— Что ты хочешь сделать? Постой, давай поговорим.

Мидас схватил секционный нож и бросился на Эдгар. Тот исчез, но отскочить не успел, неонат вцепился в его шею пальцами, пронзив ногтями кожу и мышцы, и принялся рубить лезвием ножа по его невидимому лицу. Носферату оттолкнул Мидаса и выскочил в коридор, а затем закрыл за собой дверь снаружи на засов. Мидас остался один в комнате, полной мёртвых детей.

— Теперь ты меня выслушаешь?! — донеслось из-за двери. — Господи, блядь! Ах… Дерьмо, ты едва не лишил меня глаза!

— Я убью тебя, — выдавил Мидас. Он дёрнул ручку двери, но та не поддалась.

— Это плохое решение, мон ами. Тебя потом тоже убьют. Послушай, то, что ты видел… — Эдгар громко вздохнул. — У всех есть недостатки.

— Недостатки?! — вспылил Мидас. — Ты… Ты ёбаный…

— Не надо, я знаю, кто я. Думаешь, ты единственный раскрыл мой секрет?

— Нет, — ответил неонат. — Оро знает. Кондор.

— Именно. Что это значит, по-твоему?

Как бы тяжело не давалось рациональное мышление, Мидас всё же понимал, что Оро уже давно в курсе тех мерзких вещей, которыми занимается Эдгар. И если он не устранил его, когда имел на то не только основания, но и право, значит, носферату было что противопоставить принцу и примогену.

— Что ты, мразь, тоже держишь на них компромат, — догадался он.

— Умница, Мидас. Ещё как держу. У меня есть компромат на каждого, кто имеет хоть какую-то власть в камарилье.

— Но не на меня! Мне плевать! Я уничтожу тебя!

— Ох, Мидас… — Эдгар прислонился спиной к стене коридора и закурил. — В моей жизни было много ошибок, но в не-жизни я совершил только одну: не сделал тебя частью своей коллекции. Я позволил тебе уйти, и посмотри — судьба всё равно привела тебя ко мне, но явно не за тем, чтобы принести окончательную смерть. У тебя на это не хватит ни сил, ни мозгов.

Мидас грохнул кулаком по двери так, что та заходила ходуном.

— Я убью тебя!

— Не убьёшь, — ответил Эдгар. — Прости, дружок, но придётся тебе посидеть тут и успокоиться. Я вернусь позже, и тогда мы снова обсудим нашу проблему.

Отравленный обнаруженной правдой, Мидас сел на пол и накрыл голову ладонями. Он ничего не мог сделать. Совершенно ничего. Но и не мог оставить всё, как есть. Должен быть способ наказать подонка хоть как-то.

Прошло несколько часов, прежде чем Эдгар наконец спустился в потайной лаз. Он приблизился к запертой двери и постучался. Ответа не последовало.

— Ты же не наложил на себя руки, не так ли? — спросил он, ощущая волнение. Нельзя было оставлять Мидаса одного, но из-за своего неравнодушия к нему Эдгар совершал промах за промахом, и это выводило его из себя. — Слышишь меня или нет?

И снова Мидас не ответил.

Носферату отодвинул засов и заглянул в помещение. То, что он увидел, повергло его в ужас: вся его коллекция была уничтожена — скелеты разобраны, а каждая косточка раздроблена, мумии сожжены, склянки с маслами разбиты, инструменты испорчены. Пламя, которое развёл Мидас, могло уничтожить всё, включая его самого, но комната была хорошо опечатана, и оно погасло, когда выгорел весь кислород. Эдгар схватился за голову и взревел от ярости. Он заметил Мидаса в обгоревшей и покрытой сажей одежде, сидящего у стены без чувств, подскочил к нему, схватил за грудки и поднял на ноги.

— Что ты наделал?! — закричал Эдгар, тряся неоната.

— То, что должно, — одними губами ответил тот и, вцепившись в жидкие волосы носферату, укусил его.

Эд снова закричал — звонко и испуганно. Не стоило больших усилий понять, чего хочет Мидас. Эдгар попытался отцепить его от себя, но сородич оказался неожиданно сильным. Он высасывал его кровь так жадно и стремительно, что носферату на мгновение решил, что он всё же сможет прикончить его.

— Нет! Нет, стой! Прошу! — взмолился он, чувствуя, как утекают его силы. — Прошу тебя…

Они рухнули на грязный и липкий пол, источавший едкий аромат эфира, носферату заходил пятками по нему, захрипел.

— Пусти! Не делай этого… Прекрати!

