Позже, при детальном разборе этой ситуации, вскрылась наша грубая профессиональная ошибка, повлиявшая на выбор основного исполнителя для работы по вполне правильно составленному плану. Налицо была и недооценка противника. Мы наивно полагали, что имеем дело с военной разведкой противника, с ней все попроще. А это оказалась куда более опытная, изощренная в работе, мощная организация. Сыграло свою роль и искусство перевоплощения основного американского разведчика — Курта Голлина. Сказалась и разобщенность в работе советских спецслужб. Наш старший брат из ПГУ тоже топтался на этом следе, пытаясь, с одной стороны, взять в руки ситуацию как старший по служебному положению, с другой — не желая брать на себя ответственность за судьбы наших военнослужащих, бывших объектами посягательств американской разведки.

Дотошный читатель спросит, какова моя роль в этом деле. Да, причастен. Как соисполнитель ряда пунктов общего плана по делу. План вел опытный оперработник, активный участник партизанского движения в Белоруссии. План составил грамотно. Но… «слишком вошел в роль» при выполнении одного из пунктов этого плана.

Спутал «dienstlich» и «privat». В работе по делу начались зигзаги, которые тоже повлияли на провал. Горько говорить, но так было!

В истории с Шульцем, с моей точки зрения, наиболее убедительно и наглядно раскрывается истинный облик, методы работы этого американского разведоргана. Его действительное лицо, резко отличающееся от внешней стороны медали — показной обходительности и любезности с намеченными им объектами вербовок из числа женщин.

Американцы — по существу, обманом — сманили на Запад молодого солдата Гарифуллина, еще ничего не видевшего в жизни парня, призванного в армию из провинциального городка Березники Пермской области. Он охранял памятник в Западном Берлине. Как и что ему было обещано — стало позже известно со слов немки, его подружки. Она глубоко разочаровалась в Голлине, когда американские разведчики просто вышвырнули ее в ответ на требование вознаграждения за «труды» и встречи с возлюбленным. Одурманенный Гарифуллин скоро и вполне закономерно оказался в Мюнхенской тюрьме, видимо, также разочаровавшись в посулах своих новых хозяев. Что его ждало впереди?

Аналогичный жульнический трюк с обманом — попытка вывести «втемную» в Западный Берлин с карнавала в Обершеневайде пьяного офицера из полка правительственной связи, не способного в этом состоянии определить — в какую сторону его везут.

Учтите изломанные судьбы Коршуновой и Вяткиной.

Об участи связника американцев, решившегося на дерзкий визит в строго охраняемый городок Карлсхорст, разговор особый. Это — профессионал, хорошо подготовленный кадровый агент американской разведки, прекрасно представлявший, на что идет. Его судьба — «издержки производства» его профессии и сочувствия не вызывает.

Несколько позднее описываемых событий нам стало известно, что шефом западноберлинской базы ЦРУ США в начале 50-х годов был известный в американской разведке Генри Гекшер. В его подчинении находилось и отделение «REDCAP». Сам Гекшер прославился тем, что в июне 1953 года просил у конгресса США разрешения на вооружение погромщиков, организованно засылаемых американцами в демократический сектор Берлина во время массовых беспорядков, но получил отказ. Видимо, личностью руководителя ЦРУ в Западном Берлине, его дерзким, агрессивным, ковбойским характером и объясняются методы работы его подчиненных из «фирмы» Курта Голлина.

В дальнейшем о деятельности Курта Голлина нам больше слышать не приходилось. Видимо, почувствовав, что мы много о них знаем, американцы сменили вывеску, заменили кадры и пересмотрели методы работы. Таковы законы разведки.

Мое изложение событий, описывающее характер деятельности «фирмы» Курта Голлина и причастность к ней ЦРУ США, подтверждается ставшими сейчас документально известными задачами американского отделения «REDCAP» в Западном Берлине. Это также подтверждается воспоминаниями Д. Мерфи об изменнике Родины Игоре Орлове, работавшем там именно в годы моей службы в Берлине.

