Ничего хорошего в том, что её приняли за демона или демоницу, не было. Части головоломки встали на свои места. Шу Э поняла, что магическая формация на полу – это ловушка, призванная удержать «демоницу», пока даос будет её изгонять. Шу Э мысленно закатила глаза. Какое невежество!

Чангэ увидел, как скривилось презрением лицо обольстительной красотки, и швырнул в неё талисманом. Шу Э двумя пальцами поймала его, бумага затрепетала, стараясь вырваться. Духовные силы, которыми талисман был заряжен, тянули его обратно к даосу. Шу Э чуть сильнее сжала пальцы, не позволяя бумажке ускользнуть. Ей хотелось разглядеть магические письмена на оборотной стороне талисмана.

Чангэ с досадой подумал, что если демоница настолько сильна, чтобы ловить талисманы на подлёте и удерживать их, то придётся подбежать к ней и влепить ей талисман в лоб вручную, использовав при этом Ци.

Скользнувшую по лицу Чангэ тень Шу Э заметила. Даос явно что-то… Додумать не удалось. Чангэ стремительно нёсся к магической формации, в вытянутой руке держа ещё один талисман. Шу Э инстинктивно подалась в сторону: ей не хотелось, чтобы ладонь даоса угодила ей прямо в лицо. Пусть это и личина, но удар на такой скорости ей принимать лицом не хотелось. Чангэ это заметил и ухватил демоницу за волосы, чтобы удержать…

Личина потянулась с Шу Э, как линялая шкура со змеи. Чангэ упал на пол. Шу Э, разумеется, ускользнула обратно в тени. Личина обольстительной красотки так и осталась лежать на полу, сморщившись. Чангэ в ужасе отполз подальше и круглыми глазами глядел на неё. Дышал он тяжело. За всю свою жизнь он не видел ничего подобного и не слышал, чтобы демоны сбрасывали кожу.

Мысль неприятно ударила в висок: эта демоница завладела телом женщины, а теперь бросила его и спаслась бегством, и то, что лежит на полу посреди магической формации, – это содранная с несчастной кожа, в которую демоница куталась, чтобы обманывать и совращать людей!

Чангэ долго ещё не мог заставить себя дотронуться до сброшенной демоницей кожи. Он нащупал клюку, которой выгребал угли из алхимической печи, и потыкал ею в личину. Ничего не произошло. Потустороннее присутствие Чангэ тоже перестал чувствовать.

Шу Э нужно было оправиться от потрясения, которое она получила при сдирании личины столь варварским способом. Никакого вреда это ей, разумеется, не причинило, но ведь это просто возмутительно, когда тебя хватают за волосы, словно какую-то потаскуху! О том, что она была именно в личине упомянутой потаскухи, пусть и столичной, Шу Э словно позабыла.

Чангэ собрался с духом, подполз к сброшенной коже на четвереньках и двумя пальцами приподнял личину с пола за ворот одеяния. Веса её он практически не ощутил. Странно, он всегда считал, что содранные шкуры – тяжёлые. Ему потребовалось много времени, чтобы определить, что эта сброшенная кожа – ненастоящая. Искусная подделка!

Чангэ так и не смог понять, из чего она сшита. В мире смертных таких материалов не было. Но от сердца у него отлегло немного: какое облегчение знать, что это не содранная с какой-то несчастной кожа, а всего лишь одеяние!

Он прикусил губу, размышляя. Трудно поверить, что демоница на этом уймётся. Она или сменит одеяние на какое-то другое, или придёт за этим. Демоны всегда возвращаются за тем, что теряют или забывают, он это знал, и именно это помогало ему ловить и изгонять их. Талисман, вероятно, на демоницу подействует, иначе почему она метнулась в сторону, когда он на неё ринулся?

Чангэ встал, держа личину на вытянутой руке. Это послужит приманкой в новой ловушке.

Он провёл весь оставшийся день за устройством новой ловушки. Светильники и духовные сферы он убрал, они теперь были без надобности. Но он позаботился, чтобы место, на котором он оставил свёрнутую личину, было хорошо освещено. Демоница не сможет её взять, а пока она будет раздумывать, как ей дотянуться до личины через световое кольцо, он швырнёт в неё талисманом. И лучше, если это будет несколько талисманов. Если же она спрячется в тенях и будет выжидать, то он постарается выманить её на свет. Пригрози он сжечь её личину, она наверняка вылезет. Чангэ покивал своим мыслям и сел медитировать.

