— Если смотреть с такой стороны, то всё именно так и выглядит, — ответил Мидас.

— А есть другая сторона? — поинтересовался Оро, сцепив пальцы перед собой.

— Есть пророчество и есть сородичи, которые верят, что оно сбудется. В их числе, естественно, Козырь, который, по моему мнению, активнее остальных насаждает угодную ему правду в умы Камарильи, Анархов и прочих желающих его слушать. Хотите знать моё мнение? Всё это выглядит как постановка с единственной целью — убрать своенравного принца из Лос-Анжелеса.

— Отчасти ты прав, — согласился Оро, — но тогда зачем нужен я, если принцем должен стать ты? Я понимаю тебя, Мидас, меня также терзают сомнения, но если всё это только ради того, чтобы заменить одну шахматную фигуру другой, зачем вынашивать план ещё с тех пор, когда нынешний принц был желторотым птенцом? За время своего правления он не сделал ничего значительного для фракции, и я не уверен, что сделаешь ты. Значит, суть кроется где-то глубже, где-то рядом с причиной, по которой ты обратил эту девочку. Я думаю, есть кто-то ещё, кто руководит действиями Козыря. Потому-то я и собрал вас. Я не доверяю другим сородичам из твоей котерии, Мидас, не доверяю и малкавианам. Этим соплячкам, в целом, тоже нет доверия, но они моя кровь, и я вынужден мириться с данным фактом.

— Спасибо, дедуля, — выпалила Кумитэ.

Оро смерил девушку обжигающе ледяным взором.

— Было одно обстоятельство, из-за которого при жизни я не взял себе жены и не завёл детей. И ты, басура дескарада, превосходно его олицетворяешь.

Редукс предусмотрительно сжал руку Кумитэ, оберегая её от совершения ужасной ошибки, за которую она могла поплатиться. Ей стоило больших усилий промолчать, но она пообещала себе, что как только окажется в своей комнате, выскажет абсолютно всё, что думает об Оро, да такими словами, что он задохнётся от икоты.

Выдержав паузу, Оро продолжил:

— Всё, о чём я прошу тебя, Мидас, это быть осторожнее в выборе союзников и слов, которые ты будешь им говорить. По сути, единственный сородич, который всегда на твоей стороне — это ты сам. Помни об этом, и ты легко примешь верное решение, когда это понадобится. А теперь ступай. Твоя задача — наращивать мощь, а моя — налаживать старые связи, которые пригодятся тебе в скором времени.

После ужина Мидас отправился к Козырю. Он попросил его выделить кого-то для охраны Кристалл. Тот был вовсе не против, тем более что небольшое вложение ресурсов сулило ему ещё один источник питания. О Занозе, на которую рассчитывал Мидас, речи не зашло, её Козырь держал для особых случаев, а в кабинет переливания крови отослал Джека Гурдона.

Решив вопрос с Мидасом, Козырь позвал к себе Кумитэ. После беседы с Оро она не ожидала от другого старого вампира радушия, и удивилась, когда тот подарил ей изящный короткий меч вакидзаси.

— Зачем он мне? — поинтересовалась она.

— Чтобы защищать тех, кого ты любишь, — ответил Козырь и заложил руки за спину. — Нравится?

— Мне кажется, автомат Калашникова был бы эффективнее.

Малк рассмеялся, Кумитэ ухмыльнулась и продолжила рассматривать подарок.

— Против людей — возможно, но против сверхъестественных существ пули практически бесполезны. Подумай сама: чтобы убить вампира, тебе понадобится расстрелять в него целый магазин, а то и два. А врагов может быть двое, трое или целый отряд. Удобно ли будет тебе носить с собой столько амуниции, когда с мечом тебе достаточно сделать несколько быстрых движений и отрубить противнику голову, разобравшись с ним раз и навсегда?

— Убедили, — согласилась девушка и прижала к себе меч.

— Возьми его сегодня с собой и отправляйся вместе с Золотым Принцем.

Кумитэ сощурилась и глянула на Козыря с подозрением. Теперь ей стало ясно, что примоген никогда ничего не делает просто так — за необычным подарком крылся очередной замысел.

— Не нужно лишних вопросов, просто сделай, как я говорю, дитя.

— Ладно, дедуля… — ответила Кумитэ и ухмыльнулась. — Ох и плетёте вы, конечно.