Современная мемуарная литература (книга Д. Прохорова и О. Лемехова «Перебежчики») дает возможность читателю ознакомиться с фотографиями Орлова во время его пребывания в Западном Берлине в указанный период.

В заключение по этой теме — чтобы снять, хотя бы частично, напряженность от тяжелых воспоминаний — хочу сказать о комичной стороне сложившейся ситуации.

Просвещенный читатель понял, что «искусители женских сердец» из американской разведки часто вербовали кадры исполнителей из числа девиц легкого поведения.

У многих из них имелись вполне официальные «крыши», именуемые на Западе «салонами», «пансионатами» и т. д. Это ведь не как у нас русских прямо, открыто и даже грубо — «дом терпимости». Нет у нас такой изощренности в подборе названий, как в просвещенной Европе.

Так, хозяйка одного из «салонов», принимая новых претенденток на вакантные места и инструктируя о нормах поведения «на работе», говорила, что она категорически запрещает общение с некоторыми американцами: «Так как они кроме личных вопросов занимаются здесь и служебными делами. Совращают девиц возможностью «дополнительно подзаработать». Я знаю, что за этим стоит.

Если только узнаю, что кто-то из вас пошел на эти «дополнительные заработки», немедленно выгоню — останетесь без работы. Я не хочу, чтобы мое честное имя склонялось в газетах как причастное к грязному шпионажу».

Действительно, беда, если название такого «салона» попадало в прессу, а уж она-то любит смаковать пикантные детали. Молва о причастности «салона» к делам о шпионаже — горе его хозяйке. Такая слава отпугивает порядочную клиентуру, а это — потеря дохода. Вот они, законы рынка в действии!

Это вынуждало хозяйку «пансиона» организовывать свою службу «внутренней безопасности», сортировавшую клиентов на тех, которые приходят по личным нуждам (эти проходили по графе «privat»), и тех, которые совмещают приятное с полезным (эти шли в графу «dienstlich»). Последние и предлагали дамам кроме оплаты за личные услуги возможности дополнительных заработков, кончающихся иногда тюрьмой. Вот эти господа и представляли реальную опасность для репутации «салона», о чем хозяйка предостерегала свои кадры.

Как сложны и запутаны порой пути развития общества! С происками «фирмы» Курта Голлина боролась не только наша военная контрразведка, но также были вынуждены заниматься такой профилактикой-хозяйки «салонов», «пансионатов» и т. п. А что там скрывается за этим скромным названием, попробуй угадай.

Особенности службы в столичном гарнизоне. Встреча в Шенефельде В. М. Молотова. На приеме в посольстве 23 февраля 1954 г. Советский балет в Берлине. Проведение деловых встреч в клубе посольства в Карлсхорсте с видными государственными и общественными деятелями.

На службе в Особом отделе Берлинского гарнизона, а положение столичного гарнизона к этому обязывало, предполагалось участие в некоторых важных государственных мероприятиях, проводившихся в столице ГДР.

В памяти сохранились события, связанные с прибытием в январе 1954 года в ГДР министра иностранных дел СССР В. М. Молотова для предстоящих переговоров с союзниками о намечавшемся заключении мирного договора с Германией.

Встречали В. М. Молотова на аэродроме Берлин-Шенефельд. Этот аэродром в то время обслуживался Особым отделом, так я и оказался среди очевидцев. Впервые, из дипломатических соображений, для встречи важного гостя был выстроен почетный караул из числа военнослужащих ГДР. Стремились подчеркнуть существование ГДР как самостоятельного государства. Подготовленная для этого случая рота почетного караула из советских военнослужащих салютовала министрам иностранных дел союзных государств уже только в советском посольстве в Берлине, когда здесь проходили заседания. Она уступила свое место при встрече Молототова на аэродроме почетному караулу ГДР. Мы видели тренировки немцев на аэродроме. Они тщательно готовились, перенервничали. Понимали, что впервые на международном уровне представляют свою страну как суверенное государство.