Седьмая владычица ада небрежно накинула на душу Бездны личину низшего демона, и та вытянулась перед ней, глядя на неё холодными пустыми глазами.

– Как бы тебя назвать? – задумчиво проговорила Гу Ши и тут же усмехнулась: – Шу Э, ты будешь зваться Шу Э, раз уж ты из царства Шуй.

Новоиспечённого демона передали на попечение наставнику, который должен был обучить его всему, что должен знать демон.

Не прошло и тысячи лет, как Шу Э стала одной из лучших ловчих. Неутомимая и безжалостная, она всегда преуспевала в поимке душ-беглецов.

Потом она научилась создавать личины, и одну, которая ей особенно нравилась, повадилась носить постоянно. Эта личина по странному совпадению имела внешность, схожую с её человеческой: серые глаза, точёные черты лица, длинные волосы… Дьяволицы по ней с ума сходили!

Не устояла и Гу Ши и приблизила её к себе. Шу Э была равнодушна к милостям, без лишних вопросов делала то, что от неё требовали, но по её лицу никогда нельзя было понять, что она думает или чувствует. Серые глаза всегда были пусты и мертвы.

Другие «седьмые» не слишком её любили: она могла получить что угодно, но никогда не пользовалась положением, вместо этого просиживала сотни лет за созданием личин. Надо признать, талант у неё к этому был. Обольстительные красотки и богоподобные мужчины, дивные чудища и существующие в реальности звери и птицы… Она примеряла их, иногда носила, но никогда долго, всегда возвращаясь к той личине, к которой «прикипела». За тысячи и тысячи лет она даже позабыла, какую изначальную форму имела.

Демон в человеческом обличье стал демоном ада.

Счёт пойманных душ-беглецов шёл уже на тысячи, и Гу Ши даже подумывала, чтобы сократить штат ловчих: зачем ей дюжины бесполезных демонов, когда есть одна Шу Э?

Седьмой предел значительно улучшил репутацию. Прежде души сбегали и терялись, и не всегда получалось их возвращать: иногда их перехватывали ловчие других владык ада и забирали себе, пользуясь всё тем же правилом: «Кто первый дотронулся, тот себе и забрал», – но теперь, когда у «седьмых» была Шу Э, она возвращала сто беглецов из ста, а если возникали споры, то попросту уничтожала душу, чтобы она не досталась другим, а иногда вместе с нею и чужого ловчего. Метод был простой и работал: завидев её, ловчие разбегались, нередко бросая преследование, и Шу Э забирала душу-беглеца в Седьмой предел.

Один раз душа-беглец выбралась в мир смертных. Такие случаи были редки. Шу Э обычно останавливала их даже прежде, чем они выбирались из Седьмого предела, но в этот раз во время побега она ублажала Гу Ши, а другие ловчие оказались не слишком расторопны. И Шу Э пришлось отправиться в мир смертных.

Она никогда прежде не бывала здесь, и мир смертных показался ей любопытным. Здесь были неизвестные Шу Э существа и предметы. Она забыла, что однажды тоже принадлежала миру смертных: вода забвения стирала память начисто. Отметив, что нужно будет хорошенько этот мир изучить впоследствии, Шу Э отправилась по следу души-беглеца.

Искать долго не пришлось. Душа-беглец сидела на корточках под деревом и что-то разглядывала. Шу Э подошла.

Душа-беглец вскинула на неё глаза и поспешно сказала:

– Подожди немного, я не буду сопротивляться.

Шу Э выгнула бровь и посмотрела на то, что так увлекло душу-беглеца, что она даже готова была добровольно вернуться в ад, лишь бы ей дали досмотреть.

В землю под деревом была вбита россыпь железных гвоздей. Под ними извивались какие-то серые и чёрные сущности, ни на что не похожие, и пытались выбраться, но пригвождены они были крепко.

– Это ещё что такое? – спросила Шу Э.

– Тени? – неуверенно ответила душа-беглец. – Здесь проходили хэшаны, изгоняли злых духов. По этим случайно попали.

Шу Э постояла, поглядела и спросила:

– Неужели так интересно на это смотреть?

– Разве тебе их не жаль? – воскликнула душа-беглец потрясённо.

– Жаль? – удивилась Шу Э. – Почему?

– Но ведь они невинно пострадали, – горячилась душа-беглец, – а теперь не могут выбраться из ловушки.

– Это не моё дело, – сказала Шу Э и прищёлкнула пальцами, набрасывая на душу-беглеца железный ошейник, чтобы увести за собой обратно в Седьмой предел ада.

