– Но если она тебя не видит, то как может поклоняться? – Макс совсем запутался. – И откуда знает твое имя? Или вас всех Хамками зовут?

– Сдурел? – удивленно вскинул бровь хомяк. – У тебя что, вся Земля Максами заселена? Нет? И у меня с тезками не густо, – он снова сердито нахохлился. – И я же сказал – раньше видели. Когда мои сородичи ушли, а я в одиночестве шастал по опустевшей планете, то какое-то время кормил этих умари. Но потом я решил впасть в спячку, и мне стало обидно: я для них старался, а они меня забудут скоро. Вот и установил на выходе из лаборатории свою стереограмму с пси-надписью «Здесь был великий, добрый и щедрый Хамки». Такая стереограмма держит заряд почти вечно и любому, кто смотрит на нее, посылает в мозг сигнал с заложенной информацией. Потому и запомнили меня.

Сказанное Хамки не было ложью, но все же фиолетовый слукавил. Рассказывая Максу эту историю, он невольно вспомнил о том, как все было на самом деле. Когда он остался на планете один, то приложил много усилий, чтобы «выкинутые на улицу» умари смогли адаптироваться к жизни на Салангане. В опустевшей природе отсутствовали пищевые цепочки, куда мутанты могли бы встроиться, поэтому Хамки пришлось разбивать для их пропитания целые сады. Имея опыт работы на ферме, он умел пользоваться «булкогенераторами» – кристаллами с мощной электронной начинкой, позволяющими получать урожай от любых культур за считанные часы. Эти устройства использовались для быстрого выращивания растений и позволили саланганцу создать новую небольшую экосистему, где умари смогли развиваться.

Думая, что на этом его миссия завершена, Хамки уже собрался улетать вслед за остальными сородичами, благо судно в НОРЕ позволило бы легко догнать их, но его ждал очередной сюрприз. Метеорит, приближавшийся к планете, не повредил бы фиолетовому псионику, который мог просто закрыть себя силовым полем, но гарантированно уничтожил бы «заповедник умари». Хамки до конца не хотел вмешиваться, ведь метеорит – воля самой Вселенной, но в последний момент плюнул на все в целом и в лицо судьбе умари в частности. Взмах лапы – и огромная каменюка, резко затормозив, медленно приземлилась посреди леса – не понадобилась даже техника, Хамки и сам прекрасно владел телекинезом.

Умари же, следившие за его действиями, видевшие, как он создавал сады, как приземлил метеорит, признали его божеством и готовы были в лепешку расшибиться ради своего благодетеля. И, как ни крути, Хамки в самом деле заслужил свою божественность в их глазах. Хоть он и установил обелиск, но вряд ли бы кошколюди забыли его даже без памятника.

– Дошло? – помотав головой, чтобы прогнать воспоминания, продолжил он. – И раз ты со мной общаться можешь – логично, что Лика приняла тебя за моего посланника. Согласись, неплохую должность ты себе загреб, едва свалившись в этот мир! – закончил Хамки, вновь расплывшись в улыбке.

– То есть, она реально считает меня своим хозяином?! – переспросил Макс, отметив про себя, что вопрос про мир тоже стоит задать, пусть и чуть позже.

– Если бы твои уши были соединены с мозгом более надежно, ты бы это понял по ее первой фразе, – ухмыльнулся Хамки.

– Хомяк, ты можешь не говорить ерунды хотя бы пять минут кряду? Что мне с ней делать?!

– Я не хомяк – это раз, я серьезен, как и всегда, – это два. А что делать – сам решай. Но отмечу еще один момент: для меня практически очевидно, что телепортация была неполной, и содержимое твоей черепной коробки, вполне вероятно, переместилось отнюдь не на Саланган. Будь иначе, ты не орал бы как ошпаренный на весь лес, ведь я воспринимаю, в первую очередь, твои мысли, поскольку они направлены мне. Как и мою речь слышишь лишь ты, поскольку я направляю свои мысли тебе в сознание. И если народ умари с благоговением воспримет любое твое действие, хоть с голым задом тут канкан пляши, то другие обитатели Салангана, скорее всего, сочтут тебя опасным психом, который сам с собой общается на весьма повышенных тонах.

