Третья просто ее сняла. Спавшая в пылу боя, она не могла лежать на полке настолько ровно.

Сердце колотилось в ушах. Неужели она все-таки…

Ивонн громко ругалась на французском, заглушая зашедшие в тупик мысли.

- Густавссон? Густавссон? – в своем оцепенении, Магнус пропустил момент, когда она обратила на него внимание, - Ты чего такой бледный? Ты что-то знаешь?

- Нет-нет, - быстро и слишком рвано помотал головой Магнус.

- Густавссон… - подозрительно прищурилась Ивонн.

Но надавить на него не вышло.

С северо-востока раздался жуткий грохот, а следом за ним – истошный крик. Сердце упало в пятки – и Магнус рванул вперед, на ходу вскидывая автомат. Сзади раздавались громкие шаги – и отчаянный мат Ивонн.

Вывески на полках сменились с нечитаемых на вполне читаемые. Еще несколько рядов – и язык на них стал английским. Еще несколько – и появились знакомые названия. Еще – и…

Они начали касаться Фонда.

Все-таки да…

Источник звука был совсем близко.

- Третья, стой, не надо! – заорал Магнус, выруливая за поворот.

И замер на месте.

Между двумя поваленными, словно между ними случился взрыв, стеллажами возвышался огромный, пятиметровый черный силует.

Прямо перед ним посреди завалов книг, задрав голову, сидела Третья.

- Что это за срань?! – в испуге заорал Магнус.

- Библиотекарь, - отозвалась из-за плеча догнавшая его Ивонн, - Магнус, ты себе не представляешь, как нам повезло, что это он.

Повезло?! С каких это пор громадная летающая срань, похожая на дыру в мироздании – это повезло?!

Библиотекарь никак не отреагировал на их появление. Его интересовала только Третья.

Словно придя в сознание, она вздрогнула и начала пятиться к ним. Магнус дернулся в ее сторону.

- Густавссон, стоять! – рявкнула Ивонн, но он ее уже не слышал.

Мир сузился до узкого проема между стеллажами. Третья подскочила на ноги и побежала в его сторону.

- Держите его! – крикнула Ивонн и спустя мгновение кто-то схатил Магнуса за грудь и потянул назад.

- Я просто хотела все исправить! – голос Третьей доносился словно сквозь толщу воды, - Вернуть все назад! Что толку от того, что мир выжил, если никого не осталось?! Ничего не осталось… Зачем… - слезы потоком текли по ее щекам.

Время замедлилось.

- Думаешь, ты одна такая? Несчастная, непонятая никем? – ярость Ивонн можно было буквально пощупать, - Думаешь, мы все идиоты, у которых приказ вместо мозгов? Думаешь, если бы можно было не запускать реконфигурацию, мы бы не воспользовались этой возможностью?

Автомат упал на пол. Магнус отчаянно пытался вырваться из стального захвата, но никак не мог этого сделать.

- Чего стоят желания одного человека, против уничтожения всей мультивселенной?! – закричала Ивонн.

Тень библиотекаря медленно, но неотвратимо приближалась к Третьей. Вот то, что должно было быть его руками, вытянулось в ее направлении. Вот она, на долю секунды обернувшись, запнулась о поваленный шкаф и упала, после чего продолжила отползать куда-то в сторону.

Вот его “руки” прошли сквозь ее плечи – и тех не стало.

- Все! – закричала Третья.

Ее голос на долю секунды сорвался – и слова перешли в крик. Короткий, но полный такого ужаса, что сердце провалилось еще глубже.

Последний рывок – и Магнус наконец-то вырвался из захвата.

- Неправильный ответ. Ничего, - отчеканила Ивонн.

И он даже не дернулся вперед.

Крик стих.

Третьей больше не существовало. Библиотекарь на мгновение поднял свою «голову» на них – и испарился точно так же, как до того, по всей видимости, появился – во вспышке света с громким хлопком.

Под ногами валялась раскрытая книга, и Магнус, словно в трансе, поднял ее с пола.

“Лог активации протокола “Второй шанс””. Три нечитаемых числа – и одно читаемое. “2097”.

Книга была открыта на самой последней странице.

Самой последней странице, что была вырвана с корнем.

