— Хочешь править? — усмехнулся он. — А ты не без амбиций. Что ж… Если это тебя позабавит… Почему бы и нет? Управляй! Официально, правда, это территория Защитников, но они не посмеют мешать. Армия, деньги? Что нужно?

— И то, и другое, конечно. — оживилась она, — Но чуть позже. Сначала я должна осмотреться, освоиться, план действий составить. Пока просто сама похожу там, подумаю.

— Подумай, подумай. — снисходительно разрешил он.

У Эмилии появилась новая забава. Она решила взять город под свою опеку. Прежде всего нанесла визит меру и попросила его заняться наконец делом: проработать законы, судейскую систему, обеспечить внутренний порядок. Аргументы в виде огненных шаров, представленных Эмми, оказались убедительны: глава мигом подчинился, поклялся в верности. Конечно, на словах это звучало красивее, чем на самом деле: законы пока соблюдались через пень колоду, полиция и судьи продажные, но начало было положено. Для того чтобы показать всему городу, что шутки кончились, а также набрать себе некоторую популярность, Эмилия лично казнила несколько преступников. Данное действо имело успех. Хлеба и зрелищ — древние правила римлян действовали и в этом мире.

Город почистили от помоев, привели в относительный порядок, насколько это было возможно. Открыли несколько рабочих мануфактур, с возможностью пройти обучение. Школа для детей появилась тоже. Пусть примитивная, но всё же.

С рабством дело обстояло сложнее. Всё общество строилось на рабовладельческой системе. Даже комплекс великого Чёрного Коршуна нуждался в невольниках. Трогать рабовладельческую систему пока нельзя. Единственное, чего добилась Эмми, это возрастные ограничения в публичных домах. Могли работать только взрослые, не младше пятнадцати лет. Нарушение жестоко каралось, часто самой Эмилией. Хотите запретного — только за пределами города. На другой территории. Здесь — нет. Но покидать город хотело всё меньше и меньше людей. Оазис порядка посреди пустыни беспредела привлекал к себе Простаков. Город постепенно начал процветать. Эмми, прекрасно знакомая с продажами, создала в городе вольготные условия для купцов. Открыла зону свободной торговли: безопасную, удобную, выгодную для всех. Теперь никто не переживал за сохранность своего имущества. Любой ремесленник или крестьянин мог запросто сбыть свой продукт без каких-либо проблем. Открывались рынки, оживилась торговля, в том числе и по морю. Деньги потекли рекой. Здесь-то и начались проблемы. Обычно налоги с Простаков и доходы города переходили в руки Защитников. Теперь же поток халявы перекрыт. Всю полученную прибыль Эмилия вкладывала в дальнейшее развитие города, а не в карманы дармоедов. На требование Защитников уплатить положенную дань, Эмилия лишь рассмеялась им в лицо. Ещё бы! В случае неповиновения беляки спускали Злыдней на непокорных, а Эмми именно Злыднем и была. Защитники злились, но смирились — силы явно не равны.

Своей репутацией Эмми также не пренебрегала. Подкупала людей в общественных местах, чтобы они превозносили госпожу на рынках, площадях, портах. Со временем в заказных похвалах отпала необходимость: народ уже сам пел ей дифирамбы.

Эмми пыталась заниматься благотворительностью: время от времени посещала беднейшие дома в городе, лично общалась с людьми, вникала в проблемы, помогала особо нуждающимся. Не брезговала ни нищетой, ни грязью, что тоже способствовало популярности. Да, многое делалось на показ, ради репутации, но все по итогу в плюсе. Почему нет?

Эмилия честно старалась заботиться о горожанах и они отвечали ей взаимностью. Нет, конечно не все и не всегда, но большинство поддерживало девушку.

Коршун, по началу не воспринимающий увлечение городом всерьёз, во время своего визита в населённый пункт оценил успехи.

— Недурно, весьма недурно! — вынес он вердикт, видя явные улучшения.

— Ещё бы! В своём мире я была весьма эффективным менеджером…. Эээ… Управленцем. Точнее продавцом.

