Магда тяжело вздохнула.

— Ну может быть тебя не исключат, и ты станешь императрицей, — пробубнила Агата, набивая рот виноградом.

Сама она всегда надеялась на лучшее.

— Светлячок, а какой у тебя дар? — спросила Исора.

Агата поперхнулась виноградом, Пинна похлопала ее по спине.

— Я бы не хотела об этом говорить, если честно, — сказала она откашлявшись. — Мой дар… он не совсем приличен, и по большей части бесполезен.

— Неприличный дар не может быть бесполезным! — захихикала Исора. — Тебе просто надо научиться его использовать.

Агата не хотела продолжать этот разговор и, к счастью для нее, Исора перевела свое внимание на Лидию. Та все это время сидела в углу, не вступала в общий разговор и грызла орешки, как гигантский бурундук.

— А у нашей маленькой княжны есть какой-то дар? — спросила Исора таким тоном, будто говорила с ребенком.

— Да, у меня есть дар, — с важным видом ответила Лидия. — Он очень редкий и передается в нашем роду из поколения в поколение, но матушка не велела никому про него говорить, и не велела мне самой им пользоваться. Сказала, что я выйду замуж, рожу сына, передам ему дар, и вот он пусть и пользуется.

— Какой бы у тебя ни был дар, это очень грустно обладать им, но не иметь возможности использовать его, — сказала Пинна.

— А, что ты умеешь, Исора? — спросила ее Агата.

— Пока что ничего, — грустно ответила та. — Я ведь только на половину визерийка, и наверно, из-за того, что кровь у меня жидкая мне не передалось никакого дара.

— Может быть твой дар еще не раскрыл себя, — утешила ее Пинна. — У некоторых это происходит позже.

— Да, — поддержала ее Магда. — У меня тетка умела отпугивать голосом диких зверей, но узнала об этом только, когда пошла в лес собирать ягоды и на нее вышел медведь.

— Кто знает, кто знает… — ответила Исора, покачав головой.

Непривычно было видеть всегда веселую девушку такой грустной.

— А как думаете, кто пробрался в павильон и порезал платья? — спросила Агата, решив сменить тему.

— Наверно, кто-то кого выгнали с отбора решил так из зависти всем насолить.

— Их же всех вывели из дворца сразу после полуночи, как вывесили списки. Никто не мог пробраться обратно, там же мост уходит под воду, пока его не призывают каменные-колдуны.

— Мне кажется это могла сделать Анджела, — сказала Лили.

— Но ее платье тоже было разорвано.

— Совсем чуть чуть на рукавах. Может быть она специально его разорвала, чтобы отвести от себя подозрения.

— А я думаю, что это дело рук Миры, — сказала Магда. — Она странная, ни с кем ни общается и платье себе так и не сшила. Может она позавидовала остальным и захотела и им все испортить.

— Ищи теперь травинку в поле, — Исора покачала головой. — Надеюсь, что та или те, кто все это сотворил не прошли испытание железного кольца, и их выгнали с отбора.

— Те? — уточнила Агата. — Ты думаешь, что их было несколько.

— Ага. Одному человеку там не справиться, или куролесить с ножницами пришлось бы всю ночь напролет.

Девушки сидели до поздней ночи, болтая и сплетничая обо всем подряд. Они съели все сладости и фрукты и выпили весь нектар. Свечи догорели и остался лишь один чадящий огарок, в неровном свете которого танцевали тени на потолке.

Агата лежала на кровати между Лили и Исорой. Лидия устроилась на полу, как-то незаметно собрав вокруг себя все одеяла и подушки. Рядом с ней притулилась Пинна, а Магда уснула прямо на голых досках, раскинув руки и ноги в разные стороны. Приоткрыв рот, она тихо посапывала.

Агата не помнила, когда в последний раз ей было так тепло и хорошо. Несмотря на все тревоги и волнения, несмотря на суматошное утро, когда она в панике сшивала порванное платье, несмотря на жару и палящие солнце, стоя под которым она едва не валилась с ног, и не смотря на драку в которой ее едва не придушили, этот день казался ей самым счастливым в череде пустых и однообразных дней составлявших ее жизнь до того, как она отправилась на отбор.

