Аякс возвышался над отцом, его темные глаза сверлили его.

— Не смей задевать её чувства. Воспоминания вечны — не забывай, что она говорила. Мама здесь, она не умерла, так что относись к ней с уважением, которого она заслуживает, а не как к своей гребаной пациентке. Она твоя жена.

Аякс умчался прочь, и я последовала сразу за ним, обменявшись извиняющейся улыбкой с его матерью.

— Было приятно познакомиться с вами. Я сожалею обо всём, Элен, и я…

Я побежала за Аяксом, который тяжелыми шагами удалялся из сада. Он остановился у входа в дом, цикады пели свою вечернюю песню.

— Аякс! — закричала я, догоняя его.

Он повернулся ко мне лицом, гнев омрачил его черты.

— Прости, что втянул тебя в эту передрягу. Я думал, он изменился, но я ошибся. Ты этого не заслужила.

— Всё в порядке. Я понимаю, что значит иметь семейные проблемы. Я понимаю это.

Он мгновение наблюдал за мной и резко повернулся в другом направлении.

— Пойдем.

Я не стала задавать вопросов, и мы прошли ещё несколько метров, направляясь к лодке, стоявшей у реки. Он развязал узлы, которыми лодка была привязана, и столкнул её на воду. Он протянул мне руку, поставив на лодку одну ногу, чтобы удержать её на месте.

— Давай прокатимся.

На моём лице появилось озадаченное выражение.

— Нас вот — вот снова окружит вода. Ты же знаешь, что это рискованная территория.

— Я готов рискнуть. Ты идешь?

Я приняла его руку и села на край лодки, пытаясь втиснуть внутрь всё свое пышное платье. Аякс сел напротив меня и снял свой пиджак, чтобы закатать рукава. С помощью весла он заставил нас дрейфовать по спокойному озеру, окруженному с обеих сторон множеством старых деревьев — плакучих ив, их длинные ветви падают в реку, птицы находят убежище, чтобы свить свои гнезда. Это были мои любимые деревья, потому что, несмотря на их жуткий вид, в них таилась жизнь. Аякс перестал грести.

— Ты действительно веришь во всё, что говорила обо мне?

— Конечно, но я подумала, что приберегу твои недостатки для другого раза, — я улыбнулась, лодка медленно, словно по волшебству, развернулась посреди озера. — Я знаю, какого это — быть отвергнутой, когда весь мир против тебя. Если бы у меня не было моей сестры, я бы давным — давно отказалась от своих мечтаний. У тебя был кто — нибудь?

— Айзек верил в меня; у него было то, чего не было у меня. Он был отзывчив и, очевидно, знал, как привлечь толпу и быть в центре внимания.

— Я сожалею, что мы… — мой телефон завибрировал. Один раз. Два. Затем звонки прекратились, и появилась пара сообщений от Дэдди Кинка, предлагающего мне новую работу сценариста — призрака для романа. Я была на грани того, чтобы выбросить свой телефон в озеро. — Знаешь что? Думаю, с меня хватит.

— Хватит?

Я усмехнулась.

— Да. Я больше не буду писать для Дэдди Кинка и сосредоточусь на своих мечтах. Меня выберет Ever After. Это должна быть я, понимаешь?

— Ты совершенно права, — сказал Аякс, снова беря управление лодкой на себя. — Твоя история заслуживает того, чтобы её рассказали.

— Откуда ты знаешь? Ты никогда не читал ничего из того, что я написала, — фыркнула. — Возможно, я ужасна.

— На самом деле, читал. Это было…очаровательно.

— Очаровательно? — мои брови поползли вверх. "Очаровательно" — это было нехорошо. Это означало слащавое, предсказуемое и…

— Я прочитал твою первую опубликованную книгу. Это была не ты. Это было мило, но это не… — он сделал паузу, подбирая слова. — Ты не использовала свои эмоции; ты сделала то, чего от тебя ожидали. И я верю, что если ваше творчество является частью вас самих, оно никогда не будет скучным или ужасным. Ты совсем не такая, пока не пытаешься подражать тому, чего от тебя ожидают. Это не было похоже на тебя.

— Я написала то, что будет продаваться, потому что Ever After никогда не интересовались моими историями. Вдобавок ко всему, все крупные издательства отвергли всё, что я написала после этой книги, и у меня пропало желание рассказывать истории, — я подтянула колени к груди, вода заплескалась. — Я даже не уверена, что история, которую я сейчас пишу, будет чем — то отличаться.

