— Твоё дитя обрушит мир, сорвав с плеч головы невольных, и в честь него закатят пир. Но путь его возложен болью…

— Отруби ей голову, я больше не вынесу этого бреда.

Козырь встал, заставив всех обернуться в его сторону. Даже малкавианка прекратила хихикать, ощущая его мощную ауру, и накрыла голову руками.

— Она пророчествует, — сказал Козырь. — Оставь её, Сирена.

Барон снова заслонилась ладошкой и непечатно выругалась.

— С какой стати, Козырь? — задала она вопрос.

— Среди малкавианов крайне редко встречаются пророки. Дитя заслуживает жить.

— Ты серьёзно? Вы же постоянно несёте какую-то… — Сирена замолкла, сдерживая гнев. — Я сомневаюсь в том, что произнесённое неонатом глупое четверостишье является пророчеством.

— Я Дина, Золотой Принц, — прошептала малкавианка, подползая к Мидасу и обнимая его ногу. — Часть твоей семьи. Большой семьи. Очень важной. Хи-хи-хи! Золотой Принц…

— Чего она там? — крикнула Сирена, и Дина поспешила отползти от шерифа. Барон снова обратилась к примогену: — И куда ты её денешь? У тебя и так десятки детей, которые снуют по моему городу и выводят меня своими пранками!

— Я возьму её на попечение, — сказал Мидас.

Сирена подавилась воздухом от такого заявления. Её гуль подбежала к ней, предлагая помощь, но получила лишь поток сквернословия.

— Вы издеваетесь надо мной что ли?! Как я объясню всё это принцу?

— Я поговорю с ним, — ответил Козырь. — Благодарю тебя, шериф. Ты получишь от меня любую поддержку, если таковая понадобится. Береги моего сородича.

— Они без меня всё решили, — изумлённо произнесла Сирена.

Тайлер, лидер анархов, злорадно захохотал.

— Тебе придётся смириться с тем, что дитя останется жить, — сказал он. — Так ведь заведено в Камарилье? Даже принцы слушаются старейшин.

Недовольство Сирены ощущалось в воздухе, но она действительно не могла перечить старейшему малкавиану во всей Калифорнии. Одно слово Козыря, и она перестанет владеть Санта-Моникой и вообще чем-либо в этой не-жизни. И всё из-за какой-то чёртовой малкавианки.

При всех Сирена, конечно, не стала высказывать своё отношение к ситуации, но как только она оказалась с в своём кабинете один на один с Мидасом, её прорвало.

Сирена кричала о геноциде шизофреников, о том, что её опозорили перед всеми, а новообращённая сучка не заслужила пощады. Мидас не пытался успокоить её, бесполезно. Сирена не любила, когда подрывали её авторитет, а сделать это на самом деле, было очень легко. Она всегда хотела откусить больше положенного и даже выпросила у принца Лос-Анджелеса разрешение иметь собственного шерифа, чтобы отсекать языки и головы тем, кто вызывал её недовольство. Честь стать им выпала Мидасу, и на то было много причин, хотя самая очевидная состояла в том, что он и Сирена некогда были любовниками.

— Если в словах этой сучки есть хоть толика правды…

— Ты же знаешь, что я никогда никого не обращал и не стану этого делать впредь, — напомнил Мидас.

— Станешь, — заверила Сирена. Похоже, она уже успела продумать план очередного акта бесконечной войны, называемого сородичами джихадом. — Но кандидата выберу я.

— Сирена…

— Молчи, Мидас! На меня твои дисциплины не действуют, так что даже не пытайся промыть мне мозги.

Раскрыв резную шкатулку, Сирена достала сигару, обрезала её головку пробойником и замерла с ней в руках, ожидая, когда Мидас поднесёт огонь.

— Я не настаиваю на том, чтобы ты сделал это прямо сейчас, — сказала она. Мужчина зажёг сигару, и Сирена откинулась на спинку кресла, наслаждаясь вкусом дыма. — Но как только созреешь, я предоставлю тебе выбор.

— Пусть будет так, — равнодушно произнёс Мидас, — но тогда я складываю с себя обязанности шерифа и ухожу из твоей котерии. Я хочу основать свою. И ты будешь защищать меня и мою семью.

— Ты рехнулся? — опешила Сирена.

— По-твоему, я не понимаю, что как только я обращу твоего ставленника, ты заграбастаешь его себе? Если хочешь, чтобы я сыграл в твою пользу, будь лаской, выполни мои требования.

