«Какого хрена ты влез в мои мысли?», — опешил он.
Ответить малк не успел, так как Кристалл, заинтересованная, отчего весь сыр-бор, оторвалась от своих дел и посмотрела на вампиров. Увидев Мяускула, она зарделась и бросилась к нему в объятия.
— Ты вернул себе прежний облик? — обрадовалась она. Гангрел покачал головой.
— Это иллюзия, — ответил за него Джек.
Девушка огорчилась, но от друга не отошла, продолжая разглядывать его во все глаза.
— Послушай, Мяускул, — сказал Мидас, — мы обо всëм уже договорились. С Кристалл будет Джек. А ты нужен мне.
«Я в долгу перед ней…»
— О чëм речь? — поинтересовался Джек и чуть наклонил голову вбок.
Вентру и гангрел перевели на него прохладный взгляд, Гурдон лишь ухмыльнулся, а затем вдруг посмурнел.
— Уведите девушку из здания, — сказал он шепотом.
— Всë-таки, что-то случилось? — догадался Мидас.
— Я не знаю, что именно произойдëт, могу лишь предчувствовать беду. Уводите же еë!
Мяускул схватил Кристалл за руку и потащил по коридору к выходу, остальные бросились за ними.
Дверь, ведущая на лестничную площадку, распахнулась, и в еë проходе показались три человека. Судя по тому, как они выглядели, догадаться о причине их появления в больнице было несложно. Догнавший Мяускула и Кристалл Мидас обогнул их и встал между сородичами и охотниками.
— Ну надо же! Какая удача, что я встретил тебя здесь, — сказал шедший впереди парень. Он остановился и тряхнул белоснежными волосами.
С ним были две женщины. Одна оделась, как охотники на вампиров прошлого: широкополая шляпа, бандана, закрывавшая часть лица, длинный кожаный плащ поверх удобного костюма с множеством карманов на поясе и высокие сапоги со шпорами; вторая носила плотно прилегавший шлем с окулярами на макушке и баллон с горючим, от которого к еë запястьям шли трубки и крепились к выпускающим устройствам.
— Слышал, в вашей семье стало на одного охотника меньше, — ответил Мидас. — Опять. Сожалею, Зиг. Очень сожалею, что твоего брата убил не я, но, думаю, наша вражда от этого не ослабнет, не так ли?
— Ах ты язвительный сукин сын, — прошипел Зиг, краснея от злости.
— Позвольте мне убить их, капитан, — попросила женщина в шлеме и направила руки в сторону вампиров, держа пальцы на спуске.
— Шерифа не троньте. Он мой.
«Уводи девушек», — сказал Мидас Мяускулу телепатически. — «Джек?»
— Я не боец, но помогу тебе, чем смогу, — ответил тот.
Мяускул подтолкнул Кристалл и Грëзу в противоположную от охотников сторону, а Кумитэ уже сама спешила ретироваться. Грëза развернулась и встала рядом с Мидасом.
«Я тебя не оставлю», — сказала она и взяла его за руку.
«Не сходи с ума, уходи отсюда. Я не вынесу, если с тобой что-то случится».
«Я способна за себя постоять! Я не уйду, и не вздумай применять на мне доминирование».
Рано или поздно Грёзе пришлось бы столкнуться с охотниками, Мидасу нелегко было это признать, но ему следовало довериться возлюбленной. Он не сможет защищать её вечно. И пусть лучше сейчас она померится силами с кем-то вроде Зига, чем с Брутом, ведь против последнего мало у кого были хоть какие-то шансы на победу.
«Хорошо, но не лезь на рожон», — ответил мужчина.
— Разберись с той троицей, — обратился Зиг к женщине в шлеме. Она кивнула и выбежала обратно на лестничную площадку. — А ты займись девчонкой и рыжим, — приказал он второй.
Мидас направился к охотникам. Он не сводил глаз с Зига, предвкушая его гибель и конец его рода, который в течение многих веков уничтожал вампиров. Некоторые из них пали от рук Мидаса, когда тот ещё был неонатом, а впоследствии шерифом, потому у него с Зигом сложились особые отношения.
Зиг достал из внутреннего кармана пиджака кастеты и продел в них длинные тонкие пальцы, а затем закатал рукава до локтя.