– Подожди! Освободи их сначала! – упиралась душа-беглец. Уверенность в своей правоте придала ей сил.

– С какой стати? – фыркнула Шу Э. – Зачем мне утруждаться? В мои обязанности не входит освобождение… невесть чего.

– А ты всегда делаешь только то, что тебе велят? – рассердилась душа-беглец.

Шу Э растерялась. Она никогда не задумывалась над тем, что и как делает.

– Нет, – неуверенно протянула Шу Э, – личины мне создавать никто не велит, однако же я их делаю.

– Зачем? – спросила душа-беглец. – Если это не входит в твои обязанности?

Шу Э растерялась ещё больше, нахмурилась:

– А почему бы и нет?

– Тогда почему бы и сейчас не быть «а почему бы и нет»? – парировала душа-беглец.

– Вздор! – раздражённо прервала её Шу Э и потянула пленника за собой на цепи, но, сделав пару шагов, остановилась и обернулась, чтобы поглядеть на железные гвозди-ловушки ещё раз.

– Тебе ведь ничего не будет стоить их освободить, – продолжала увещевать его душа-беглец. – Разве тебе не будет приятно знать, что ты сделала доброе дело?

– Я демон, – возмутилась Шу Э. – Я не делаю добра.

– А разве ты не делаешь добра, когда возвращаешь беглецов? – возразила душа-беглец. – Ведь это восстанавливает утраченное равновесие, значит, это доброе дело.

Шу Э был потрясена. В таком ключе она о своей работе не думала. Душа-беглец, видя, что она колеблется, продолжала упрашивать её дать свободу несчастным пленникам.

– Замолчи! – резко сказала Шу Э и потащила душу за собой, на ходу дважды прищёлкнув пальцами.

Гвозди рассыпались в прах, тени взвились против всех законов природы вверх, клубясь, как туман или дым.

– Я знал, что ты не такая уж и плохая, – радостно сказала душа-беглец. – Другие бы меня и слушать не стали.

– Это явно не то, чем стоит гордиться, – пробормотала Шу Э, морщась. – Для демона это скорее недостаток.

Душа-беглец больше не сопротивлялась, и Шу Э отвела её обратно в ад.

То, что тени, посовещавшись, увязались за ними следом, она не заметила.

Шу Э вернула душу-беглеца куда следовало, перед этим пристращав её, чтобы та не вздумала кому-нибудь рассказать о произошедшем в мире смертных. Она дала слабину, поддавшись на уговоры, демоны так не поступают. Это значительно попортило бы ей послужной список.

То, что тени ходят за нею по пятам, Шу Э заметила случайно. Ей показалось, что её тень выглядит иначе, чем она привыкла видеть. Она даже проверила на всякий случай, не случилось ли что-нибудь с её личиной: если она разлезлась, тень могла отразить произошедшие в ней изменения. Но отражение в зеркале было её собственным.

Шу Э повертелась перед зеркалом, разглядывая себя, но не обнаружила ничего подозрительного или требующего немедленных переделок. Зато обнаружила, что тень её не вертится вместе с ней, а лежит в отдалении и ведёт себя не так, как обычно ведут тени: клубится, меняет очертания, как клякса, и линяет из серой в чёрную и обратно. Заметив, что она обернулась, тень юркнула и прицепилась к её ногам, как и полагается всякой тени.

Шу Э сжала переносицу и ненадолго закрыла глаза, полагая, что переутомила зрение, работая над птичьей личиной, потому и мерещится что-то несусветное. Работа была филигранная, учитывая размеры личины, приходилось приглядываться.

Правда, Шу Э никогда не слышала, чтобы сами демоны или их зрение когда-нибудь переутомлялись. «Седьмые» ленились работать, но никогда и никто не слышал, чтобы кто-нибудь из них жаловался на усталость.

Её позвали к Гу Ши, и она на какое-то время позабыла о странном поведении собственной тени. С Седьмой владычицей ада было не до размышлений на абстрактные темы – если бы Гу Ши заметила, что разум Шу Э блуждает где-то вдалеке, она бы ей голову оторвала, поэтому Шу Э старательно притворялась, что ей не всё равно, хотя это и давно ей прискучило: за милости приходилось расплачиваться, с этим уж ничего не поделаешь. Но Гу Ши что-то почуяла, и расплата не замедлила последовать: острые когти Седьмой владычицы ада располосовали Шу Э плечо, когда та проявила неосторожность и дёрнула Гу Ши за волосы сильнее, чем следовало при расчёсывании.