, расплескав половину содержимого.

Внезапно над их головами раздался бесстрастный голос:

— Для начала вам придется ее откопать. Увы, моя возлюбленная Амри не пережила свои последние роды двенадцать лет тому назад.

В шатре повисла тишина. Генерал Эрато громко икнул, чуть не свалившись со скамьи. Огорошенные офицеры испуганно переглядывались, пока все взоры не устремились к человеку, сидевшему среди остальных на скамье.

Он был одет в потертые доспехи и простой серый плащ. Его лицо было смуглым, глаза темными, как у большинства жителей Восточных княжеств, а волосы, собранные в низкий пучок белыми, как слоновая кость.

— Это же генерал Хайро! — выкрикнул кто-то то, что и так было всем очевидно.

В шатре воцарился хаос.

— Держите его!

— Не дайте ему уйти!

— Вот наглец!

— Теперь мы его не упустим! — орали со всех сторон.

Выхватив клинки офицеры набросились на генерала Хайро, но тот и не думал бежать. Обнажив кривую саблю, он ринулся в бой.

Дар генерала Хайро заключался в том, чтобы мгновенно переноситься с одного места на другое. Он появлялся и исчезал быстрее, чем его противники успевали моргнуть и ловко орудуя клинком протыкал, рубил и резал.

Нетвердо стоявшие на ногах офицеры, едва смогли бы сравниться с ним в умениях даже будь они трезвы. Вскоре земля под шатром насквозь пропиталась кровью.

Генерал Эрато попытался выскользнуть наружу в поднявшейся суматохе, но генерал Хайро мгновенно настиг его и одним сильным ударом обезглавил.