— Я вижу, вы зело ждали моего возвращения, — произнёс вампир низким неприятным голосом, который отдавался дрожью где-то внутри. «Холодный металл» — вспомнила Грёза слова Мидаса и поняла, почему он так сказал. От Оро веяло пронизывающим равнодушием и снисходительностью, хотелось бежать прочь и никогда больше не встречать его.

Окинув взглядом сородичей, вампир остановился на Редуксе и цокнул языком.

— Приветствую, сир, — отозвался тот и склонил голову. Оро проигнорировал его и обернулся к Мидасу.

— Я в возмущён твоим выбором спутников, Мидас. Я готов смириться с тем, что здесь стоят тореадор и малкавианы, но две соплячки, неведомо каким образом ставшие представителями моего клана, и нагараджа…

— Вы не помните меня? — равнодушным тоном поинтересовался Ренегат.

— С какой стати я должен? — возмутился Оро.

— Данте.

Одного этого имени было достаточно, чтобы мужчина моментально изменился в лице. Всю снисходительность как рукой сняло. На миг даже показалось, что он огорчён и подавлен, но Оро быстро взял себя в руки и, вскинув подбородок, процедил:

— Теперь вспомнил. — Он вылез из саркофага и отряхнул покрытый вековой пылью костюм. — Я хочу уехать отсюда. Отвезите меня в мой особняк.

— Не стоит, сир, — осторожно сказал Редукс и глупо улыбнулся.

— Там долгое время обитали шабашевцы, — сообщил Ренегат. Про то, что они и сами иногда там жили, он решил не упоминать.

Оро вздрогнул от отвращения и стиснул зубы.

— И зачем вы только пробудили меня? — спросил Оро.

— Пришло время, как сказала Старфиш, — ответил Мидас.

— Старфиш? Малкавианский пророк? Козырь всё также живёт в психиатрической лечебнице под Голливудом?

— Нет, сейчас он в академии искусств в Санта-Монике.

— Замечательно. Отвезите меня к нему. Но сначала я хотел бы переодеться. — Оро сбросил обветшалый пиджак, висевший на нём тряпьём, и протянул руку Мидасу. — Подай мне своё пальто.

Мидас со всем возможным для него смирением пожертвовал сиру свою одёжу, оставшись в приталенной рубашке с пятнами крови на воротнике. Оро накинул пальто на плечи, достал из саркофага лежавшую у стенки трость, которая за время его сна потемнела от налипшей пыли, и вышел из склепа под колющие взгляды сородичей.

Завидев процессию, следовавшую за Оро, Винтер закрылся в своей сторожке. От древнего вампира взаправду веяло опасностью, которую люди чувствовали издалека и предпочитали не показываться на его пути. Гордой походкой Оро вышел за пределы кладбища и остановился, высматривая автомобиль, который, по его мнению, подходил его светлейшей особе.

Редукс снял с фургона сигнализацию и открыл дверь для Ренегата и девушек. Увидев, на каком транспорте приехал Мидас, Оро одарил его недовольным взором.

— Я должен сесть в это?

— Боюсь, у вас нет выбора, сир.

— Какой кошмар! Неужели ты не додумался взять нормальный автомобиль? Ты меня огорчаешь, Мидас.

В конце проспекта из-за угла выехал сливовый додж чарджер и, проскочив на красный свет (благо, других машин в тот момент не было), притормозил рядом с Оро. Опустилось стекло пассажирского места, и в него выглянул Козырь, перегнувшийся через подлокотник.

— Присаживайся, друг, я приглашаю тебя погостить в моей скромной обители, — сказал он с глубочайшей учтивостью.

— С удовольствием, Джозеф, благодарю тебя.

Оро сел в автомобиль, и тот сразу же сорвался с места, помчавшись домой.

— Я буду целовать песок, по которому ходил Козырь, за то, что он избавил нас от Оро, — сказал Редукс.

— Не забывай, что он же нас и надоумил его найти.

Сородичи загрузились в фургон, и он тронулся следом за доджем.

