В просторной палате, по старой склавинской традиции, вдоль стен были расставлены широкие лавки с мягкими бархатными сиденьями, на которых степенно восседали княжеские советники. По случаю важных известий, здесь присутствовали почти все местные бояре, старейшины и воеводы. Был даже верховный волхв Антоний, роллан по национальности, поставленный лично Императорским патриархом управлять местной автономной скинией.

Бояре замялись. Никто не хотел первым подать голос, все предпочитали с начала послушать, что скажут другие. Князь не любил праздной болтовни, и никто не хотел выглядеть в его глазах пустомелей. Пауза затягивалась, князь, по своему обыкновению, терпеливо ждал.

- Да что тут говорить то, светлый княже, - первым решился подать голос волхв Антоний, высокий холёный старец в черной мантии, - Ты наш господин, тебе и решать. Твоё слово – закон.

- Верно, владыка. Но сперва хочу послушать, что другие мыслят. Вот ты, Булгак, что думаешь?

Князь развернулся всем телом к своему любимцу. Могучий воевода, получивший такое прозвище за взбалмошность своего характера, медленно поднялся с лавки во весь свой немалый рост. В нем богатырская стать причудливым образом сочеталась с почти детской прямотой и наивностью. Преданный воин, он сопровождал князя во всех его походах и отличался не только воинской отвагой, но и простой житейской смекалкой, хоть и в манерах был простоват. Ему князь всецело доверял и потому попросил высказаться первым.

- Говори, Булгак, мы слушаем.

- Мыслю так, княже, - пробасил он, - Что наперёд нам следует обернуться к своей выгоде. И об том крепко помыслить. Брат то твой ведь не просто так просит у тебя помощи. Он то спорит за Верховный престол и свой интерес блюдёт. А нам на кой ляд в этот спор встревать? Мы завсегда во всех столичных распрях в стороне стояли. Какая нам с того теперь выгода будет? Мыслю, что коли в чужую драку встревать, так надо не иначе, как за выгоду какую-то.

При этих словах Антоний беспокойно заёрзал на своём месте, укоризненно поглядывая на огромного воеводу. Разговор пошёл не по его сценарию.

- Надёжные люди из Святограда сообщают мне, что ежели Севолод сядет в стольном граде, то навяжет нам чуждую веру, - проговорил он, - Сие не допустимо. Не для того сам Велимир ролланский обряд Светлого Духа принял. Выходит так, что нельзя Севолода поддерживать. А ты, Булгак, к чему нас склоняешь? Как ты можешь говорить тут о какой-то выгоде в то самое время, когда истинная вера в опасности? Сие грех безмерный.

- Да будет тебе, владыка, сгущать краски, - подал голос пожилой и уважаемый боярин Вавула, по прозвищу Бык, - Что нам эти дохлые скимники! У них руки коротки до нас достать, мы тут сами по себе. Да и Севолоду, как я понимаю, только столичная власть и потребна. Ничего более. Великим Каганом мечтает объявиться, гордыню свою усладить. Ну и пусть сидит себе в Святограде, - пренебрежительно махнул рукой Вавула, - А до нашей Тартарии ему, как и его отцу, дело десятое будет.

- Ну, а князь Яромир из Стар-града? – спросил кто-то.

- Вот Яромир – это иной расклад, - продолжал Вавула, - Тот широко шагает. Всю Склавинию под свою руку получить стремится. Этот на Святограде не остановится и про нас уж точно не позабудет. Нельзя ему воли давать. Вот, он вроде все про законы какие-то красиво разговоры ведёт, а сам, когда окрепнет, да сядет на престол – всех живьём сожрёт! Надо нам непременно поддержать Севолода, чтобы не допустить староградского князя до власти. Все тогда будем его вечными данниками и холопами. Помяните моё слово.

- Ну это мы ещё поглядим! – угрожающе пробасил Булгак.

- Да что там глядеть, воевода, - усмехнулся Вавула, - Ежели Яромир все земли возьмёт под себя, да на нас двинет, то нам не устоять против них всех разом.

- Ну да! Эка ты хватил, боярин! Надобно ещё сперва взять все эти земли под свою руку. Сия задачка не их лёгких будет, - не сдавался Булгак.

