Для следующего поколения Бофортов, представленного многочисленными отпрысками Эдмунда и наследницей Джона леди Маргаритой, будущее было неопределенным, поскольку королем управлял непримиримый враг их семьи, а поддержку ему оказывали два графа из рода Невиллов, в венах которых, по иронии судьбы, текла кровь Бофортов. Единственным возможным вариантом для них было перегруппироваться, перестроиться и попытаться потихоньку восстановить прежнее положение своей семьи. Возможно, со временем сыновья Эдмунда даже смогут отомстить дому Йорков за то, как их отца убили под вывеской гостиницы с изображением замка. Этого нельзя было забыть и простить.

События в Сент-Олбанс совершенно опустошили род Бофортов. Их лидер, человек, на которого они рассчитывали как на руководителя и защитника, был убит на улице города, а его девятнадцатилетний наследник Генри Бофорт, новый герцог, был тяжело ранен. Характер ранений Генри неясен, но их оказалось достаточно, чтобы потребовалась повозка, чтобы увезти его с места кровавой битвы. Однако он полностью выздоровел и со временем снова встал во главе армии.

Поскольку в 1455 году юный герцог по закону страны был несовершеннолетним, после Сент-Олбанс он был передан под опеку своего кузена Уорика, которому также было поручено составить акт о смерти его отца[585]. Генри не имел права голоса, но, судя по его дальнейшим действиям, он вряд ли был покорным подопечным. 18 июля 1455 года контролируемый йоркистами Парламент принял провокационный билль, который возлагал вину за события в Сент-Олбанс на Эдмунда Бофорта, оправдывая тем самым засаду, устроенную Йорком на королевскую армию. Акт, составленный от имени сговорчивого короля, обвинял Бофорта, а также двух менее значимых лиц по имени Томас Торп и Уильям Джозеф в намерении причинить "вред и уничтожить наших истинных, верных и любимых кузенов", а именно лидеров йоркистов. В акте также утверждалось, что Бофорт, который "провоцировал и подстрекал" Генриха VI против Йорка, скрывал письма герцога посланные королю перед битвой, препятствуя любой реальной попытке заключения мира и мешая Ричарду получить "благосклонность и милость" своего короля[586].

Эдмунд Бофорт был уже не в состоянии защитить себя, так как был мертв, а бывшие союзники не желали выступать за него против Йорка, который теперь безраздельно властвовал в английской политике. Для пущей убедительности Хамфри, герцог Глостер, давний противник Бофортов, был объявлен истинным слугой короля, а йоркисты устроившие резню в Сент-Олбанс были официально помилованы. Убийство Сомерсета, таким образом, осталось безнаказанным. Перед роспуском Парламента Йорки и Невиллы дали клятву служить и защищать короля, совершенно позабыв о ране на шее, полученной Генрихом VI в кульминационный момент недавней битвы. В то время как король выглядел восхитительно снисходительным, юный Генри Бофорт кипел от ярости. История переписывалась или, по крайней мере, искажалась победителями, и он мало что мог с этим поделать.

Новый герцог Сомерсет еще больше разгневался, когда должности его отца были перераспределены между теми, кто был виновен в его смерти. В августе Уорик был назначен капитаном Кале, а Йорк констеблем Англии. Последний также получил некоторые из мелких должностей Эдмунда Бофорта, такие как констебльство в замках Кармартен и Аберистуит в западном Уэльсе. Должность констебля Виндзорского замка, тем временем, перешла к брату Солсбери Уильяму, лорду Фоконбергу. Наконец, в ноябре Йорк был вновь назначен протектором[587]. Переворот йоркистов казался завершенным.

Однако принудительное пребывание Генри Бофорта под опекой Уорика, как и протекторат Йорка, оказалось недолгим. Поскольку король не был, как прежде, физически или умственно недееспособным, авторитет Йорка как правителя был подорван, а его поддержка петиции Палаты Общин о принятии обширного Act of Resumption оказалась непопулярной среди его коллег-лордов. 25 февраля 1456 года, по просьбе дворянства, а также в связи с угрозой конфискации доходов от герцогства Ланкастер, и ликвидации колледжей в Итоне и Кембридже, Генрих VI выступил в Парламенте, что привело к отставке Йорка с поста протектора. Ричард остался главным советником, но влияние, которым он обладал, впоследствии значительно уменьшилось. Можно предположить, что примерно в это же время Сомерсет был возвращен под опеку своей матери Элеоноры, поскольку 8 марта вдовствующая герцогиня получила из королевской казны ренту в 200 фунтов стерлингов в год на содержание сына в период его несовершеннолетия[588].

Даже после тридцати четырех лет правления Генрих VI оставался сторонним наблюдателем, когда речь заходила о деятельности правительства, а ответственность за поддержание ланкастерского режима постепенно перешла к королеве. По инициативе Маргариты, в августе 1456 года, королевский двор вновь покинул Лондон, завершив, таким образом, тактическое отступление в Мидлендс, которое в предыдущем году было прервано в Сент-Олбанс. Молодой Сомерсет, стремясь заполнить пустоту, образовавшуюся после смерти отца, поклялся в верности Маргарите и нашел родственную душу в лице Генри Холланда, герцога Эксетера, который в 1454 году отверг власть своего тестя Йорка и возглавил восстание на севере страны.

На 10 октября в Ковентри, в центре ланкастерских владений, было назначено заседание Большого Совет. Сомерсет прибыл на свое первое значительное политическое собрание во всеоружии, предположительно готовясь к противостоянию с Йорком, Уориком и Солсбери. Однако, по какой-то неосторожности, свита Сомерсета спровоцировала городскую стражу, в результате чего между ними вспыхнула "изрядная потасовка", "встревожившая всех лордов в окрестностях". Стычка, в результате которой погибли два или три стражника, прекратилась только после того, как зазвонили городские колокола, что побудило герцога Бекингема, обладавшего гораздо большей вооруженной свитой, чем обе стороны, вмешаться и успокоить возмущенных горожан, прежде чем они успели перебить небольшую свиту Сомерсета[589]. Неясно, как молодой герцог сумел вызвать такие неприятности в городе, в общем симпатизировавшем ланкастерцам. Генри едва исполнилось двадцать лет, и он был еще неопытен в руководстве, а его рассудительность, возможно, была затуманена всепоглощающей ненавистью к йоркистам.

Однако Сомерсет не успокоился и на заседании Совета его пришлось удерживать от физической расправы над Йорком, а в декабре Генри столкнулся в Лондоне с младшим братом Уорика Джоном Невиллом, и между ними возникли "дисгармония и нелюбовь". Мэр, стремившийся избежать насилия в своем городе, приказал своим людям патрулировать улицы, чтобы не случилось ничего плохого[590].

Вызывающее поведение Генри Бофорта становилось неподобающим и неприемлемым для высокопоставленного пэра. Кроме того, оно грозило свести на нет все попытки примирить враждующих аристократов королевства. Однако, разве можно винить Сомерсета в том, что он жаждал немедленного возмездия, став свидетелем смерти своего отца и сам получивший тяжелые ранения? Конечно, и йоркисты не сидели сложа руки, так, в августе 1456 года двое из сторонников Йорка, Уильям Герберт, 1-й граф Пембрук, и Уолтер Деверо, захватили в плен и заточили в замок Кармартен единоутробного брата короля и мужа двоюродной сестры Сомерсета, Эдмунда Тюдора, графа Ричмонда, который, несколько месяцев спустя, умер там при невыясненных обстоятельствах. Кажется правдоподобным, что попытка Сомерсета разобраться с Джоном Невиллом была отчасти вызвана кончиной Тюдора.