Жанна была обречена с самого начала судебного процесса, ведь роль Кошона заключалась в том, чтобы публично дискредитировать ее и опозорить Карла VII. В ходе допросов основное внимание уделялось божественным видениям Жанны, о которых она не решалась говорить подробно, а также ее склонности носить мужскую одежду и коротко стричь свои темные волосы, как мальчик. Одеваться как мужчина для женщины считалось грехом, а Второзаконие 22:5 объявляло такой поступок "мерзостью для Господа". Отказ Жанны подчиниться церковным властям в этом вопросе сам по себе стал потенциальным актом ереси.

Хотя среди ее обвинителей были самые выдающиеся богословы, той части Франции, которую контролировали англичане, присланные в основном из Парижского Университета, Жанна оказалась более чем способна внятно и мужественно противостоять любым попыткам заманить ее в ловушку. Наконец, когда терпение англичан иссякло, 24 мая ее вывели из камеры на кладбище возле аббатства Сент-Уан, где сообщили, что ее немедленно сожгут, если она не признает, что голоса, которые она якобы слышит, являются галлюцинациями, и не перестанет носить мужскую одежду. За каждым ее шагом на эшафоте наблюдал Генри Бофорт, одетый в малиновую кардинальскую мантию, а по бокам от него стояли различные церковные деятели, участвовавшие в процессе, в том числе епископ Кошон. Увидев повозку палача, Жанна потеряла самообладание и со слезами на глазах подчинилась.

Безжалостная толпа, в которую входили несколько английских лордов, требовала ее казни, и все взоры с нетерпением обратились к кардиналу, за которым, по общему мнению, должно было оставаться последнее слово. Кошон наедине поговорил с Генри, в руках которого находилась жизнь Жанны д'Арк. Его решение, переданное народу епископом Бове, заключалось в том, что Жанна должна быть навечно заключена в тюрьму, а не предана смерти, что вызвало гнев кровожадной и беснующейся толпы.

Отречение Жанны д'Арк облегчило миссию Генри по ее дискредитации, в процессе чего были осмеяны претензии Карла VII на благосклонность к нему Бога. Отречение Девы было, прежде всего, громкой пропагандистской победой кардинала Бофорта и Совета английского короля, и уже не было острой необходимости казнить девушку, пока она тихо сидела в своей камере.

Однако, Жанна через четыре дня, вновь облачилась в мужскую одежду и заявила своим судьям, что слышала голоса святых Маргариты и Екатерины. На этот раз кардинал не собирался спасать Жанну. 30 мая 1431 года на глазах у Генри и сотен любопытных зрителей Дева Божья была привязана к столбу на шумной рыночной площади Руана и жестоко казнена, доведя даже взрослых мужчин до слез, когда она погибла в пламени костра[408]. Кардинал, будучи непревзойденным администратором и предусмотрев все возможные последствия, приказал собрать ее прах и развеять его в водах реки Сена, надеясь избежать того, чтобы место ее захоронения стало святыней для антианглийских движений[409].

В письме, написанном от имени девятилетнего короля, но, вероятно, под наблюдением кардинала Бофорта и Джона Бедфорда, и разосланном по всей Европе, оправдывалась казнь девушки и утверждалось, что Жанна, "вопреки божественному закону и приличиям ее пола, носила мужское платье, что было отвратительно перед Богом". Ее предполагаемые видения, тем временем, "отвратили умы людей обоих полов от истины". Кроме того, утверждалось, что Жанну, "ошибочно называемую Пастушкой", справедливо судил независимый церковный суд, без участия светских судей. В конце концов, было принято решение о ее казни, поскольку она, несомненно, была "колдуньей дьявола" и "хулительницей Бога". Это была бесстыдная попытка очернить ее имя и одновременно опозорить Карла VII за поддержку девушки, которая была признана "виновной во многих заблуждениях против веры Иисуса Христа"[410].