— Как же это будет отличной историей без некоторых отказов и неудач?

Подул ветер, и я поймала рукой один из листьев, упавших в лодку.

— На благотворительном вечере я встретилась с Бернардом. Он заговорил со мной и сказал, что считает тебя неудачником. Какова твоя история, Аякс?

— Бернард всегда говорил, что мои картины не могут передать сильное послание. Я был художником без души. Он всегда отмечал центр моих работ толстым красным кадмиевым мазком и говорил, что этот мазок будет преследовать меня всю жизнь как символ моей некомпетентности, так что, думаю, я не был его любимым учеником.

— По — моему, это оскорбительно, — я прищурила глаза. — Это было издевательство. Он не имел права.

— Я… — он откашлялся. — Мне не следовало поднимать этот вопрос после того, что случилось с твоей сестрой.

— Нет, наоборот, — я поймала себя на том, что почему — то улыбаюсь. — Похоже, я всё это время недооценивал тебя.

— Причина, по которой ты плакала на мосту много лет назад, в тот день, когда ты узнал, что она… — он не договорил, мы проплывали под ветвями плакучей ивы, которые нежно касались моей кожи. Мы были в безопасности, в месте, где могли признаться в своих угрызениях совести и неудачах.

— Да, она чуть не умерла, — я сглотнула. — Это было не в первый раз. В первый раз это была только моя вина.

— Твоя вина?

Я скомкала платье, сильнее сжимая колени.

— Когда я была подростком, мама сказала мне присматривать за сестрой в бассейне. Она не умела хорошо плавать, но я хотела пообщаться с другими девочками. Я устала от постоянной заботы о ней. Поэтому я дала своей сестре несколько надувных штучек и оставила её одну, хотя она умоляла меня не делать этого. Я назвала её глупой занудой. Несколько минут спустя я услышала крик моей матери. Луна чуть не утонула, и это было из — за меня.

— В твои обязанности не входило быть ей матерью, — добавил Аякс. — Я не стал думать о тебе хуже, Аврора.

— Возможно, потому, что мы оба совершали ошибки, — я застенчиво улыбнулась ему.

— Я не тот человек, если ты ищешь жалости или сильной эмоциональной поддержки, — он высунул язык и облизал губы. — Но я могу выслушать тебя без осуждения.

— Ты хочешь быть моим психотерапевтом?

Его глаза не отрывались от моих.

— Я хочу знать, что и как ты чувствуешь.

Мои пальцы переплелись вместе. В этот момент были только мы. Я могла доверять ему, потому что он был таким же несовершенным, как и я, — и всё же, для меня он приближался к опасному совершенству.

— Я выросла в идеальной счастливой семье, но всё это было ложью. Я думала, что мой отец — Прекрасный принц, а я была слишком похожа на надоедливую главную героиню, которая получала всё, что хотела, как маленькая принцесса. Я лгала себе, чтобы не видеть ужасной правды. В тот день, когда моя мать забеременела моей сестрой, мой отец ушел на три месяца, ничего не сказав. Я молилась о том, чтобы он вернулся, и он вернулся, но за это время он уже разочаровался в нас. Я притворилась, что мы воссоединились для счастливого конца. Моя мама изменилась за эти годы, с тех пор как он всё это время изменял ей, и она знала это. Она оставалась с ним из — за нас двоих.

Я глубоко вздохнула, лаская листья плакучей ивы.

— Я покинул свой родной город, чтобы следовать своей мечте — выиграть издательский конкурс Ever After и стать автором, — но я даже не успела сделать набросок. Это не остановило меня — я продолжала стремиться к тому, чего хотела, даже ценой того, что не отвечала на звонки своей сестры, потому что мне было слишком стыдно сказать ей правду. Рождение Грустной Девушки началось в тот момент, когда моя мама позвонила мне посреди урока Les Beaux Arts. Моя сестра вернулась из школы раньше, чем планировала, перед обеденным перерывом, и стала свидетелем жестокой ссоры между мамой и папой. Ее мир рухнул. Она написала мне сообщение, но я не видела его. Позже она вернулась в школу и впервые выступила против своих хулиганов, устав от всего.