— Эй, ты не спишь, светлячок? — прошептала ей на ухо Исора, мягко толкнув ее в бок. — Не хочешь сходить в купальню, умыться перед сном?

— Нет. Я вообще больше никогда не буду мыть шею.

— С чего бы это?

— Потому, что сегодня меня лизнул дракон-император. Прямо там, за ухом, — шепотом ответила Агата.

Вспоминая дракона-императора, сладко-острый аромат его кожи, его мелодичный голос, то как он стоял рядом с ней и касался ее волос, Агата горела изнутри. Теперь, больше всего на свете она жалела о том, что не осмелилась тогда поднять на него взгляд и увидеть его целиком. Посмотреть ему в глаза и утонуть в них. Даже если бы после этого он велел казнить ее за дерзость, то она умерла бы счастливой.

— Ого, ничего себе! И ты молчала о таком? — Исора игриво схватила ее под ребрами, так что стало щекотно.

Агата тихо зашипев, оттолкнула ее, пихнув при этом ненароком Лили.

— А тебе не кажется все это странным? — спросила Исора после недолгого молчания.

— Что именно?

— Все это. Сам отбор, испытания, дурацкий список правил, который нас заставили зубрить, то, что состязание девичьей красоты и платьев превратилось вдруг в гладиаторский бой?

Агата завозилась, устраиваясь так, чтобы лучше видеть в полумраке лицо Исоры. Не следовало злиться на нее, надо было просто все ей объяснить. Исора не была виновата в том, что выросла вдали от Визерийской империи и не понимала элементарных вещей, которые обычно впитывались в плоть и кровь вместе с молоком матери.

— Исора, об этом не следует говорить. Такого не надо даже думать. Что бы ни сделал дракон-император и какой приказ он бы не отдал, он будет прав. Андроник Великий неизмеримо выше, мудрее и добрей, чем любой из ныне живущих людей. Все, что он делает — он делает на благо Империи и его народа.

— Вот, как оно все устроенно? — Исора смотрела на нее подняв бровь. Впервые она казалась почти растерянной. — Прости, ты, конечно, права. Давай забудем этот разговор.

— А я думала, что драка за кольца это, тоже часть испытания, — сказала вдруг Лили. — Помните, как его величество говорил в самом начале, в объявлении, которое показывали на вещательных кристаллах в святилищах дракона-императора? Он говорил, что ему нужна невеста, которая будет красивой, талантливой, ловкой, смелой, добросердечной и любящей. Я думала, что каждое испытание будет проверять одно из качеств у невест. С самого начала казалось, что испытание железного кольца измерит красоту невест, но потом мне показалось, что, может, быть напротив — не красоту, а добросердечность и, что те, кто не кинется за кольцами и не будет драться друг с другом и пройдут дальше.

— Поэтому ты не стала драться за кольца? — спросила Агата.

— Да, но я ошибалась, как видите. Так, что спасибо тебе большое, что выручила меня.

Лили обняла Агату и та погладила ее по руке.

— Может быть не так уж ты и ошибалась, — прошептала Исора. — Может быть эти испытания и правда проверяют определенные качества невест, но какие, и каким образом знает только дракон-император.

— А как думаете, кто пройдет в отборе дальше всех? — прошептала Лили.

— Мне кажется, у Елены неплохие шансы, — заметила Исора, — Она из тех, кто хватает за горло судьбу и своего не упустит. Да, и к тому же она княжна, у нее гора монет, и куча связей.

— А мне кажется, что Пинна, — сказала Лили. — Она такая миленькая, как куколка, и очень добрая. Я думаю, она была бы хорошей императрицей. Агата, а ты как думаешь?

— Если я сама не стану невестой дракона-императора, то хотела бы, чтобы ею стала Лидия.

— Ты поэтому ее опекаешь, светлячок? — прищурив глаза поинтересовалась Исора. — Думаешь потом заручиться поддержкой императрицы? Хитро, но мне придется тебя огорчить. Лидии никогда не одержать победу.

— Почему ты так думаешь?

— Она, конечно, красива, но одной только красоты мало, нужны еще ум, характер и твердая воля. Жаль это признавать, но малышка Лидия глупа, как едва вылупившийся из яйца цыпленок, мягкотела и безвольна. Ей повезло, что она родилась в богатой семье, потому как самой ей ничего не достичь.