— Сукин сын, ты жив ещё лишь потому, что когда-то мы были близки.

— Я это прекрасно знаю, Сирена. Ну так каков твой положительный ответ?

Женщина яростно ткнула сигарой в пепельницу и вдавила её пальцами, разорвав по швам.

— Пошёл прочь! — крикнула она, тряхнув волнистыми волосами. — И только вздумай обмануть меня… С лица земли сотру твою котерию! Слышишь? Ты пообещал — твоё дитя будет моим!

Мидас коротко кивнул и спешно покинул кабинет.

Наверху в пустом зале совсем недавно отстроенного казино Дина бегала от зеркала к зеркалу в поисках своего отражения. Мидас подозвал её к себе и прежде, чем отправиться домой, дал ей испить собственной крови. Женщина не сопротивлялась. Возможно, ей просто было всё равно, что прикажет ей названный сир, коль скоро она не лишилась головы от его рук, а возможно, уже знала, для чего это нужно, обладая сверхестественной малкавианской интуицией.

Всю дорогу она молчала, с любопытством разглядывая Мидаса и спотыкаясь едва ли не на каждом шагу, а войдя в его квартиру, сразу же прошла в зал и уселась рядом с недоумевающим Редуксом.

— Я не понял, это кто? — поинтересовался он.

— Теперь — наша сестра.

Дина улыбнулась.

Заглохший минивэн стоял посреди просёлочной дороги с раскрытыми дверями и багажником. От него вглубь леса вела цепочка глубоких следов, оставленных на влажной от прошедшего на днях дождя земле.

Плотные кроны деревьев защищали Грёзу от солнечных лучей, но ей от того было нисколько не легче. Она тащила на себе Кумитэ, которая всю ночь и всё утро бредила, не приходя в себя, и сумку с донорской кровью, которую, на её счастье, оставили вчера в машине. Без пищи они вдвоём не протянули бы больше суток.

Пробираясь через заповедный лес, Грёза видела самых разных птиц, зайцев, косуль и даже заприметила молодого волка, но все животные уносились в страхе прочь, едва почуяв вампира. Тем лучше, думала девушка.

Полдня она тащилась по едва различимой в опавшей листве тропинке, пока не обнаружила домик охраны.

Войдя в незапертую дверь, она наткнулась на изумлённые взгляды двух пожилых мужчин в форме. А глазеть было на что: хрупкая невысокая девчонка в дырявой окровавленной футболке несла на своём плече бездыханное тело другой девушки, которая, к слову сказать, была выше неё и немного крупнее, а в руках держала огромную спортивную сумку тоже немаленького веса, судя по натянутым ручкам.

— Нас не существует, — сказала Грёза устало.

Мужчины покрутили седыми головами и вернулись к обсуждению недавних новостей.

— На днях встретил в лесу медведицу. Обмер и смотрю. Ну она носом повела в мою сторону и пошла восвояси.

— Дела!

Грёза сбросила Кумитэ на диван, та застонала и свернулась калачиком; села рядом, достала из сумки пакет с кровью и, оторвав уголок упаковки, выпила всё одним глотком. А затем выплеснула обратно, давясь из-за отвратительного вкуса.

Мужиков за столом обдало брызгами, но они не обратили на это никакого внимания.

— Чёрт! — прошипела девушка, стряхивая капли с рук.

Грёза покопалась в сумке, пытаясь найти подходящий именно для неё вариант. Но она понятия не имела, какая кровь ей нужна, поскольку не знала, что за группа была у тех парней, которых она ела.

Обернувшись к Кумитэ, она толкнула её в плечо, пытаясь пробудить.

— Какая у тебя группа крови? Кумитэ! Эй!

Девушка застонала и приоткрыла глаза.

— Группа крови твоя!

— Четвёртая…

— А резус? — спросила Грёза, ощутив подкатывающий к горлу ком. Кумитэ молчала. — Только бы не отрицательный, — взмолилась девушка, доставая пакет с этикеткой AB(Rh+).

Отпив небольшой глоток, Грёза посмаковала кровь и, удостоверившись, что всё в порядке, на радостях выпила сразу две упаковки.

Спустившись на пол, она опёрлась спиной на диван и раскинула ноги в стороны. В воцарившемся наконец покое она смогла закрыть глаза и погрузиться в забвение.