Макс чуть за голову не схватился. Во-первых, такой ушат дерьма на него еще ни один хомяк не выливал, а во-вторых, раньше хомяки с ним вообще не разговаривали! Тем не менее, ключевое спецназовец понял – Лика действительно готова внимать каждому его слову. Это хорошо. Хуже, что сейчас она слышала все его панические вопли, что явно не придавало новоиспеченному рабовладельцу авторитета. Подумав об этом, Макс решил в дальнейшем общаться с Хамки мысленно.

Парень хотел было уже что-то сказать, но задумался. Мог ли он вообще доверять Лике? Нужна ли она ему вообще? Что, если Хамки ошибается, и ее подобострастие – лишь притворство, и она ночью прирежет его?

Вздохнув, он еще раз посмотрел на застывшую в ожидании Лику. Он понимал, что потом, возможно, пожалеет об этом решении, но поступить иначе просто не мог. Солдат был неспособен убить сдавшегося и склонившего голову противника. Но и рабыня ему не требовалась.

– Лика, я не держу на тебя зла, не бойся, – стараясь придать своей фразе максимально добродушный тон, сказал он. – Встань и сними с себя ошейник с поводком, это лишнее. Ты свободна.

Девушка подняла голову – ее красные от слез глаза сейчас лучились счастьем. Она встала на ноги, убрала в ножны оружие и, отцепив поводок, вновь повесила его на пояс.

– Ошейник я не сниму, – обнажив белые зубы в улыбке, ответила она. – Это знак того, что я твоя. Свобода мне больше не нужна. Служить посланцу Салангана, его Гласу – высшее счастье! Какие будут приказы, хозяин?

Макс на миг завис, подумав о том, что на его месте хотел бы оказаться каждый. В самом деле, сногсшибательно красивая девушка-кошка, готовая выполнить любой приказ – не об этом ли мечтают миллионы молодых людей? И сейчас какая-то часть парня ликовала. Но вот остальное сознание прагматично напоминало, что к ушастой служанке прилагается кишащий опасностями мир, о котором он не знает ровным счетом ничего. Ложка меда в бочке дегтя, одним словом.

– Макс. Зови меня просто Макс, хорошо? Мне по имени все же привычнее, – сказал он.

– Как пожелаешь, Макс. Что мы сейчас будем делать?

Хороший вопрос. Парень задумался, непроизвольно начав рассматривать собеседницу. На голову ниже его ростом, розовые волосы и хвост, кошачьи уши на голове, две коротких косички по бокам, зеленые глаза – и впрямь девушка-кошка. Лика была одета в коричневую кожаную юбку с двумя ножнами на ремне, выглядящую так, словно ее грубыми стежками шила неумелая портниха, и таким же образом изготовленный кожаный лифчик – иначе назвать эту конструкцию у нее на груди было трудно. Можно сказать, что эта одежда выгодно подчеркивала все ее прелести, но дело было, вероятно, в практичности наряда – он совершенно не сковывал движения.

– Эм… – замялся Макс.

Лика же, заметив его оценивающий взгляд, чуть заметно покраснела, опустив глаза.

– Всему учить надо, – Хамки бесцеремонно влез в диалог. – Что-то ты зеленоватый стал, отдышался бы еще. А ее отправь за водой вверх по течению реки. Пока она бегает туда-сюда, сможешь немного собраться с мыслями и вещи собрать.

Идея звучала разумно.

– Лика! – начал было Макс, но договорить ему девушка не дала.

– Я слушаю! – рапортовала новоиспеченная рабыня. Теперь она буквально сияла на каждой фразе.

– Не могла бы ты набрать воды? Пить очень хочется. Только здесь вода грязная – тут, похоже, стоянка этих людоедов была. Поднимись вверх по течению на пару километров. Но перед этим собери мои вещи по всей поляне, пожалуйста, и принеси мне. Только будь аккуратна – многие из них смертельно опасны!

– Поняла!

Лика рванулась в сторону, и уже через полминуты рядом с сидящим на земле спецназовцем возвышалась гора экипировки и оружия.

– Готово! Я пошла за водой!

Окинув поляну взглядом и убедившись, что ничего из вещей не пропустила, Лика выудила откуда-то из-за пояса мешок из тонкой кожи и со всех ног помчалась вдоль реки. Максу оставалось только подивиться ее скорости.

Еще немного посидев, путешественник встал, намереваясь заняться сборами, но в глазах снова заплясали огоньки, и он неуклюже плюхнулся на траву.