На второй, уже прощальной, встрече он искренне заявил нам: «Жаль, что вы мне не верите. Я действительно не знаю, для чего предназначены эти колонки цифр или букв. Но это документы какого-то секретного американского учреждения. Адрес и место дислокации я вам указал.
Больше я действительно ничего не знаю, хотите — верьте, хотите — нет». Проверка адреса этого «учреждения» по центру нам тоже ничего не дала. Принять другие меры по его «просвечиванию» у нашего отдела не было возможности, тем более что в Москве никому и ничего о его существовании не было известно, а нам самим из Потсдама до этого городка не дотянуться. Далеко, ведь это был милый курортный городок на юге Баварии в ФРГ. Если бы нам из Москвы сказали, что это известно, интересно и важно, тогда нашлись бы и силы, и средства, и другие возможности. А так, конечно, — «дезинформация».
Так мы и расстались с «Францем». А я впервые столкнулся с проблемой проверки достоверности получаемой информации. Позже я убедился, что это по существу «ахиллесова пята» в работе каждого разведчика, насколько успешно решает он эту задачу, настолько более весомы его оперативные результаты. И вскоре, в текучке будней, эта рядовая по значимости ситуация забылась.
После ознакомительной и поучительной работы с документами меня повели «в массы» — подключили к работе по еще одной, непонятной для меня на первом этапе боевой ситуации.
Хочу пояснить, под термином «боевая ситуация» я имею в виду ведущуюся оперативную работу по конкретным следам разведывательной деятельности спецслужб противника против Группы войск в ГДР или его агентуры, уже выявленной в республике. Сюда же входит и весь комплекс мероприятий внешней контрразведки, особенно по выявлению, пресечению и изучению способов связи такого органа противника с агентурой на территории ГДР. Это и тайники или почтовые ящики (по-немецки «Versteck» — укромное место, где прячут добытую секретную информацию, или «der tote Briefkasten» — это в переводе буквально звучит как «мертвый почтовый ящик», который все знает, но молчит). Термины придуманы тоже не без юмора. Задачей контрразведки также является выявление и возможный перехват его связников или курьеров, засылаемых регулярно с Запада в ГДР для руководства, действующей здесь агентурой противника, перепроверки поступающей от нее информации, финансового и материально-технического обеспечения, действующих здесь агентов и многое другое, что входит в круг служебных задач разведки противоборствующей стороны.
Так вот, руководители спросили меня, знаю ли я, что такое «тайник» в работе разведки и как я себе это представляю. Я выложил свои теоретические познания о предмете разговора, которые, в общем и целом, соответствовали действительности.
Тогда мне поставили задачу. Нужно принять участие в проверке информации, полученной издалека, о наличии такого тайника на территории ГДР. Особенность дела состояла в том, что нам не было известно, ни кому он предназначался, ни когда вражеский агент будет им пользоваться. Судя по месту закладки, он был предназначен не для моментального изъятия. Дело усугублялось еще тем, что поблизости располагался военный объект Национальной народной армии ГДР (ННА ГДР). Организация стационарного поста наблюдения в этих условиях невозможна, да и передавать эти сведения органам госбезопасности ГДР на данном этапе было пока нецелесообразно. Но убедиться в том, что закладка в тайник произведена, нужно. Тогда можно верить источнику информации. Мне было предложено в одиночку, под видом любителя «тихой охоты», то есть сборщика грибов, отыскать это место и проверить щупом наличие или отсутствие закладки в названной точке. Было известно, что вложение находиться не глубже 40-50 сантиметров. Мы знали так же, что при въезде на этот участок леса висели щиты с предупредительной надписью, что присутствие посторонних в этом районе леса запрещено, так как тут находится объект, охраняемый национальной народной армией ГДР.
Ну, а если здесь будет задержан один советский военнослужащий, любитель грибов, так ведь для «этих русских грибников» законы не писаны, да он, как советский гражданин, не может представлять опасности для армии ГДР. А грибы — они имеют странное свойство! Хорошо растут вблизи заборов особо охраняемых объектов. Нормальных и законопослушных грибников из числа граждан ГДР эта надпись отпугнет, а значит, сохранит растущее поколение грибов. Ну а русским любителям «тихой охоты» это только на руку.