- Дык со Святограда всё и начнётся. Аль позабыл, как родитель его начинал? Велимир тоже ведь тогда из Стар-града в столицу пересел. И вельми преуспел ведь, не так ли? Все завсегда в Святограде и зачинается. А нет Святограда – нет ничего. Нельзя его до стольного града допустить, тогда не опасен он будет. Пусть сидит себе в Стар-граде и пирует со своими любезными сунеями. Он и сам скоро породнится с ними. А Севолода страшиться нет причин. Он в другую сторону смотрит. Ему всякие западные земли интереснее. Не до нас ему. Малой данью обойдёмся и будем жить, как жили.

- Ладно у тебя выходит, боярин. Будто Севолод агнец невинный, али отшельник кроткий. Думаешь ему не захочется большей власти, когда в столице укрепится?

- Оно может и так, не стану спорить. Но Севолод про нас в последнюю очередь вспомнит, тогда как Яромир – в первую. Это уж точно.

- Да ты, Вавула, будто заранее ведаешь про те очереди. Будто княжичи отчёт тебе наперёд давать станут. Кто их устанавливал – очереди эти? Не ты ли сам, в своей быкоголовой башке выдумал?

Дипломатия никогда не было сильной стороной громадного воеводы. Выражений он не любил выбирать. Лицо боярина залила краска гнева. Он вскочил со своего места и пронзил противника яростным взглядом. Назревала распря, которая вполне могла перерасти в потасовку, как уже не раз случалось на княжеских советах. Ратимир, доселе молчавший и внимательно слушавший своих советников, примиряюще поднял руку:

- Довольно. Уймитесь вы оба, - сказал он, - Булгак, мы тебя выслушали. Дай и другим слово молвить. Вавула, сядь отдышись. Позже помиритесь. Кто ещё мысли имеет?

- А вдруг, кто-нибудь из других велимировичей захочет в Святограде сесть? - подал голос молодой воевода по имени Шульга, - Вот Бурислав, к примеру. Сила то у него есть. Может с ним объединиться, тогда ни Севолод, ни Яромир не страшны будут. Пусть себе грызутся. А Бурислав кроток. Он человек книжный, справедливый, с ним договоримся. Будет сидеть себе спокойно в Святограде. Дань умеренную платить в столицу станем и всё у нас останется по-прежнему. Вот и отец престол то именно ему завещал.

- Добрая мысль, - зашумели бояре, - Да, только вот согласится ли Бурислав против древнего закона пойти? Уж больно нерешителен. Может послов к нему заслать?

- И то верно, Надобно надёжного человека отправить.

- Дык тогда, Ратимир, может тебе и самому в Святоград двинуть? А что? Чем ты хуже Бурислава? – оживился вдруг Булгак, - Если уж на то пошло, то он помладше тебя будет. Ты старший ему брат. Тебе сподручнее впереди него править.

- Так Севолод с Яромиром ещё чуток старше, - язвительно воскликнул Вавула Бык, - Тогда может сподручнее им впереди быть. Не так ли, умник?

- Ратимиру Велимировичу здесь, в Тартарии, самое место будет. Никто лучше него не справится, - возбуждённо проговорил вдруг Верховный волхв, - Незачем ему в Святоград стремиться. Не будет с этого добра никому. А Севолод непременно иную веру примет. Чужаков призовёт и будет их засилье в нашей державе. С Яромиром же по-добру сговориться можно будет. Свой он. На него надобно поставить. Истинную веру он точно сохранит. Это ли не главное? А в благодарность за помощь он нам прежнюю вольницу оставит.

- Блажен, кто верует, владыка, - язвительно отозвался Бык, - Как бы не довелось тебе разочароваться в сих мыслях. Яромир-то не так прост. Мягко стелет, да боюсь жёстким ложе окажется. Ему наша вольница ни к чему. Своевластный он, то всем ведомо. Вон в Стар-граде сказывают вечевую вольницу зело как приструнил. Всё по-своему сделать хочет. Ужо кто прежние порядки оставит, так это скорее Севолод. Этот стольным боярам в рот смотрит, а с ними мы ужо как-нибудь сговоримся, как раньше завсегда и бывало. На худой конец - откупимся от них, да и все дела.

- Верно! Севолода поддержать потребно, - воскликнуло сразу несколько голосов.

- А про истинную веру вы подумали? - возразили другие, - Ни к чему нам здесь чужеземная власть. Не будет с того добра! Надобно владыку послушать и за Яромира держаться.

Поднялся гомон. Каждая партия, распаляясь, стремилась перекричать другую. Говорили все разом, почти не слушая друг друга. Ещё немного и в ход пошли бы кулаки. Ратимир медленно поднялся с лавки и грохнул могучим кулаком по столу: