«Управление легкими копьями делает их более ловкими, но роскошь пиршеств их провоцирует на еще более бездумные траты. (...) Так, эта молодежь, жадная до славы, а не до денег, не заточает жестоко в узкой темнице тех, кого она победила, и тем более не подвергает их утонченным пыткам, чтобы они выплатили непомерные выкупы, а она свободно отпускает тех, кого она пленила по праву войны под честное слово, что они вернутся, как только соберут нужную сумму»^31[827].

Хотя Ричард, по-видимому, не участвовал в официальных турнирах такого рода во Франции перед своим отбытием в крестовый поход, он не меньше ценил славу победы в военных упражнениях. Он не стерпел бы поражения. Его видели в импровизированном поединке, который настроил его против Гийома де Барра, в Сицилии^32[828]. Если не принимать в расчет чрезмерную и поразительную враждебность Ричарда по отношению к Гийому из-за его бегства, которое он совершил, будучи его пленником, не слишком понятно, в чем он мог его упрекнуть в этом поединке, кроме того, что он не позволил королю выбить себя из седла и повис на шее у лошади, чтобы не упасть, хотя этот прием никогда не считался запрещенным.

Реймсский менестрель идет еще дальше; ошибочно считая, что поединок имел место на Святой земле (правда, он мог полагать, что здесь прежний поединок имел свое продолжение и стал результатом еще одной ссоры между двумя мужчинами), он, не колеблясь, делает из Гийома де Барра неоспоримого победителя противостояния. Будучи искусным рыцарем, он сумел избежать нападения и схватить противника рукой и выкинуть его из седла:

«Был день, когда мои сеньоры — Гийом де Барр и король Рнчард скакали через Акру. И они встретились. Король Ричард держал древко от большого копья; напал на Барра, рассчитывая выбить его из седла. Де Барр держался хорошо, так как был он искусным рыцарем; и пока король рассчитывал сбросить его, де Барр схватил его за шею; пришпорив коня, он с силой дернул седло, а потом отпустил руки»³³[829].

Ричард, оказавшись на земле, лишился чувств, а тем временем победивший Гийом де Барр вернулся к себе. Однако это уже вымысел. Что же на самом деле произошло в Мессине? В действительности Ричард был смущен тем, что в первой же атаке он был сброшен на землю Гийомом, «потому что его седло съехало», если верить версии, которую пытается поддержать Рожер де Ховден^34[830]. Мы не обязаны этому верить.

Согласно тому же хронисту, король Англии несколько раз предлагал своим соперникам заменить сражение поединком один на один, где он был бы больше рыцарем, чем королем, героем, или, по крайней мере, одним из героев. И если бы это предложение было принято, Ричард продемонстрировал бы большую уверенность в собственных качествах. Так, в 1194 году, в большом конфликте с Филиппом Августом, король Франции, чтобы избежать большого кровопролития во время противостояния, предложил заменить его единичным поединком, представленным пятью рыцарями с каждой стороны. Ричард, согласно Раулю де Дицето, аплодировал этому предложению, но дал свое согласие лишь при одном условии: оба короля должны фигурировать среди этих пяти героев^35[831].

Сражение не состоялось. Почему? На этот счет можно высказать несколько причин. Возможно, Филипп Август опасался превосходящей силы и опытности его противника? Или, может быть, боялся его ненависти? Или просто-напросто король Франции, в противоположность Ричарду, считал, что здесь не место королю?

Задолго до крестового похода, несмотря на повторявшиеся поражения и победы, поставленные под угрозу, Ричард, будучи герцогом Аквитании, уже заработал репутацию вояки. Амбруаз особенно подчеркивает это, когда подводит итог совершенным подвигам своего героя до его прибытия в Акру, желая этим напоминанием объяснить энтузиазм христианского населения по его прибытии^36[832]. В течение этого периода Ричард не всегда хорошо справлялся с ситуацией, ему это удавалось лишь благодаря пришедшей на помощь родной армии, как мы это видели выше^37[833].

Некоторые эпизоды, напротив, не способствуют увеличению его славы. Например, Ричард, преследовавший своего отца Генриха II, вынудив его покинуть город Ман, вынужден был прекратить погоню, потому что один рыцарь (речь шла о Гийоме Маршале) одним ударом копья сбил лошадь восставшего сына. Гийом Маршал утверждал, и, вероятнее всего, небезосновательно, что, если бы он захотел, он бы сбил своего соперника так же легко, как и его лошадь^38[834]. Во время другого события — осады Шатору в июле 1188 года, на Ричарда напало много французских рыцарей, и будучи выброшенным из седла, он оказался в большой опасности, и его спас... один «мясник»^39[835]. Вне этих бесславных событий, хронисты предоставляют нам очень мало подробностей очевидных геройств герцога Аквитании. Мы имеет полное право спросить почему.

Это относится прежде всего к подвигам, совершенным Ричардом после коронации, которые хронисты не торопятся восхвалять. Нет надобности их все перечислять. Довольствуемся основными, упомянутыми большинством хронистов в связи с событиями на Сицилии, потом на Кипре, а также обратимся к нескольким подвигам, совершенным королем после его возвращения из плена. Его геройства на Святой земле, более многочисленные и значимые, будут пересказаны в следующей главе.

Первый «подвиг» короля Ричарда был совершен против своих же войск 3 октября 1190 года. Жители Мессины, после нескольких «проступков», совершенных против англичан, забаррикадировались в городе и закрыли за собой ворота. Разъяренные люди Ричарда хотели приступить к атаке города, когда Ричард, желая сохранить мир, вскочил на быстрого коня и помчался сквозь войско, раздавая удары направо и налево, чтобы запретить солдатам наступление на стены^40[836]. Но оскорбления и бесчинства мессинцев продолжались, и на этот раз монарх решил вмешаться; он вооружился и сам повел в наступление. Амбруаз такими словами описывает победоносное наступление своего героя:

«Король Англии сел на лошадь и поскакал, чтобы разъединить сражающихся; но после его отправления горожане начале оскорблять его и говорить ему грубости. Он поспешил вооружиться и напал на них со всех сторон, с суши и с моря, так как не было в мире лучшего воина. (...) Я не думаю, что в первые мгновения с ним было больше двадцати человек. Как только ломбардцы его увидели, они оставили свои угрозы, повернулись спиной и пустились бежать. А доблестный король их преследовал. Амбруаз увидел его и говорит, что, когда они увидели его приближение, они напоминали овец, которые разбегаются при виде волка; как быки ждут дня, так и они неслись к потайному ходу из города, который находился в стороне Палермо. Он гнал их силой и перебил их не знаю сколько»^41[837].

Ричард де Девиз в связи с теми же событиями описывает личное поведение короля Англии, принимающего участие в сражениях и идущего во главе своих солдат, вслед за своим прославленным знаменем с драконом. Его войска следовали за ним под звуки труб, и проникли в город, а потом захватили дворец Танкреда^42[838].

Хронисты не сообщают о других подвигах Ричарда в Сицилии, за исключением того, довольно спорного, который он хотел совершить во время уже упомянутого поединка с Гийомом де Барром, где его поведение было ни доблестным, ни рыцарским, ни величественным.