Когда Кумитэ вышла во внутренний дворик, Мидас, Мяускул, Джек и Грëза уже садились в неприметный бежевый седан, собираясь выезжать в город. Она втиснулась в салон на заднее сидение рядом с подругой и гангрелом и положила на колени вакидзаси. Мидас обернулся к ней и опустил взгляд на меч.

— Откуда у тебя это? — спросил он.

— Козырь подарил.

Мидас не стал углубляться в подробности и развернулся к рулю. Он завëл мотор и вывел машину на проезжую часть.

По пути к больнице сородичи собрали чуть ли не все красные сигналы светофоров, словно что-то хотело задержать их. Мидас не придал этому сакрального значения, а вот Джек выглядел встревоженным. Взглянув на него мельком, Мидас пожалел, что убедил парня оставить свою тыквенную голову дома. Лучше бы он не видел его лица. Взволнованный малк склонен заражать окружающих его людей своим беспокойством.

— Если тебе есть, что сказать — говори, — произнёс Мидас. Джек зыркнул на него и убрал от лица пальцы с обломанными ногтями. — Ну, в чëм дело?

— Всë в порядке, — ответил Гурдон и кротко улыбнулся.

До самой больницы малк старался держаться спокойно, поняв, что сопровождающие его сородичи внимательнее, чем он предполагал. Говорить о своëм дурном предчувствии он не желал. В любом случае, думал он, вентру и гангрел смогут защитить неонатов, а он защитит доверенную ему девушку.

Мидас припарковал машину у ломбарда напротив больницы и направился прямиком к главному входу. Мяускул показал жестами, что зайдёт со стороны переулка, и собрался было отделиться от компании, но его окликнул Джек.

— Я могу замаскировать тебя, вернуть человеческий облик ненадолго. Если хочешь, конечно.

Гангрел остановился и воззрился на малкавиана с недоумением.

— Мне хорошо даётся создание иллюзий. Так что думаешь?

Уговаривать Мяускула дважды не пришлось — он согласно кивнул и лишь затем задумался над тем, как именно Джек сделает его человеком и насколько это будет болезненно.

— Хорошо, — только и сказал Гурдон и, пройдя вперёд, открыл дверь, чтобы пропустить перед собой девушек.

Мяускул тряхнул головой и поднял руки, как бы вопрошая: «ну и что дальше?», а затем заметил взгляды сородичей, направленные на него. Любопытнее всех казалась Кумитэ, она улыбнулась и спросила:

— Ты ему придумал такую внешность или…

— Нет, это его лицо, — ответил Джек. — Извини, мне пришлось залезть в твою голову, чтобы найти воспоминания о твоём прежнем образе.

Мяускул рванул к стеклянной двери и уставился на своё отражение. Это действительно был он: прямые чёрные брови, миндалевидные глаза, обрамлённые густыми ресницами, длинный прямой нос, высокие скулы, крупные губы и ямочка на подбородке, доставшаяся от отца.

— А ты красавчик, — подметила Кумитэ и зашла в больницу следом за сородичами.

Мужчина провёл дрожащей рукой по лицу. Вместо привычной шерсти была короткая щетина на впалых щеках и подбородке, нос ощущался как настоящий, уши тоже были совершенно нормальными.

Он давно не видел себя таким. Это было приятно и в то же время больно.

— Ты идёшь? — позвал Мяускула Мидас.

Гангрел ещё раз посмотрел на своё отражение в стекле и неохотно последовал за остальными в помещение.

Зацепившую его и остальных вампиров медсестру, которая сидела в регистратуре, Мидас убедил, что они работают в больнице. Они спустились в подвал и прошли прямиком в кабинет переливания крови.

— Я уж думала, вы забыли про меня, — сказала Кристалл, не отрываясь от заполнения документов. — И кто же будет моим личным телохранителем?

— Я, — одновременно ответили Мяускул и Джек. Малкавиан недоумëнно вскинул бровь. Мяускул обернулся к Мидасу и показал ему жестом, чтобы тот прочëл его мысли.

«Позволь мне остаться с ней. Я не доверяю людям Козыря», — сказал он.

— И это после того, как я оказал тебе одну маленькую услугу? — спросил Джек и сложил руки на груди.

Гангрел обратил на него затравленный взгляд.