Хотя смерть Джона Бофорта лишила его братьев, верного союзника и советника, но, жизнь продолжалась. Генри Бофорт прочно занял место одного из богатейших церковников королевства, обладая значительным влиянием в вопросах управления государством, а Томас Бофорт, теперь уже канцлер и адмирал, был явно способен заменить Сомерсета в качестве светского главы семьи.

Король должен был позаботиться о том, чтобы его овдовевшая невестка, Маргарита Холланд, была достаточно обеспечена после похорон Сомерсета, поэтому 21 апреля 1410 года вдовствующей графине был пожалован "вдовий удел", состоящий их трети земель, рент и имущества ее мужа, предназначенный для "содержания ее самой и ее семьи"[239]. Согласно условиям наследования, графиня дала клятву перед аббатом Кроуленда не вступать в новый брак без согласия короля[240]. 20 июня Маргарита получила на содержание, в качестве нового графа Сомерсета, своего сына Генри до достижения им пятнадцати лет, ренту в 200 марок в год. Хотя это и не указано, но можно предположить, что она также сохранила опеку над другими своими детьми от Джона Бофорта[241].

Смерть Сомерсета стала временным отвлечением от более широких проблем, связанных с управлением Англией в 1410 году, и его оставшиеся в живых братья продолжали поддерживать принца Генриха. Наследник престола также рассчитывал на поддержку таких людей, как молодые графы Уорик и Арундел, последний из которых решил выступить против своего дяди Томаса, архиепископа Кентерберийского. Поддержку со стороны Церкви, всем этим людям, оказывал опытный дипломат Генри Чичеле, епископ Сент-Дэвидса и коллега епископа Бофорта. Это был грозный и амбициозный союз.

Два младших брата принца Генриха, Джон и Хамфри, также перешли на его сторону, стремясь показать себя достойными в глазах своего властного старшего брата. Двадцатиоднолетний Джон, еще в возрасте четырнадцати лет,  в начале правления своего отца, был отправлен на север страны и назначен хранителем Восточной шотландской марки и констеблем Англии, и хотя Хамфри был на год младше и не имел таких военных заслуг, он так же стремился произвести впечатление, если представится возможность. В этой амбициозной придворной партии не было заметно второго сына Генриха IV, Томаса, который был примерно на год моложе принца Уэльского и считался любимцем короля. Для такого отчуждения были веские причины, ведь между упрямым Томасом и его дядей Генри Бофортом возникла явная неприязнь.

Вскоре после смерти Сомерсета и еще, в течение периода траура, принц Томас предложил Маргарите Холланд стать его женой. 16 августа 1410 года архиепископ Арундел и епископ Винчестерский получили папскую буллу, дающую разрешение на брак, если на то будет "воля короля"[242]. Независимо от того, был ли король согласен или нет, одним из тех, кто не поддержал это начинание, был епископ Бофорт, решивший помешать браку. Хотя любовь могла быть одним из факторов, побудивших Томаса жениться на вдове своего дяди, главным мотивом для женитьбы на матери шестерых детей было ее привлекательное финансовое положение. Помимо наследства Бофортов, которым Маргарита владела на время несовершеннолетия своего девятилетнего сына Генри, графиня стала бенефициаром значительного состояния Холландов, после смерти в 1408 году своего брата Эдмунда, графа Кента.

Принц Томас с быстротой, которая, возможно, выдавала его корыстные намерения, захватил контроль над владениями Маргариты, а также опеку над детьми Бофортов и колоссальную сумму в 30.000 марок, которая была завещана епископу Генри как единственному исполнителю завещания брата. Перспектива потерять и деньги, и контроль над наследниками брата привела епископа в ярость, и он счел поступок Томаса, мягко говоря, дерзким. Для Генри беспокойство по поводу предполагаемого брака Кларенса и Маргариты в основном сводилось к возможности появления у них совместных детей, которые принадлежа к королевскому роду, заняли бы более высокое место в линии наследования, вытеснив Бофортов.

Епископ пренебрег бы своим долгом заботиться о детях брата, если бы не заступился за них, и, будучи вынужденным вмешаться, принц Генрих, посоветовавшись с дядей, выступил против этого брака, чем еще больше испортил и без того напряженные отношения со своим братом. Предположительно, этот вопрос был главной темой обсуждения, когда племянник и дядя проводили время в обществе друг друга во дворце епископа Уолтхэма в августе, в том же месяце, когда была издана папская булла[243]. Епископу Генри в итоге удалось отложить брак на два года, прежде чем он был окончательно ратифицирован. Вскоре после бракосочетания, в мае 1412 года, было достигнуто финансовое соглашение, по которому Кларенс получил земли Джона Бофорта и часть его денег, на что он почти не претендовал. Огорченному епископу пришлось довольствоваться оставшейся частью денег, а также выделять 200 марок в год на воспитание детей Бофорта. Вряд ли это было идеальным решением для Генри, но оно позволило положить конец затянувшейся вражде между дядей и племянником.

10 июля 1410 года Томас Бофорт получил возможность отвлечься от напряженной обстановки при дворе, когда его назначили опекуном приорства Барнуэлл в Кембриджшире, которое "из-за плохого управления" было "обременено долгами". Томасу, в сотрудничестве с такими администраторами, как Джон Уэйкеринг, Джон Кокейн и Джон Рим, было поручено поправить финансовое положение приорства. Этот августинский монастырь был достаточно богат, чтобы принять Ричарда II в 1388 году, когда в Кембридже заседал Парламент, и нынешний король явно намеревался сохранить его благосостояние, возможно, намереваясь использовать его в будущем. О том, что канцлеру это удалось, свидетельствует тот факт, что Барнуэлл просуществовал вплоть до Реформации, хотя неясно, какое именно участие Томас принимал в его восстановлении. 28 ноября в Тауэре Томас получил под опеку и цистерцианское аббатство Грейс, в чем ему помогали еще восемь человек, включая Томаса Лэнгли, епископа Даремского[244].

В течение всего оставшегося года и в 1411 году принц Уэльский и его Совет управляли грамотно и осмотрительно, сокращая расходы на королевский двор и укрепляя оборону королевства. В рамках этой политики в марте 1411 года измученные жалобами советники наконец-то решили привлечь к суду Джона Прендергаста, пирата, действовавшего у берегов Восточной Англии и обвиненного в "различных грабежах, порче и разбоях" против фламандских купцов. Прендергаст и его сообщники негативно влияли на торговлю с Фландрией, что противоречило мирному договору между Англией и Бургундией. Поручение поймать пиратов было дано Эдварду Куртене, графу Девону, и его сыну, но их попытки оказались безрезультатными. За два месяца ситуация только ухудшилась, и 7 мая Томас Бофорт решил вмешаться лично.

Хотя Томас был занят исполнением обязанностей канцлера, он все же сохранил за собой пост адмирала, и пресечение продолжающихся "грабежей и злодеяний" подпадало под его юрисдикцию. Он добился от Совета разрешения на временный отъезд из Лондона и, получив сумму в 1.000 фунтов стерлингов, пообещал вернуться только после поимки Прендергаста. Бофорт всегда неохотно исполнял обязанности канцлера и сразу ухватился за возможность принять участие в делах, более подходящих для его характера. 12 июня он вернулся в Лондон с Прендергастом закованным в цепи и в придачу с еще одним пиратом, Уильямом Лонге[245]. Это успешное предприятие помогло сохранить перемирие с фламандцами еще на пять лет.