Подбородок Блейз упирался в рукоять вакидзаси, а его лезвие входило точно в ярёмную вырезку, пронзая сердце. Охотница раскрыла рот, но ничего не произнесла и рухнула ничком.

Кумитэ подхватила труп за шиворот и подтащила к Мяускулу. Он лежал на полу, сжавшийся в плотный комок и покрытый чёрными струпьями.

— Мяускул! — окликнула его девушка, касаясь ладонью плеча и ощущая нестерпимый жар от его кожи. Кристалл подбежала к ним и села рядом.

Кумитэ приподняла тело Блейз и вытащила из него меч, из раны брызнула горячая кровь и окропила голову гангрела. Он вздрогнул и раскрылся, затравленно взглянул на труп и рванул его к себе так стремительно, что девушки вскрикнули от испуга и отскочили назад, а Мяускул впился в жертву клыками и принялся высасывать из её артерий столь необходимую ему сейчас жидкость.

— Как ты сделала это? — спросила Кристалл шепотом.

— Что именно?

— Как ты, чёрт тебя дери, перемахнула через них обоих вниз головой и умудрилась убить эту стерву?

— Занималась акробатикой в школе, — ответила Кумитэ и кротко улыбнулась. — С дерьмом классно придумала, — добавила она. Кристалл закрыла лицо ладонью чистой руки и засмеялась, но смех этот тут же сменился беспокойными всхлипываниями.

Когда Мяускул покончил с Блейз, девушки с трудом подняли его на ноги и вывели из канализации на поверхность. Ему нужно было дать ещё крови, и потому они направились обратно к больнице. Там они обнаружили следы борьбы и оторванную руку, но ни сородичей, ни других охотников у кабинета Кристалл не оказалось.

Мяускул едва стоял на ногах. Его спасла лишь сверхъестественная стойкость, характерная для гангрелов, будь на его месте кто-то другой, он уже давно стал бы кучкой пепла. Тем не менее, восстановление Мяускула будет тяжёлым и долгим процессом.

Кристалл дала ему всего два пакета крови — остальные, как она догадалась, взял Мидас, а значит, другие сородичи тоже выбрались из передряги и, скорее всего, ушли искать их.

Они объявились через час, когда нашли высушенное тело Блейз посреди пятен гари на полу и стенах одного из коридоров канализации. Правый глаз Мидаса был закрыт лоскутом ткани, оторванной от майки Грёзы, а она сама молчала и постоянно касалась наскоро наложенного шва на её шее. Кристалл зашила её рану заново, чтобы её края зажили без следа, а в случае Мидаса лишь подтвердила, что несмотря на феноменальные способности вампиров к регенерации, на рассечённых лбу и щеке останется линейный шрам, а зрение не получится вернуть.

Мидас и Джек погрузили Мяускула в машину, сам малкавиан остался с Кристалл в больнице, а сородичи поехали обратно в академию зализывать раны и восстанавливать силы.

Небо на востоке посветлело. Оставались считанные минуты до того, как солнце протянет первые лучи вдоль улиц. Мидас гнал так быстро, как только мог, чтобы успеть до рассвета вернуться на базу.

Бежевый седан въехал в раскрытые ворота и, заскрипев тормозами, остановился на площадке рядом с другими машинами. Из здания академии искусств выбежали несколько незнакомых сородичей, они подскочили к автомобилю и помогли Мидасу вытащить из салона раненого Мяускула, а затем понесли его в академию.

Козырь вместе с Занозой и Старфиш встретили Мидаса и остальных в холле. Их потрёпанный вид говорил сам за себя, а отсутствие Джека и Кристалл наводило на скорбные мысли.

— Есть жертвы? — задал Козырь вопрос непривычным серьёзным тоном.

— Только среди охотников. Благодаря мне, конечно, — ответила Кумитэ, крутанув в руках вакидзаси. Она была довольна собой и всячески показывала это горделивой осанкой и широкой улыбкой.

— Твой парнишка остался с Кристалл, они оба в порядке, — сказал Мидас.

— Хорошо. Не волнуйся за гангрела, Золотой Принц, мои дети позаботятся о нём наилучшим образом.

Мидас коротко кивнул и поплёлся отдыхать после тяжелой ночи, Грëза последовала за ним.

Звëздный час Кумитэ был недолгим, и она, опёршись на меч, вздохнула. Козырь поймал еë взгляд и приложил палец к маске там, где под ней были губы. Девушка в ответ сделала жест, будто закрывает рот на замок и выбрасывает ключ от него.