Сам великий господин тоже изменился. Прежде всего внешне. В конце концов Эмилии надоело терпеть рядом с собой задохлика и она всерьёз занялась его рационом. Как выяснилось, Коршун придерживался довольно популярной теории питания энергией. Простыми словами, ел только души-энергии убитых им людей. К обычной пище притрагивался редко. Результат таких извращений, как говорится, на лицо. Скелет ходячий. Хуже было бы, если б он только сырые овощи и фрукты ел. Пришлось ломать данное пищевое заблуждение. Сопротивлялся Коршун не долго: первый же сочный бифштекс из маринованного мяса приготовленный с кровью на гриле и посыпанный зеленью сделал из повелителя убеждённо мясоеда и знатного гурмана. Наладилось питание — улучшилось здоровье и общее самочувствие. Теперь он спокойно мог переносить длительные физические нагрузки. А то раньше только за счёт Дара выезжал.

Чёрный Коршун… Теперь это был статный представительный мужчина с властным взглядом прекрасных голубых бриллиантов. Марионетки, Ученицы, да и все особы женского пола, проживающие в поместье, бросали на повелителя томные призывающие взгляды уже не только из-за его высокого положения. Интриги, заговоры, подкуп — всё шло в ход, лишь бы привлечь внимание столь желанного и прекрасного господина! А господин… Не только не взял себе ни одной новой фаворитки, но даже к старым стал наведываться намного реже. Кроме одной, конечно. Именно ей доставалась львиная доля внимания правителя.

Эмилия же… Этим вниманием тяготилась. Любимое дело — управление городом, занимало теперь все её мысли. От встреч она всеми силами пыталась отвертеться. Но, как это часто бывает, чем больше она уклонялась, тем сильнее он настаивал.

В один из вечеров, стоя перед зеркалом, Эмми застегивала плащ, готовясь отправиться в город. Вдруг дверь с шумом распахнулась, как будто кто-то пнул её ногой.

— Тебе приказано было явиться ко мне!!! — прогремел голос Коршуна на весь замок. Да, похоже дверь и правда с ноги открылась.

— Я ж просила передать, что сегодня никак не получится, — невозмутимо ответила Эмми, не отводя взгляда от зеркала. — Неужели слуги не сказали?

— Да как ты смеешь!!! — орал он в ярости. — Тебе был отдан приказ! Никто не в праве мне отказывать! Ты должна, обязана подчиняться!

— Вот как? — ещё спокойнее сказала она. — А если нет? Что ты сделаешь? Убьёшь меня? Не смеши. — методично поправляла она складки костюма, — Столько раз уже обещал, я со счёту сбилась. Или Марионеток своих позовешь, чтобы они меня заставили и вынесешь этот скандал на всеобщее обозрение?

— Почему ты не как все… — скрипя зубами от злости выдавил он.

— Потому что я не твоя собственность! — резко перебила она его и наконец-то повернулась лицом к повелителю. — Ты ещё не понял? Я свободная личность! Сама решаю, что, когда и как мне делать. Ты мне не указ!

Эмми стояла прямо перед ним. Не прячась и не убегая. Приготовилась к худшему. Если сейчас он попробует её ударить, напасть, она будет защищаться. Даст ответ такой силы, на который только способна.

Но удара не последовало. Наоборот, повелитель как-то сник, съёжился, отошёл в сторону, отвернулся…

— Ну не расстраивайся ты так. — Эмми вдруг стало его даже жалко. Сейчас он напоминал жертву, а не грозного правителя. — Давай я Дору, твою другую фаворитку позову, а? Оставайтесь в моём замке, повеселитесь тут. А мне правда нужно идти. Позже увидимся, Коршун.

— У меня вообще-то есть имя, — еле слышно проговорил он, не глядя на неё.

— Вот как? И какое?

— Дерек.

— Дерек? — переспросила она, подходя к нему ближе. Поддавшись порыву, ей захотелось его пожалеть. — Красивое имя. Тебе подходит. — Эмми нежно погладила его ладонью по щеке. — А я всё думаю, что за странное имя — Коршун. А это кличка оказывается. Ну, не скучай. Увидимся позже. Пока!

И она быстро выпорхнула из поломанной двери.

"Что посеешь, то и пожнёшь." — рассуждала Эмилия.

Она сидела за столиком трактира, того самого, где когда-то давно, ещё до попадания к Коршуну, работала официанткой. Тут ей всегда были рады. И девушка любила приходить сюда. Удалённость от центра города, относительная тишина и не многолюдность позволяли спокойно насладится чаркой браги и спокойно подумать. Да, кое-чего она достигла. Жизнь людей теперь совсем другая стала. Но это далеко не конец. Ещё много планов, столько всего нужно сделать. Однако сосредоточиться на работе никак не получалось.