— Тащите его в машину, — сказала она. — Я привезла кровь.

Грёза спала под ковром из листьев, прячась от утреннего солнца. Она не пробудилась даже тогда, когда вокруг неё сгрудились люди в балахонах, прикрывавшие головы глубокими капюшонами — слишком много сил она потратила на то, чтобы восстановить свой привычный облик. Они переложили её обагренное с ног до головы кровью людей и животных тело в мешок и перенесли в фургон. Следующей их остановкой была резиденция принца.

Она не знала, сколько прошло времени с тех пор, как она восстала из мёртвых во второй раз. Воспоминания о том, как она сражалась с Брутом, точнее тем, во что он превратился после смерти, были путанными и настолько безумными, что казались сном. Грёза не помнила, как очутилась в лесу, тем более она не помнила, как оказалась прикованной к колонне в картинном зале.

Девушка испытывала такой сильный голод, что готова была съесть целиком кого угодно, но рядом не было ни души, лишь старые полотна смотрели на неё со стен и упрекали в чём-то.

Слабость доканывала её, Грёза с трудом стояла на ногах, поддерживаемая лишь цепями, которыми её обездвижили. Так продолжалось довольно долго — она не знала, сколько именно, пока в зал наконец не зашёл кто-то.

Смуглый мужчина среднего роста в однотонном свитере встал напротив неё, сопровождавшая его женщина, которая прихрамывала на одну ногу, придвинула кресло, и он сел в него. Мужчина провёл ладонью по волосам, аккуратно выбритым на висках и затылке, и положил руки на подлокотники. Незнакомка осталась стоять позади него.

Грёза молчала, ожидая, что те начнут диалог первыми.

— Вот почему диаблери запрещён, — сказал сородич и взглянул на женщину через плечо. — Любой неонат в одночасье может получить такое могущество, что победить его станет невозможной задачей. А ты поглотила лишь две души. Лишь две, и уже настолько сильна! Конечно, всё дело в том, что ты диаблеризировала Арахну. Я не мог этого предвидеть.

«Хьюго», — догадалась Грёза и опустила голову.

— Ты уже поняла, кто я, не так ли? Да, да… Я подослал в Чайна-таун инквизицию, надеясь, что уж теперь покончу разом со всеми: с самозванцем, с квей-джин, с анархами, а ты разрушила мои планы. Что ж, во всяком случае, теперь у меня на одну головную боль меньше. Рано или поздно, Брут направил бы свою армию против меня. Но теперь его нет. Исчез. Растворился. Мне интересны две вещи: почему ты сбежала от своих и куда пропало тело Брута?

«Он не знает, — с радостью подумала Грёза. — Он не знает, что там произошло».

— И что же там произошло? — спросил Хьюго.

Грёза чертыхнулась. Она настолько слаба, что не может экранировать чтение мыслей. Плохо, очень плохо.

— Рассказывай, или я сам вытащу эту информацию из тебя.

«Держись, девочка», — раздался тихий голос на задворках сознания.

«Это ты, Арахна?», — спросила Грëза. Она могла видеть, как чья-то тень разгуливает подле Хьюго и незнакомки.

«Тебе нужна кровь. Тебе нужны силы. Дашь слабину — и я захвачу твоё тело», — повторял призрак.

«Наверное, сейчас это было бы кстати», — подумала Грёза. Арахна рассмеялась глубоким грудным хохотом, отозвавшимся звоном в ушах девушки.

— Что с тобой, язык проглотила? Ты не получишь ни капли крови. Я узнаю всё, что мне нужно, а затем подарю тебе окончательную смерть.

— Попробуй! — ответила пленница и захохотала.

Хьюго насторожился и взглянул на неё с прищуром, словно изучая.

— Что с ней такое, Скарлет?

— Поглощённая душа вырвалась. Она потратила много витэ и теперь не может сдерживать тех, кого диаблеризировала.

— Потрясающе, — с досадой сказал Хьюго. — Арахна, я полагаю?

— Собственной персоной. Знаешь, что со мной сделала инквизиция? Не гадай, малыш, скоро ты почувствуешь то же на своей шкуре. Я выберусь отсюда и вдоволь наиграюсь с твоим телом, а затем позволю девочке высосать твою душу.

— Я так напуган, — с равнодушием ответил Хьюго. — Займись ей.

Принц поднялся из кресла и покинул зал, оставив свою помощницу наедине с девушкой.

