Тут следивший за моим докладом офицер, а это оказался представитель радиоконтрразведки подполковник Ворона, не выдержал, встал из-за стола и продемонстрировал мне из толстой папки документов пачку только что расшифрованных радиограмм американского разведцентра. «Да как вы смеете это утверждать?! Дезинформатор?!

Только этой ночью мы дешифровали с помощью кодов, полученных через вашего «Франца», около двух десятков телеграмм, адресованных агентуре в ГДР! Как оказалось, коды предназначались для связи с агентурой в предвоенный и военный период. Сейчас этот период, по мнению американцев, уже наступил — коды заработали. Теперь вы понимаете, что все это значит?»

Я бегло просмотрел несколько радиограмм. Боже мой, что это была за информация! В первом документе ставились задачи агенту, явно работающему на железнодорожном узле, детально, со сроками исполнения. Во втором документе указания давались агенту-женщине, портнихе по специальности, владеющей русским языком.

Помню такую деталь в ее задании по выявлению мобилизационных признаков среди жен офицеров: «Жены каких офицеров по званию и положению срочно отзывают свои заказы на пошив одежды, — служащих в штабах или проходящих строевую службу?» А в третьей шифровке речь шла, по-видимому, о резиденте, так как ему вменялось в обязанность уточнять поступающую информацию о передвижениях войск сразу у нескольких лиц.

Я был, конечно, просто оглушен полученной при беседе информацией и тяжело задумался о своей роли в данном деле. Устинов сказал, чтобы я шел на свое рабочее место, а он срочно вызывает к себе моего начальника отделения для решения вопроса, можно ли вообще что-либо предпринять, чтобы поправить ситуацию и восстановить связь с «Францем».

После прихода Мухачева и его доклада начальнику отдела мы пришли к выводу, что поправить положение мы не сможем, где сейчас находится «Франц» — мы просто не знаем, да и захочет ли он иметь с нами дело, когда мы оттолкнули его руку, протянутую нам. Чувствуя мое состояние, Мухачев сказал: «Ну, не все так уж плохо! Хотя «Франца» и нет с нами, а полученная через него отрывочная информация о кодах уже действует. Ты же видел папку дешифрованных радиограмм! Значит, работа с ним была не напрасна!»

Октябрь — ноябрь 1956 года. Вооруженные столкновения в Венгрии и последовавшее затем резкое возрастание напряженности в Западном Берлине. Здесь, в открытую при поддержке спецслужб НАТО, формировались колонны погромщиков на базе лагерей беженцев из ГДР, особенно в Мариенфельде как самом крупном лагере беженцев Западного Берлина. Погромщики готовились в Демократический сектор города Берлина под лозунгами: «Разъясним братьям на Востоке правду событий в Венгрии!» Разъяснение, убеждение — дело мирное, политическое. Причем же здесь задачи на организацию погромов, призывы к физической расправе с представителями правоохранительных органов ГДР или к организации погромов в правительственных и партийных учреждениях. Все было продумано тщательно, аккуратно, по штабной выучке. Определены руководители колонн, их маршруты следования из Западного Берлина в демократический сектор, объекты погромов для каждой колонны, способы вовлечения граждан ГДР — жителей Демократического Берлина в эти колонны для маскировки демонстрантов как людей, пришедших из Западного Берлина, для придания этим массам внешнего вида якобы взбунтовавшихся граждан ГДР. Предусматривалось обеспечение таких шествий фотокорреспондентами, которые должны были документировать «стихийные массовые беспорядки» в Демократическом Берлине. Организационно оформленные и заранее проинструктированные колонны на базе лагерей беженцев должны были служить их мобилизующим стержнем. Предварительную работу по организации погромов следует дополнить и тем, что накануне и в день выступления вся эта наэлектризованная масса «добровольцев» получила внеочередные «пособия по безработице» и была в состоянии изрядной степени алкогольного опьянения. А пьяному, как известно, море по колено: эта масса была готова на любые «подвиги».

Организаторов мероприятия явно пьянил успех в реализации подобных замыслов 17 июня 1953 года. Но тогда этому способствовало внутриполитическое положение ГДР, нерешительность действий советской военной администрации в городе Берлине, отсутствие у нее необходимой информации о планах подрывных действий западных «союзников» в этой обстановке.