Усвоив существо задания и легенду прикрытия, я отравился на его выполнение. В форме, с корзинкой и щупом в руках под видом палочки, с какими обычно ходят грибники. Машину с шофером оставил недалеко от грозной таблички, а сам пошел искать закладку.
Место нашел без особых затруднений. Недалеко был зеленый забор и колючая проволока перед ним. Для начала я набрал грибов. Вышел на опушку леса. Ориентиры закладки были выбраны действительно безупречно, со знанием дела. Любой зрячий определит это место. Я тщательно замерил расстояние между двумя запоминающимися соснами. Расстояние соответствовало данным ориентировки. Перепроверил дважды — точно все так. Теперь точно на середине должна быть закладка. Я присел на этом месте, осмотрелся, стал перебирать собранные грибы, сомнительные выбросил на землю. Должно же быть видно, что тут кто-то собирал грибы. Ну а между делом, определив квадрат примерно в 1,5 м2, стал зондировать почву подо мхом и остатками моих грибов щупом-палочкой на глубину 50 см, на щупе была метка по этой глубине. На отмеренных мной 1,5 м2 щуп спокойно входил в землю, не показывая наличия закладки, камней или каких-нибудь препятствий. Ничего! Мягкая песчаная почва, пусто! Этот условный квадрат от точки закладки я прошел еще дважды, на расстоянии спичечного коробка от каждого прокола. Пусто, ничего нет. Отдохнув, я еще раз проверил ориентиры — сосны на имеющейся у меня схеме. Никаких сомнений, место то, что на схеме, но закладки нет. Осмотрел окружающую местность. Сказывалась близость воинской части. По обе стороны от приметных сосен виднелись полуосыпавшиеся неглубокие окопы — следы солдатских учений. Я высыпал под одну из сосен остатки собранных грибов, как червивые. Вышел из леса к ожидавшей меня машине и поехал в Потсдам на доклад о результатах моих неудачных поисков тайника на местности.
Знаю, что после меня в этот злополучный лес направлялись уже вместе два «любителя грибов», которые подтвердили результаты моих неудачных поисков.
Ситуация пошла на контроль к опытному в таких поисках руководителю. Он пригласил меня, разобрал подробно мой отчет и результаты проверки моего отчета коллегами и обратил внимание на одну существенную для него деталь.
Вот она — истинная цена практического, а не теоретического опыта! Он взялся за анализ обстановки на местности, окружавшей тайник. Расспросил меня в деталях, действительно ли я видел у сосен следы вырытых ранее окопов? Может это просто естественные провалы почвы в лесу, а не окопы? Я воспротивился, нет, это не природные ямки, а именно бывшие окопы, так как их следы были видны вдоль всей опушки леса, где я предварительно прошелся, собирая для маскировки грибы. Тогда он спросил, куда же солдаты могли сбрасывать землю при рытье окопов, вглубь леса или на полянку, где мы искали тайник? Куда им было удобнее бросать землю? Конечно же, на полянку! Так как позади окопчиков была густая поросль леса, она бы затрудняла эту работу, бросать удобнее из-за обеих сосен на полянку. А ведь эта земля могла увеличить глубину закладки тайника, если, конечно, тайник был заложен раньше, а не после этих учений в лесу. Следовательно, искать надо было вновь на этом же месте, но не на глубине 40–50 см, а, допустим, 80 см.
Перепроверка этой версии уже другими сотрудниками подтвердила, что после солдатских учений закладка оказалась на глубине 75 см. А это значит, что данные агента были достоверны, источнику информации можно было полностью доверять, а не делать из него «дезинформатора».
Это, естественно, вдохновляло оперработника на дальнейшую работу с агентом, заставляло больше думать о мерах его защиты и поощрения, о тщательной отработке перспективы дальнейшего сотрудничества.