Кучка пепла на полу красноречиво свидетельствовала о том, что с ней стало.

- Что это было? – по-женски взвизгнул Бартош.

- Исправление ошибок, - отозвалась Ивонн.

В затянутой плотным туманом голове не было ни единой мысли. Ивонн отдавала команды – и он просто выполнял их. Сознание не участвовало в этом процессе – и они даже не отражались в памяти.

Закончив внизу, они вернулись на поверхность, в ночную Александрию.

Ивонн вручила всем оставшимся по одному заправленному аэрозольными амнезиаками дрону.

Когда Магнус занял свою позицию и попытался его запустить, из проулка вышли мужчина и женщина.

Глаза женщины округлились.

Слово “Магнус!” даже не достигло затянутого плотной пленкой сознания. Он вскинул автомат и равнодушно выстрелил. Женщина с криком упала на землю, схватившись за ногу. Мужчина подхватил ее, и вместе они скрылись в подворотне.

Больше никто и ничто не мешало ему выполнить задачу.

Маленький Цезарион с необычайно серьезным выражением лица передвигал деревянные фигурки солдатиков по столу, комментируя каждое свое действие. Клеопатра сидела рядом с ним и то и дело вставляла многозначительные реплики, поддерживая его игру, но ее мысли просто не могли быть еще дальше от этого стола и этой комнаты.

От ее некогда обширной сети информаторов в Риме почти ничего не осталось. Одни не выходили на связь, другие были вынуждены покинуть стены города, опасаясь за свои жизни, а те, кто ухитрился устоять на ногах во время накрывшей римлян бури и изредка выходил на связь, передавали только отдающие безумием слухи. Вместе со своими информаторами, она словно лишилась зрения и теперь была вынуждена тыкаться всюду как слепой котенок.

Антоний продолжал игнорировать любые попытки с ним связаться, только добавляя масла в огонь. Либо он договорился с Цезарем за ее спиной, либо…

Цезарион нахмурился и скинул солдатиков со стола. Те с грохотом упали на пол. Беззвучно стоявшие у входа в его спальню рабыни сорвались со своих мест и тотчас же принялись собирать игрушки.

- Я спать хочу, - Цезарион скривился, словно собирался расплакаться, - Мама, расскажи мне историю.

Клеопатра нежно улыбнулась и потрепала его по волосам:

- Пойдем. Расскажу тебе про Тесея и Минотавра.

Неожиданно, Цезарион скривился еще сильнее и захныкал:

- Но я не хочу про Тесея и Минотавра!

- Почему? – ласково спросила она.

- Я хочу узнать, что там с Дедалом и Икаром! Ты вчера не дорассказала! Сказала, что сегодня расскажешь!

Улыбка сползла с лица Клеопатры. Весь легкий настрой как ветром сдуло.

- Ты что-то путаешь, - не зная, кому верить, своей памяти или своему сыну, сказала она, - Вчера вечером с тобой были рабыни, я была занята.

- Нет, была! Была! – Цезарион больше не притворялся, теперь он действительно был готов разрыдаться, - Ты рассказала, как они сбежали из Лабиринта! Потом пришел Элпид, и ты ушла с ним! Мама, ты мне обещала!

Несмотря на удушающе влажную жару вечера, ее словно обдало холодной водой.

Вчера Еврикрат явился с отчетом позднее, чем обычно, и ей пришлось оставить Цезариона на рабынь против своей воли. Он был еще слишком мал для того, чтобы слышать, что иногда приходится делать для блага царства.

Но…

Но Цезарион был слишком мал еще и для того, чтобы обмануть ее.

- Хорошо-хорошо, - Клеопатра натянуто улыбнулась, - Ложись, сейчас я тебе расскажу.

Тишина внутреннего храма обычно настраивала на задумчивый лад, но сейчас навевала только тревожность. Цезарион давно мирно сопел в своей кровати. Когда Клеопатра начала рассказывать историю с середины, он не перебил ее, не признался во лжи, не попросил начать с самого начала – наоборот, как всегда, с упоением слушал.

И было в этом что-то глубоко беспокоящее.

За спиной раздались оглушительные шаги, и Клеопатра, вздрогнув, отвернулась от статуи Исиды. Свет светильников на стенах выхватил из темноты знакомую полную тень евнуха.