Зверь требовал крови, требовал уничтожить извращенца и детоубийцу, он жаждал его страданий и гибели, а Мидас жаждал исполнить желание зверя. Природа вампиров бесконечно порочна, но то, чем занимался Эдгар, было уже слишком. Ублюдку не место среди живых и неживых.

«Это не я», — пронеслось в мыслях Мидаса. Он зажмурился и замер, отгоняя от себя кровавое наваждение. Отстранившись от Эда, он ударил его несколько раз кулаком по исполосованному ножом лицу. Его собственное было искажено яростью и презрением, но он больше не искал сиюминутного возмездия.

— Гори в аду! — прорычал Мидас и плюнул кровью в глаза носферату. — Если я узнаю, что ты снова сделал это, тебе не сносить головы.

Эдгар закрылся предплечьем от новых ударов и хрипло рассмеялся.

— Какого хера ты ржёшь?!

— Не узнаешь, босс, я об этом позабочусь…

Мидас снова ударил Эдгара и выбил из него остатки сознания. А затем ушёл прочь.

Он вернулся в элизиум Оро под утро. В холле его встретил Редукс и озадачился потрёпанным видом брата, от которого несло смесью не самых приятных запахов. Тут же появился и сам Оро, что было некстати. Он сразу понял, в чём дело.

— Что ты с ним сделал? — задал он вопрос.

— Вернее будет спросить, чего я не сделал, — ответил неонат и стиснул зубы.

Оро замахнулся и отвесил Мидасу звонкую пощёчину.

— Тупица! Ты хоть представляешь себе, что ты натворил? Держи свои эмоции при себе, какими бы они ни были. Ты больше не человек, ты сородич, вентру! Веди себя, как положено вампиру твоего статуса, и не лезь в чужие дела. Это не твоя проблема и никогда не будет ей.

— Это вообще не проблема, это зло, которое нужно искоренить, — сказал Мидас, трогая лицо.

— Зло? Хочешь поговорить о добре и зле? Не на ту сторону ты влезаешь, голубчик. Напомнить тебе, от кого мы произошли? — Оро сжал пальцами подбородок подопечного и обернул его лицо к себе. — От человека, совершившего первое в истории мира убийство. А знаешь, почему Каин убил своего брата? Я скажу тебе. Из-за тривиальной зависти.

Мидас смерил Оро взглядом, полным ледяной ярости.

— Если ты станешь убивать каждого за его грехи, мир захлебнётся в крови. Молись, чтобы он не сообщил об этом инциденте, иначе я разорву тебя собственными руками. Я не позволю жалкому птенцу рушить мою репутацию. Слышишь?! Не вздумай снова выкинуть нечто подобное, или я сотру тебя в порошок!

— Он никому ничего не скажет. Клянусь.

Оро уставился на Мидаса пристальным взглядом, словно оценивая, насколько тот уверен в своих собственных словах, а затем оттолкнул его от себя, нетерпеливо стукнул каблуком и, развернувшись, направился в свои покои.

— Что это, чёрт возьми, было? — спросил шепотом Редукс, когда сир скрылся из виду, но Мидас не ответил.

То, что произошло в той комнате, осталось тайной, но впредь Мидас избегал встреч с Эдгаром и если приходил в общину носферату, то лишь затем, чтобы увидеться с Джулс, и только тогда, когда знал наверняка, что Эдгар поблизости нет.

Прошло три дня и четыре ночи с тех пор, как Мидас, Грёза и Дина отправились на спасательную операцию, но так и не вернулись. Казалось, это никак не отразилось на других сородичах: Кумитэ некогда было думать о Грёзе и остальных — её подрядили в компании малкавиан с Занозой во главе каждую ночь выбираться в город за пропитанием, ведь большая часть запасов ушла на кормление раненного Мяускула; Редукс, которому нечем было заняться все эти ночи, часто обращался мыслями к брату, но успокаивал себя тем, что он достаточно силён, чтобы выстоять против любой опасности; Ренегат, хотя и не показывал своего беспокойства, чувствовал — случилось что-то нехорошее, но выяснить, что именно, не мог; Оро как будто бы тоже не проявлял интереса к судьбе своих потомков, однако потихоньку восстанавливал прежние связи и смог выведать кое-какую информацию о вероятном местонахождении Мидаса и девушек. Хьюго также знал о передвижениях своего врага и, несомненно, сделал всё, чтобы поймать его, а, возможно, уже поймал… Надеясь на благосклонность судьбы к Мидасу, Оро решил рассказать обо всём Ренегату.