– Оу… – Лика заметно смутилась. – Спасибо, Макс. Я рада это слышать. Что ты хочешь узнать?

– Как устроена Теократия, что делает ваша верховная жрица, как вы вообще там у себя существуете? Понимаю, странные вопросы на ночь, но спать я пока не хочу, так хоть время с пользой потратим.

– Все нормально! Итак, Теократия находится на окраине Зелирии, и большая часть нашей границы проходит на рубеже с пустынными землями. А от королевств зелирийцев нас отделяет невысокая горная гряда, через которую придется пройти и нам. В этих горах и живут такие одиночки, как я, тот самый второй сорт, провинившиеся изгнанницы, не признанные в столице и потерявшие права на свои владения в ней или на прилегающих равнинах. Мы, в основном, и крадем в рабство зелирийцев, ибо в одиночку не прожить, а мы не можем даже пойти в работники к жителям других земель теократии. Мы там лишние, работниц всегда и без нас хватает. Большинство умари даже на равнине живут сельским хозяйством. В основном, владельцами земель являются наши мужчины, а женщины-умари трудятся, чтобы обеспечить им максимально долгую и здоровую жизнь. Это взаимовыгодное сотрудничество – у нас слишком мало мужчин, жизнь каждого из них на вес золота.

Макс, конечно, помнил про половой дисбаланс, но ему и в голову не могло прийти, что этот перекос в численности столь велик.

– Ты, помнится, собиралась использовать меня еще и… кхм… не только для работы, – напомнил он.

– Ох… Мне так стыдно… – вздохнула Лика. – Но да, так и было. Увы, умари не может забеременеть от зелирийца, только от представителя своего вида.

– И много у тебя таких слуг было?

– Ни одного. Я еще девственна. Мне не хотелось, чтобы первым ко мне прикасался какой-то дикарь. Но зов природы не обмануть, если бы еще несколько моих визитов на смотр наложниц не увенчались успехом, то вариантов бы у меня не осталось.

– Ясно… Это в столице-то?

– Да. Из-за нехватки мужчин каждые полгода, весной и осенью, проходит фестиваль, где мужчины могут выбрать себе любое число понравившихся наложниц. Я была там пять раз и ни разу меня не выбрали. Я не нужна никому даже на одну ночь.

Ее голос снова погрустнел. Максу было удивительно наблюдать эту разницу – та Лика, что прячется внутри, была мало похожа на злобную охотницу, которую она пыталась из себя строить.

– Как бы там ни было, с приходом Хамки все изменится. Я в этом почти уверен, – сказал он, чтобы немного подбодрить ее. Увы, сам он и на долю процента не был уверен в том, что сможет что-то изменить. – Кстати, всем вашим обществом правит верховная жрица? Она и выносит все ключевые решения?

– Да, именно так. К ней мы и должны попасть. Когда Хамки займет пост верховного правителя умари, ты, его Глас, станешь вторым в Теократии, а жрица будет твоей правой рукой. А я… Сделаю так, как ты прикажешь, – останусь при храме твоей слугой или же вернусь в свою пещеру.

– Не бойся, там тебе делать больше нечего. Я не дам тебя в обиду. Никому, – произнес Макс и прикусил язык. Зачем он это говорит? Зачем обещает ей что-то? Если Хамки не соизволит «коротнуть» жрицу или иначе ему не поможет, то ничего хорошего их там не ждет. В лучшем случае убьют только его, заклеймив «зелирийцем», в противном же случае головы лишится и Лика, как пособница самозванца.

«Нет уж, я сделаю все, чтобы получить трон этой идиотской Теократии. И сделаю этот полоумный мир хоть немного лучше. Хотя бы для таких, как Лика. Заодно и проблемы с постоянными захватами рабов решу. А дальше будет видно», – решил он про себя.

– Правда? Ты правда не отправишь меня обратно, Макс? – было слышно, что девушка с трудом сдерживает слезы.

– Правда, Лика. Обещаю. Больше ты не будешь изгнанницей.

– Спасибо, Макс.

– Уже поздно, давай спать. Спокойной ночи, Лика.

– С… Сп… Спокойной ночи, Макс, – с дерева раздались тихие всхлипывания.

Бедняжка не могла поверить в свое счастье. Но верил ли в него сам Макс? Сможет ли он сдержать слово? Он не знал этого, но был уверен в одном – он приложит все силы для этого. И либо добьется успеха, либо погибнет. Не отступать. Никогда. Спецназ не знает этого слова.