Не дойдя до охотников несколько метров, Мидас вдруг разделился на множество клонов, которые заполонили коридор и разом ринулись к врагам. Каламити достала из кобуры револьвер и выстрелила в толпу, метя по головам. Иллюзорные Мидасы исчезали, едва их касались серебряные пули, но тут же появлялись новые. Зиг свёл вместе предплечья, на наружной стороне которых были вытатуированы половинки католического креста и неразборчивые надписи. Яркая вспышка ослепила Мидаса, он закрыл глаза рукой, но свет, наполнявший коридор, был не обычным, он словно выжигал плоть. Вампир отвернулся и поднял воротник пальто, защищаясь от лучей. В следующий момент утяжелённые кастетами кулаки ударили его в бок, затем в грудь и скулу. Кожу обожгло раскалённым железом, Мидас зашипел и отскочил в сторону, чтобы избежать новых атак, но Зиг бросился следом, и они вступили в ожесточённую схватку.
Единственным оружием Мидаса были его собственные ногти. Острые и крепкие, как лезвия, они могли разрезать наружные покровы человека, но раны эти не были смертельными. Удары охотника также, пусть и причиняли вампиру страдания, не могли его убить, лишь оставляли сильные ожоги, ведь кастеты Зига были сделаны из освящённого серебра.
Каламити проскочила мимо ослеплённого вампира к его сородичам, намереваясь расстрелять их, но едва она поравнялась с ними, как оба исчезли, а точнее — стали невидимыми. Женщина напрягла слух и зрение, высматривая и выслушивая любой признаки, которые могли выдать врагов.
Сильный удар выбил из её рук револьвер, но Каламити ожидала это. Развернувшись к напавшему, она ударила его локтем в то место, где, как она полагала, могла быть голова. Раздался вскрик, и вампирская девчонка тут же появилась во плоти и рухнула на пол. Женщина достала второй револьвер и прицелилась ей в сердце, но оружие вдруг превратилось в паука, который побежал по рукаву к её лицу. Каламити охнула и тряхнула рукой, сбрасывая паука, тот свалился на пол с громким металлическим стуком и отлетел в сторону.
Грёза пнула охотницу в колено, и та свалилась на неё, они вцепились друг в друга и покатились по коридору. Девушка попыталась впиться зубами в шею Каламити, но та удерживала её голову на расстоянии от себя, и тогда Грёза укусила её за руку, крепко сомкнув челюсти на предплечье. Каламити зашипела от боли и ударила Грёзу кулаком в глаз, и когда та отпустила её, отпихнула вампира ногой.
Револьвер оказался на расстоянии вытянутой руки. Каламити бросилась за ним, но кто-то ударил её стопой по лицу, отбросив в сторону. Снова накинулась девчонка и начала драть на ней одежду когтями, пытаясь добраться до груди.
Зиг, так же как и Брут, использовал свою веру как оружие, но он был слабее Брута, и потому его фокусы с ослеплением и серебряные кастеты очень скоро потеряли своё преимущество. Мидас ловко уворачивался от ударов и предугадывал, когда Зиг хочет использовать татуировки. В какой-то момент Зиг превратился в тряпичную куклу, которую Мидас бросал от одной стены к другой, чтобы выбить из охотника весь дух, а затем выпить его до последней капли, лишённого сил и отчаявшегося.
Очередной раз отлетев спиной к стене, Зиг попытался ослепить вампира, но тот схватил его за предплечье и, резко дёрнув на себя, оторвал его руку от плеча. Охотник взвыл, словно дикий зверь, и закрыл рану ладонью второй руки.
— Есть что сказать напоследок? — спросил Мидас, тяжело дыша. Он отбросил отделённую конечность в сторону и приблизился к Зигу. Схватив его за горло, он поднял охотника над полом и оскалился.
Каламити выхватила с пояса нож и полоснула Грёзу по горлу. Девушка охнула и отпрянула. Рана была неглубокая, но кровь хлынула так, что ей пришлось отступить.
— Где ты, невидимый пидрила?! — крикнула охотница, крутясь вокруг себя.
— Тут, — раздался голос за спиной. Каламити обернулась и уставилась в дуло револьвера, направленного в её лицо. Едва она успела увернуться, прозвучал выстрел. Пуля угодила в голову, и женщина повалилась на пол. — Как ты, Грёза? — спросил Джек, глядя на девушку, зажимавшую рану пальцами. Та коротко кивнула и опустила подбородок ниже.
Джек Гурдон приблизился к телу охотницы, чтобы убедиться, что та мертва. Её лицо было изуродовано прошедшей навылет пулей, которая прошила её голову от щеки до щеки. Он склонился над ней, и в этот момент Каламити распахнула глаза и вонзила нож в сердце вампира. Охотница провернула лезвие и вытащила его, а затем, оттолкнув противника, бросилась на выручку командиру.
