Земли Визерийской империи не знали войн уже пять сотен лет, находясь под неусыпной защитой дракона-императора, но это вовсе не значило, что воины их армии сидели без дела. Империя часто помогала дружественным ей Вольным островам отбиваться от нападок воинственного королевства Андалур, лежавшего за Зеленым морем. Помимо этого, восемь лет назад в восточных княжествах вспыхнул мятеж, быстро добравшийся и до Юга и едва не дошедший до Запада и до столицы. Андроник Великий и тогда сохранил милосердие и не разгневался на своих подданных. Мятеж подавили войска под командованием генералов.

— Флот Андалура с весны кружит у Гиблых земель, господа! — вещал граф, для убедительности размахивая полуобглоданной перепелиной косточкой. — Если ничего с этим не сделать, то совсем скоро они там обоснуются, и выстроят крепости, под самым боком у Империи!

— Они вроде бы только проводят там научные экспедиции, — миролюбиво заметил отец, прежде чем отправить в рот кусочек огурца из гарнира. — Гиблые земли на то и гиблые, что делать там нечего. Там только камни, скалы и спящие вулканы. Ни жить, ни строить города там невозможно.

Граф был одним из первых друзей, которых приобрел отец, приехав в княжество. Они оставались хорошими друзьями и поныне, а также деловыми партнерами. Отец брал в наем у графа Дурине земли, на которых паслись его стада ферналей, нуждавшиеся в просторе и в травке, которую птицы щипали для разнообразия рациона.

— Так они не жить там хотят, а совсем другое! Подобраться поближе к Империи вот, что им нужно! — не унимался граф.

— Ну все равно же от Гиблых земель нас отделяет еще и Туманная гряда. Ее не одолеть так просто, — важно заметила мачеха, делая знак слуге, чтобы тот подлил гостям еще сливового вина в серебряные чаши. — А вы что думаете генерал?

Генерал Аркатау прочистил горло со звуком хрипящего в предсмертной агонии ежа.

— Увы, баронесса, в настоящее время Туманная гряда уже не так и непреодолима. Анадлур далеко обогнал нас в развитии механики. Пока мы надеемся на колдовство, они развивают науку. У них уже есть летающие машины — дирижабли, и железные корабли — подводные лодки, способные двигаться под водой.

Молчавший до этого старый барон громко хмыкнул.

— При всем уважении, генерал, все эти железяки ничто против дракона… дракона-императора, — сиплым старческим голосом сказал он. — Любой, кто хоть раз видел его мощь, а мне удалось ее узреть, пусть и всего лишь однажды, скажет, что это непобедимая стихия, которую не сокрушить ни одной армии. Пусть только андалурцы к нам сунутся. Дракон-император встанет на крыло и от них останутся только тлеющие головешки!

Пусть Агата и недолюбливала старого барона, а он ее, тут она не могла с ним не согласиться. Андроник Великий был непобедим и пока он оберегал Империю, его подданные могли спать спокойно.

— И все же, с Гиблых земель, андалурцев следует выбить, — не унимался граф. — Эти земли не относятся к Империи, и сам Андроник Великий туда не пойдет, он еще двести лет назад отказался от дальнейшего расширения Империи, как сменил старую правящую семью, но надо же значит отправить наши войска и…

Вероника вдруг странно и громко хихикнула, и все посмотрели на нее.

— Прошу меня простить, — очаровательно зардевшись прошептала она, и склонила голову.

Сидевший напротив нее сын графа, достопочтенный Нестор, прижав ладонь ко рту, тоже уткнулся взглядом в тарелку.

Пристально глянув на Веронику, мачеха подала знак слугам, чтобы те сделали смену блюд.

После ужина все перешли в гостиную. Расписанные фресками своды, удерживали массивные колонны. На расчерченном квадратами каменном полу стояли диваны и кушетки, обтянутые изумрудным бархатом. Высокие окна, выходили на террасу за которой лежал тонущий в закатном зареве сад.

Вероника пела, пока Агата аккомпанировала ей на клавесине. Голос сводной сестры был нежным и звенящим, а пальцы Агаты нервными и неловкими и она то и дело попадала мимо нот.