– Макс… – Лика хотела отстранить его, но руки не слушались. «Ты недостойна! Он великий Глас Салангана, а ты лишь отшельница!» – кричал разум. «Ты принадлежишь ему, он хочет тебя, так выполни его волю!» – возражала вера. «Ты сама хочешь этого!» – намекало разгоряченное тело, на каждое движение сильных рук отдававшееся жаром внизу живота.

– Я знаю, что ты давно этого хотела, – прошептал парень, покрывая поцелуями нежную шею и грудь, – расслабься, я буду нежен.

Девушке оставалось лишь повиноваться.

Первый луч солнца ударил в лицо. Всего лишь сон, но что, если совсем скоро он станет явью?

Утро прошло как обычно – Макс проснулся от запаха свежего мяса. Кулинар из Лики хороший, хотя то, что она отличная охотница, все же в данном случае первично. Откуда-то издалека раздавались ахи-вздохи – Вельга и не думала отменять утреннюю тренировку, но в этот раз не поленилась отойти подальше, чтобы не мешать остальным спать.

Позавтракав, они продолжили путь. Хамки, хоть и отказался от еды, уже не выглядел таким хмурым, как вчера, хотя и сидел у Макса на плече, нахохлившись и сложив лапы на груди.

Вчерашний ночной диалог с Ликой позволил Максу узнать больше о Теократии, и сейчас он решил получить больше информации об остальной Зелирии. Поскольку шли они в том же порядке, что и вчера, он обернулся к Вельге, чтобы задать первый вопрос, но открыть рот не успел – девушка словно ждала, когда он обратит на нее внимание.

– Макс, а можно мне спросить тебя?

– Эм, – он даже чуть растерялся. – Да, конечно.

– Ты сказал, что шагнул в ту штуку, которая тебя сюда перенесла, по доброй воле. Ты знал, что не сможешь вернуться?

– Нет. Я вообще не был уверен, что переживу это перемещение, честно говоря, – усмехнулся он.

– Но зачем ты тогда сюда отправился? Неужели этот мир лучше, чем то место, где ты жил раньше?

– Да, знаешь, не шибко-то они по сути своей и отличаются. Разве что масштабы войн и прочего фанатизма у нас другие. Ну, так у нас и стран, и людей больше. Но я же говорил – я не знал, что попаду сюда. Просто… так получилось.

– Но, если ты не был уверен даже в том, что выживешь, что заставило тебя отправиться в это путешествие? – не поняла Вельга. – Какой в этом смысл?

– Эх… Хороший вопрос, – вздохнул Макс. – Не уверен, что смогу ответить. Не потому, что не хочу – просто не знаю. Мой отец был смертельно болен, требовалось лечение, которое мое, пусть и весьма немаленькое, жалование покрыть просто не позволяло. И мое участие в эксперименте было гарантией того, что отца вылечат. Либо это сделают по контракту после моей гибели, либо на полученные за участие в эксперименте деньги я сам смогу оплатить все необходимые медуслуги. То есть, сейчас я, можно сказать, спокоен за его жизнь.

– Чего ты там сейчас сказал?! – раздался вопль с плеча Макса. – Мне послышалось, или ваша земная медицина, и без того доисторическая и малоэффективная, так еще и не для всех?! – Макс обернулся на Хамки и заглянул тому буквально в рот – столь сильно отклячил челюсть фиолетовый.

– Ну да, именно так, – вздохнул Макс. – Что уж есть.

– И ты, представитель расы, где ставят какие-то монеты, или как там у вас деньги выглядят, дороже жизни себе подобных, хочешь, чтобы я считал вас разумными?! Да вы вид дегенератов несчастных!

– Ну, вам-то легко говорить с вашими технологиями, – вяло попытался парировать Макс, прекрасно понимая, что сам же не верит своим словам.

– Что «с нашими технологиями»?! – взвыл хомяк. – Да мы в любой ситуации своих спасали, не глядя ни на что! На протяжении всей нашей истории! Лечить регенератором надо? Лечим! Не изобрели регенератор – зовите хирургов, будем резать! Завелись бактерии – несите антибиотик! Не хватает технологий болячку побороть? Ученые из лабораторий не будут вылезать, пока средство не подберут! Как же иначе?! Деньги?! Это мусор! Жизнь, Макс, – вот единственная истинная ценность! Но таким идиотам, как вы, этого не понять!