Шу Э пришла на другой день: жаль было оставлять личину даосу, он всё равно не сможет ей пользоваться. Теней в хижине было предостаточно, и она скользила по ним, не проявляя себя.

Новую ловушку она разгадала сразу же: слишком очевидная. Шу Э фыркнула. Как будто какое-то жалкое кольцо света её остановит! Быстрота реакции теней многократно превосходит человеческую, а Чангэ, несмотря на небесное происхождение, сейчас всего лишь жалкий смертный. Он и глазом моргнуть не успеет, как Шу Э утащит личину в тень.

– Я знаю, что ты здесь, – сказал Чангэ, не открывая глаз.

Шу Э слегка вздрогнула и поглядела на даоса. Тот сидел в позе лотоса и медитировал… притворялся, что медитирует?..

– Я чувствую твоё присутствие, – продолжал Чангэ.

Он открыл глаза и повёл ими в стороны. Отыскать Шу Э он не смог.

Шу Э выгнула бровь. То, что Чангэ с ней заговорит, она не ожидала. Враждебности в его голосе она не заметила.

«Интересно…» – подумала Шу Э.

– Ты пришла за своей одеждой. Если покажешься мне, можешь её забрать.

– Вот как? – не удержалась Шу Э.

Чангэ вздрогнул. Ему показалось, что голос звучит одновременно с нескольких сторон. Наваждение…

– Значит, даос Речного храма познал грех любопытства, – фыркнула Шу Э.

– Я не считаю любознательность грехом.

Он ведь собирался выманивать демоницу, а не беседовать с ней!

– Я могу забрать её и не показываясь тебе, – заметила Шу Э.

Она прекрасно знала, что произойдёт, если она «покажется»: у даоса наготове с дюжину талисманов, Шу Э их чувствует.

– Я бы предпочёл получить ответы на мои вопросы, – сказал Чангэ, приглядываясь к теням. Откуда же она с ним разговаривает?

– Ты ещё ни одного вопроса не задал, – возразила Шу Э. – Пытаешься заговорить меня?

– У меня есть вопросы, я задам их, когда ты мне покажешься.

– Пф, может, ты и прожил среди людей тысячи лет, но врать так и не научился.

Чангэ слегка вздрогнул. Демоница знает, кто он по происхождению? За ними следили… демоны? Или это подручный его брата? Она говорит уверенно, знает, о чём говорит! Ему стало не по себе. Нужно захватить её и допросить, а не изгонять. Талисманы, которые он прятал в рукаве, подчинились его духовной силе и изменили свой вид.

– Ладно, – снисходительно согласилась Шу Э, – я покажусь тебе.

Чангэ показалось, что тени на полу превращаются в дым. Они начали медленно подниматься вверх, скручиваясь, как лозы, и формируя некий человекоподобный силуэт-тень. Талисманы вылетели из рукава Чангэ и прицепились к тени.

– Я так и думала.

Она преспокойно принялась отцеплять талисман за талисманом, назидательно говоря:

– Вот и верь после этого людям. Говорят одно, а делают другое. Ты ведь сказал, что если я покажусь тебе, то смогу забрать мою личину. А вместо этого ты решил меня поймать.

– Ты ведь мне и не показалась, – возразил Чангэ. – Ты показываешь мне всего лишь свою тень. Так кто из нас нарушил условия договора?

Шу Э неопределённо хмыкнула. Чангэ показалось, что это хмыканье похоже на смех. У силуэта-тени не было ни глаз, ни рта, так что он не мог с уверенностью сказать, какое выражение лица у демоницы.

– Если покажешься, ответишь на мои вопросы и дашь слово, что больше не потревожишь людей, то я разрешу тебе забрать одежду и уйти.

– Дорогуша, – несколько фамильярно отозвалась Шу Э, – мне твоё разрешение не нужно.

Талисманы зашуршали, падая на пол. Силуэт-тень исчез на мгновение и появился вновь рядом со столом, на котором лежала свёрнутая личина. Шу Э протянула руку, и личина заползла ей в рукав. Свет ей нисколько не мешал. Но Чангэ заметил, что на свету проявились чёткие очертания рукава – он был белый с золотой вышивкой – и собственно руки.