Долгое путешествие через Тихий Океан подходило к концу. Почти два месяца Ренегат провёл в трюме, прятался от команды грузового корабля и питался скромными запасами, которые захватил с собой. Он тешил себя мыслями о том, что в Америке ему не придётся голодать, ведь, говорят, что в Новом Свете всё иначе, в городах негде яблоку упасть. Ренегат был бы рад подтвердить эти слухи. Прежде он путешествовал только по пустынной Африке и Западной Европе, которую терзали инфекции и инквизиция.

Времена меняются, меняются и люди. Они находят лекарства, изобретают первый источник электричества, однако становятся на пороге очередной войны. Ренегат старался держаться дальше от вооружённых столкновений, потому покинул родные края и отправился в Америку.

Корабль прибыл в порт поздней ночью. Сородичу удалось незаметно покинуть его и выйти на длинную улицу, лежавшую вдоль берега. Здесь он и столкнулся с первой проблемой, которую прибрежный городок подбросил гостю вместо приветствия: на обочине ждала карета, запряжённая двойкой вороных лошадей. Они фыркали и отводили морды, когда стоявший рядом с ними юноша протягивал к ним руку, чтобы погладить. Заметив Ренегата, он сказал что-то вознице и пошёл навстречу вампиру.

— Ты нагараджа? — задал он вопрос, приблизившись.

Ренегат кивнул. Разница между европейскими и американскими сородичами была разительной. Последние отличались нахальным и горделивым поведением, словно вампиризм для них был даром, а не проклятием.

— Барон велел подать карету. Садись и не балакай. Так надо.

— Моё питание последние пятьдесят дней было скудным, я бы хотел вначале подкрепиться.

— Сказал же, сядь в чёртову карету…

Похоже, спорить с юным вампиром было бесполезно.

Внутри зашторенной кабинки сидела молодая женщина в изящном кружевном платье с корсажем и глубоким декольте. Её волосы были собраны в высокий пучок. Не смотреть на изящную тонкую шейку было просто невозможно. Запах молодой ароматной плоти на миг опьянил Ренегата, едва он открыл дверь и заглянул внутрь. Увидев серокожего вампира, девушка испуганно вздрогнула и отвела глаза.

— Меня прислал к вам Оро, — сказала она. — Вы, верно, голодны. Можете выпить меня.

Ренегат прикрыл дверь и обернулся к юноше, который его сопровождал. Ему даже не пришлось задавать вопросов, по выражению его лица сородич и сам понял, что интересовало нагараджа.

— Не сумлевайся, Оро знает о твоей слабости. Бери девку.

— Мне неведомы стеснение или жалость к пище, но я не стану питаться человеком, которого мне подкладывает принц. Убери её.

— Ты думаешь, что это подстава? Не боись, всё нормально.

Ренегат снова открыл карету и отошёл в сторону, чтобы выпустить девушку.

— Выходи.

— Я чем-то не угодила вам, сэр? — поинтересовалась она и зарделась от обиды.

— Дело не в тебе, гуль, а в твоём домиторе. Я не принимаю даров от незнакомцев.

Девица подобрала пышное платье и выскочила из кареты, она бросила гневный взгляд на юношу и поцокала каблучками по мостовой прочь.

Ренегат сел, наконец, в экипаж, и тот тронулся, подгоняемый возницей.

Особняк принца располагался на центральном проспекте. Это было одно из немногих зданий, которое выделялось своими размерами и архитектурой на манер европейских шале.

Уличные фонари стояли только у дома Оро, потому те редкие прохожие, что оказывались на улице в столь поздний час, не могли не обратить свой взор на роскошный особняк.

Многие сородичи тяготеют к помпезности и вниманию смертных, от этого никуда не деться, они живут веками, копя богатство и упиваясь властью. Оро был из числа таких и, несомненно, принадлежал к клану вентру или тореадор. Ренегат не любил емуподобных. Нужно знать меру, нужно соблюдать Маскарад, а он касается не только питания сородичей и их сверхъестественных сил, но и образа жизни.

Холл особняка встретил гостя красным деревом и позолотой. Все предметы мебели, на какие только падал глаз, были выполнены на заказ. Узкая прихожая упиралась в винтовую лестницу с изящными перилами, слева и справа были двухстворчатые двери, которые вели в примыкающие комнаты.

Дворецкий принял старое драповое пальто Ренегата и повесил его в гардеробной, под которую обустроили чулан.