Мачеха следила за ними благостно склонив голову. Рассевшиеся на диванах господа, тоже делали вид, что музыка их развлекает.

Нестор стоял возле распахнутых дверей, ведущих в сад. Последние лучи садящегося солнца играли на его каштановых волосах и смуглой коже.

Графский сын был ровесником Агаты, и они привыкли играть вместе в те далекие времена, когда она носила короткие платья и длинные панталоны, а он короткие штанишки и вышитые нянюшкой рубашечки. Тогда Нестор был куда трусливее Агаты и вечно обиженно хныкал, стоило ему упасть с забора или запутаться в ветвях деревьев, по которым они лазали.

Тогда-то их отцы и пришли к молчаливому соглашению, когда-нибудь поженить своих детей и объединить таким образом их успешные предприятия: землевладение и разведение ферналей.

Агата уже несколько лет, как носила длинные юбки, а Нестор уже два года учился в столичном университете и посещал родные предместья Арлеи лишь летом, когда у него случались каникулы.

Агата давно не заговаривала с Нестором и выпади ей такая возможность, то, возможно, не знала бы и о чем говорить. Однако, то, что рано или поздно они поженятся было для нее само собой разумеющимся. Это было также очевидно и неизбежно, как заход солнца и восход луны.

Агата не испытывала по этому поводу ни печали ни радости, просто знала, что когда-нибудь ей суждено стать графиней и нарожать полчище графинят. Ничего поразительного, обычная женская судьба.

Когда они закончили музицировать, Вероника, извинившись перед всеми, ушла наверх отдыхать, Нестор тоже куда-то подевался, а родители с оставшимися гостями обсуждали предстоящий Отбор невест.

— Говорят, что княгиня Дуаре записала княжну Лидию на Отбор невест, и уже заказала как можно скорее отшить две дюжины новых платьев, чтобы отправиться в столицу первым же кораблем, — поделился со всеми свежими сплетнями граф Дурине.

— Подумать только, — поразилась мачеха, подняв тонкие брови и важно обмахиваясь веером.

— Будете ли вы отправлять дочерей на отбор? — поинтересовался генерал Аркатау, вытягивая вперед сморщенную черепашью шею.

Сидевшая в дальнем углу гостиной Агата, судорожно вцепилась пальцами в рукоделие, которое доставала только при гостях.

— Вероника слаба здоровьем, а судьба Агаты уже, можно сказать, решена, — ответил отец, многозначительно переглянувшись с графом.

Закончив на этом обсуждать Отбор, гости вернулись к политике, а Агате вдруг стало нестерпимо душно в жаркой, освещенной чадящими свечами гостиной.

Извинившись и сказав, что хочет подышать воздухом, она вышла на террасу.

Солнце уже совсем село. Колышущиеся под легким ветерком фруктовые деревья были укутаны вуалью лунного света. Пахло нежными весенними цветами, которые уже почти закончили свое цветение, уступая место летним собратьям. Пели цикады.

Агата хотела насладиться тишиной и ночной прохладой, но вместо этого замерла, подойдя к каменному бортику террасы. Снизу из цветника, доносились странные чавкающие звуки. Будто, кто-то кого-то жрал.

Сердце Агаты екнуло от страха, но любопытство быстро побороло испуг, и она склонилась вниз, перегнулась через бортик и привыкшими к темноте глазами вгляделась в заросли мачехиных роз и тут же не выдержав заорала.

— Агата, что случилось?! — на террасу выскочил отец, а следом за ним и граф Дурине.

Канделябры с зажженными свечами, которые они держали в руках осветили террасу и цветник, где прижавшись друг другу стояли до смерти перепуганные Нестор и Вероника.

Никакого скандала не случилось. Граф Дурине и Нестор сразу же уехали, Веронику и Агату спровадили в их спальни, а генерал Аркатау еще долго сидел в гостиной докучая отцу и старому барону разговорами.

Выглядывая из окна башни, где располагалась ее комната, Агата следила за тем, как его карета, запряженная двумя грациозными голубыми ферналями, купленными когда-то в питомнике отца, отъезжает от поместья.

Скинув домашние туфли и ступая, как можно тише по дощатому полу, Агата выскользнула из спальни, спустилась вниз и подкралась к кабинету из которого доносились родительские голоса.