— Я чувствую тебя, — прошептала Арахна, гипнотизируя Скарлет. — Расскажи мне свой секрет, не робей.

— Нет никакого секрета, — сказала та. — Я шериф. И моя задача на ближайшую ночь — замучить тебя и отдать Хьюго на первое. Вторым подадут Мидаса и всю его разношерстную компанию. А на десерт останутся Козырь, Кастор, Оро и, конечно же, Эдгар.

— Наполеоновские планы! — усмехнулась юстициар. — Как же он собирается разобраться со столь могущественными сородичами?

— А это уже не твоего ума дело.

— Он переманил тебя, — сказала Арахна, и её слова заставили Скарлет вздрогнуть. — С вентру всегда так. Того, кого они не могут получить влиянием, они получают доминированием. Но ты ведь такая сильная… Я ощущаю это. Ты скрываешь больше, чем о тебе знают. Ты не поддалась, а лишь играешь. Но он всё равно убьёт и тебя. Не так ли, маленькая диаблеристка?

Скарлет сняла с пояса хлыст и резким щелчком ударила пленницу по шее. Там, куда попал тяжёлый набалдашник, остался густой багровый след.

— Ах! Как приятно снова чувствовать боль! — Арахна хохотала, хотя лицо выражало страдание. — Как же невыносимо быть тенью самой себя…

Женщина снова нанесла удар — по бедру и животу, но это лишь раззадорило юстициара.

— Не рассказывай мне сказок, девочка, никакой ты не шериф! Прячешься от наказания за спиной принца, думаешь, что он тебя защитит. Посмотри в окно — там армия. Кто бы ни вёл Мидаса по этому пути, он и сам оказался сильным противником. Ночи Хьюго сочтены. Как и твои.

Скарлет отпихнула кресло ногой, и оно с грохотом рухнуло на бок. Она подошла к пленнице и глянула на неё с презрением.

— Что ж вы все такие импульсивные… — произнесла Арахна с досадой. — Одни невротики с травмами детства и незакрытыми гештальтами. Ну давай, раз уж не-жизнь девочки тоже закончена, поведай нам, что у тебя на уме. А я, быть может, поведаю тебе, как спастись.

— Сладко говоришь. Но… Мне не нужно спасение.

— О да-а-а, ты ищешь искупление грехов, но не нашла того, кто поможет тебе покончить с этим, не так ли?

Женщина опустила хлыст и подошла к креслу. Она подняла его и, подтащив ближе к колонне, села в него.

— Ты не права, — сказала она, пересчитывая пальчиками нахлёсты на рукоятке. — Ты поможешь мне.

— Мне нравится, к чему идёт наш диалог, продолжай.

— Я диаблеристка, это верно. Но никогда не делала этого по собственной воле.

— Любопытно.

— Хватит вставлять эти дурацкие словечки, — огрызнулась Скарлет Серпент и шлёпнула пленницу по бедру чуть ниже ягодицы.

— Ой-ёй, прости, больше не буду. Продолжай, я вся слух. Но можешь ещё раз так сделать, я не против.

Скарлет вскинула бровь и отбросила хлыст в сторону, чем явно огорчила Арахну.

— Мой сир любил экспериментировать. Уж не знаю, эти наклонности остались у него с тех времëн, когда он был человеком, или он приобрëл их после становления. В дело шли все: люди, вампиры, оборотни, феи, перевёртыши — словом, все. Он говорил, что исследует возможность сородичам питаться не только кровью людей. Благородная цель, не так ли? Но ничего подобного на самом деле не было. Он изучал пределы, которыми обладают все живые и неживые. А я подчищала за ним. Но держать меня как уборщика неинтересно, ведь меня тоже можно использовать. Потому при случае он позволял мне поглощать души сородичей.

— И скольких же ты диаблеризировала? — спросила Арахна вкрадчивым тоном.

Женщина ответила не сразу, она выдержала паузу, чтобы затем насладиться произведённым эффектом:

— Я перестала считать после шестого десятка.

— Ты шутишь…

— Если бы. Даже мой сир не сможет назвать точное число. Моя аура настолько черна, что мне приходится скрываться, иначе будут новые жертвы, ведь проще снова убить, чем оправдаться, — сказала Скарлет. Казалось, она многие годы готовила своё рассказ, чтобы поведать его кому-то.