В октябре 1956 года обстановка в ГДР была совершенно иной. А советские контрразведывательные органы полностью контролировали действия наших «друзей» на Западе, то есть держали руку на пульсе событий и заранее приняли решительные меры для их предотвращения. За сутки до намечавшихся погромов к условной границе внутри города были подтянуты необходимые силы и средства и надежно укрыты от посторонних глаз. А рано утром, в день намечавшихся погромов, в правящий сенат Западного Берлина явилась группа советских военных и гражданских полномочных представителей и заявила, что советской стороне известны в деталях планы организации предстоящих погромов. Представителям западногерманского сената был предъявлен ультиматум: предложено в течение двух часов принять все зависящие от них меры для предотвращения массовых беспорядков. Было сказано, что маршруты движения колонн и их руководители нам известны, на пути продвижения колонн уже выдвинуты войска и, в случае попыток прохода в Демократический Берлин, войскам отдан приказ применять силу.

Вся вина за тяжелые последствия ляжет на сенат Западного Берлина. Два часа давалось сенату не на размышления, а для принятия срочных неотложных мер для предотвращения кровопролития. Такие же представления были сделаны и чисто по военной линии — военным комендантам бывших союзников в Западных секторах г. Берлина.

Первыми на представление по военной линии отреагировали англичане. Уже через час они выслали усиленный наряд военной полиции к памятнику нашим воинам у рейхстага и в районе Тиргартен, а это был английский сектор. Англичане установили служебный контакт с нашим командиром роты, возглавлявшим караул в этот день, и заверили, что они не допустят погромщиков к советскому памятнику.

Просили, чтобы наши солдаты только не стреляли в случае беспорядков, а уж они, англичане, защитят и памятник, и наших солдат, ведь в этом секторе они — хозяева.

Перед нашим памятником с запада на восток проходит широкое прямое как стрела шоссе. В западной части Берлина оно начиналось около исторического памятника города — Колонны победы (Sieges Saeule). А заканчивалось шоссе у восточной части города, у начала демократического сектора Берлина и упиралось в символ города — Бранденбургские ворота и площадь около них — Паризер платц (Pariser Platz). Это шоссе, именовавшееся ранее Шарлотенбургским, после памятных событий 1953 года с попыткой государственного переворота в ГДР, сопровождавшихся массовыми погромами и беспорядками, было переименовано сенатом Западного Берлина в улицу Имени 17 июня 1953 года.

Я думаю, читатель понял, что мы не только внимательно следили за тревожными сообщениями в газетах этих дней, но и активно, наступательно действовали. Уже в конце октября 1956 года около 70 % личного состава третьего отдела было переведено из Потсдама в Берлин — поближе к источникам боевой информации и месту намечающихся событий. Нас перевели здесь на казарменное положение, то есть с неограниченной продолжительностью рабочего дня. Домой прибегали накоротке, только отоспаться. Наши «глаза и уши» — все имеющиеся оперативные средства — активно участвовали в наблюдении за реализацией планов противника в западном Берлине и деятельностью противостоящих разведслужб НАТО в этой обстановке.

Угроза глобального вооруженного конфликта явно нарастала. Впрочем, угрозы в то время носили не только глобальный, но и локальный и даже вполне персональный характер применительно к нам, сотрудникам советских спецслужб. Поскольку переезд третьего отдела из Потсдама в Берлин проводился в срочном порядке, то на первом этапе ряд сотрудников получил жилье в Карлсхорсте, вне охраняемой зоны. Буквально через пару дней после переезда эти коллеги, направляясь к месту службы, извлекли из своих почтовых ящиков листовки с надписью: «Смерть русским шпионам!» — с красочными рисунками людей, казненных на виселицах. В виду этого наших ребят в этот же день срочно разместили в охраняемой зоне городка Карлсхорст. Листовки подобного или близкого к нему содержания стали обнаруживать и на территории охраняемой зоны. Их к нам подбрасывали с воздуха, так как воздушный коридор западных авиакомпаний проходил прямо над городком Карлсхорст.