Кумитэ решила, раз здесь никому не интересно узнать, как именно она убила охотницу, то ей следует отправиться к тому, кто наверняка порадуется за неë.

Она поднялась в комнату Редукса, тот лежал в постели и читал книгу. Когда девушка отворила дверь, он торопливо снял очки и бросил их вместе с книгой под кровать.

— Ты чего это? — спросила Кумитэ и рассеялась. — Что ты читал?

— Неважно.

Поставив меч у стены, Кумитэ сняла пропахшую гарью куртку, бросила еë на спинку кресла и запрыгнула на кровать. Она подползла к Редуксу и легла рядом с ним, положив голову на его плечо.

— Где ты была всю ночь? И откуда у тебя катана?

— Это не катана, дурачок, а вакидзаси! — поправила Кумитэ.

— Это не меняет сути вопроса.

Девушка вздохнула и прижалась к Редуксу. Еë рука скользнула под его рубашку и легла на грудь.

— Я сражалась с охотниками на вампиров и убила самого опасного из них, — ответила Кумитэ безразличным тоном, призванным показать, насколько легко ей далась столь непосильная для других сородичей задача.

— Правда? Моя ты умница… Ты не ранена?

Довольная Кумитэ улыбнулась и обратила на Редукса радостный взгляд.

— Не-а, слегка подпалила одежду и волосы, но это не страшно. Мяускул принял на себя весь урон.

— Он цел? — поинтересовался Редукс с тревогой и приподнялся на локте.

— Не совсем. Он выглядит так же, как ты в тот раз, когда тебя потрепал Брут. Я думаю, он будет в порядке. Раз уж ты сегодня здесь со мной, то и он тоже выкарабкается.

Редукс кивнул и снова откинулся на подушку.

— Даже не сомневайся.

Кумитэ прильнула к возлюбленному и поцеловала его в губы. Лëгкие и ненавязчивые касания устами быстро переросли в страстные и глубокие поцелуи. Редукс перевернул девушку на спину и навис над ней.

— Ты чего такая игривая сегодня?

— Разве не очевидно? — ответила Кумитэ. — Я совершила своë первое убийство! До сих пор ощущаю возбуждение… Помню каждый момент в мельчайших деталях, помню звук, с которым клинок вошёл в её тело, помню изумление в её глазах, когда она поняла, что всё кончено. Ничего более приятного в жизни не испытывала!

Кумитэ закусила нижнюю губу и прикрыла глаза, чтобы вновь представить себя там, в канализации, в ту самую секунду, когда она наносит смертельный удар, и жизнь охотницы с огнемётами становится её трофеем.

— Да, пожалуй, ради этого стоило стать вампиром и оставить спокойную жизнь в прошлом.

Редукс смотрел на Кумитэ холодно, но в его голове крутились беспокойные мысли. Он боялся, что она может пристраститься к убийствам, потерять человечность, которой в ней отчего-то и так было парадоксально мало. Но он вспомнил себя в свои первые ночи и несколько успокоился. Редукс был таким же, и Мидас постоянно воспитывал его, учил соблюдать Маскарад, учил сохранять человеческие качества любой ценой, учил не терять самообладание во время кормления. Будто бы он был старшим братом, а не Редукс. Но теперь Редукс понимал его, ибо сам начал чувствовать себя на его месте. Ответственность за кого-то меняла тебя, делала более разумным и хладнокровным. Наверное, это именно то, чего так не хватало ему.

Редукс коснулся пальцами щеки девушки и убрал с её лица прядь волос.

— Опасная ты женщина, Кумитэ…

Она улыбнулась, притянула к себе возлюбленного и закинула на него ногу. Опираясь одной рукой о подушку, другой Редукс залез под майку Кумитэ и сжал еë небольшую грудь через бюстгальтер.

Кумитэ перекатилась через мужчину и села на него сверху, она стащила через голову верхнюю одежду вместе с нижним бельём, а затем склонилась к Редуксу и стала целовать его шею и ключицы, расстёгивая рубашку пуговку за пуговкой. Покончив с ней, девушка села между бёдер вампира и потянулась к молнии на его брюках, под которыми виднелись очертания возбуждённого фаллоса. Девушка освободила его от тисков ткани и, нагнувшись, обхватила член губами. Редукс прикрыл глаза и томно выдохнул, ощутив плотью скользкий язычок, который ласкал его.