Однако следует задуматься о том, почему после отречения Жанна получила доступ к мужской одежде. Была ли она специально подброшена ей, с той целью, что надев ее Жанна повторно уличит себя? Если да, то исходил ли такой приказ от кардинала, что было бы особенным коварством? Такую возможность нельзя полностью игнорировать. Мир политики XV века, безусловно, был беспринципным.

Казнь Жанны д'Арк была политически благоразумным актом, устраняющим очень опасного противника, который причинил немало хлопот английской армии. Особую проблему представляло то, что Жанна настаивала на том, что ее победы были Божьей волей, что Бедфорд позже списал на "коварные чары и колдовство"[411]. Однако то, как проходил суд над ней, бросило тень на английскую администрацию во Франции и, несмотря на все усилия кардинала, превратило Жанну в мученицу для французской партии арманьяков, хотя сам Карл остался чертовски равнодушным к ее судьбе и не предпринял никаких усилий, чтобы спасти ей жизнь после ее пленения. Кардинал Бофорт, напротив, навсегда останется в истории как человек, который руководил сожжением Жанны д'Арк, le Pucelle de Dieu.

Тщательно срежиссированный суд и политически целесообразная казнь Жанны д'Арк, к большому сожалению кардинала Бофорта, не оказали существенного влияния на ход войны во Франции. Реакция арманьякского руководства Франции на известие о смерти Девы была сдержанной, и они продолжали наступательную кампанию против войск Бедфорда.

Кардинал оставался в Руане рядом с молодым королем Англии все лето 1431 года, наблюдая за общим управлением Нормандией, и с июня по сентябрь поддерживая режим очередной серией займов, общая сумма которых составила почти 6.000 фунтов стерлингов в золоте. Когда герцог Глостер и Совет в Лондоне обратились к нему с просьбой отсрочить на несколько месяцев выплаты по ранее взятым кредитам, кардинал не только с готовностью согласился, но и предложил одолжить королю еще 10.000 марок, и это предложение было принято[412]. Его деньги были использованы с пользой, продлив осаду Лувье и обеспечив средства для коронации Генриха VI, запланированной на конец года в Париже. Без капитала Бофорта вряд ли было бы возможно осуществить и то, и другое, настолько плачевным было состояние финансов короны.

Лувье находился в двадцати милях к югу от Руана и был захвачен французами в декабре 1429 года, положив конец десятилетию владения им англичанами. Бедфорд, который теперь мог сосредоточиться на военных вопросах, в то время как кардинал Бофорт занимался более мирскими аспектами управления, был разгневан потерей крепости, защищавшей дорогу между Парижем и Руаном, и решил обязательно вернуть ее. Одним из людей, получивших приказ помочь отбить Лувье, был Томас Бофорт, "очень дорогой кузен" короля, который был отправлен к городу 18 мая 1431 г.[413] Но он не дожил до сдачи города, умерев 3 октября, всего за три недели до окончания пятимесячной осады. Обстоятельства его смерти, как и смерти его старшего брата Генри под Руаном в 1418 году, неясны. Большую часть своей взрослой жизни граф дю Перш провел в заточении или на службе во Франции, не оставив ни жены, ни детей[414]. Это был еще один сокрушительный удар для Маргариты Холланд: уже второй сын погиб за границей, а третий продолжал томиться в плену.

Приоритетом для английского Совета во Франции была коронация Генриха VI — политическая необходимость, чтобы противопоставить ее коронации Карла VII в Реймсе. Сыграв минимальную роль в первой коронации короля в Лондоне, кардинал Бофорт был намерен принять самое активное участие в предстоящей церемонии. Английский королевский двор отбыл из Руана в конце ноября, под охраной отряда из 1.000 лучников, некоторые из которых были конными, но большинство шли пешком. Рядом с юным Генрихом постоянно держался гордый кардинал, как всегда, блистательный в своей роскошной красной мантии и шапке, в сопровождении своего племянника Эдмунда, графа Мортена. За ним следовали герцоги Бедфорд и Йорк, а также графы Саффолк, Солсбери, Уорик, Ормонд, Оксфорд и Хантингдон.