– Хамки, уймись! – осадил он саланганца, закрыв ухо ладонью. – Во-первых, ты вроде собирался не влезать в эти дрязги. Во-вторых, я понял, чего ты от них хочешь, и постараюсь как-то повлиять на ход событий. Если ты сам не решишь к происходящему ру… лапу приложить.

– Лапу я могу приложить только к лицу! Этот бред выше моего понимания! Пусть творят, что хотят! – подпрыгивая от злости на каждой фразе, продолжал распаляться грызун.

Он несколько раз вздохнул и вновь спокойно мысленно произнес:

– Прости, погорячился.

– И, в-третьих… – хмыкнул спецназовец. – Почему ты выражаешься известными мне ругательствами?

– Да потому что теперь в твой мозг встроен переводчик! Говорил же! – спокойствия больше, чем на пару секунд, хомяку не хватило. – Неважно, что я говорю и что имею в виду, – твое сознание автоматически подбирает известные тебе аналогии, образы и термины. Если я выдаю какую-нибудь саланганскую поговорку или даже трехэтажный мат – ты услышишь привычную тебе земную аналогию. Это же очевидно!

– Даже так!? – восхитился своей новой способности Макс. – Ясно, больше ты меня бранью не удивишь. Впрочем, теперь у меня есть вопрос к Лике. – он обернулся к девушке. – Лика, а что если бы выяснилось, что Хамки хочет от вас совсем иного?

– Мне трудно даже представить такое, – пожала плечами она. – Но его слово в любом случае закон. Мы сделаем то, что он велит нам.

Ответ более чем устроил Макса. В самом деле, у той гремучей смеси из фанатизма, идиотизма и кровожадности, что плескалась в головах умари, была и положительная сторона. Если они действительно готовы будут внимать всему, что скажем им Глас Салангана, то у Макса появлялся реальный шанс сделать для этих дикарей много полезного.

– Я понял тебя. Думаю, все будет хорошо, – улыбнулся он. Он хотел сказать еще что-нибудь обнадеживающее, но вовремя прикусил язык – он знает о происходящем слишком мало, да и кто знает, как поведет себя Хамки. Решив не бежать впереди паровоза, он просто подмигнул девушке, отчего та вновь просияла.

Пройдя еще немного, друзья решили остановиться на ночлег.

– Лика, насколько безопасны эти места? – на всякий случай уточнил Макс. – Мы можем остановиться на отдых прямо сейчас, или стоит поискать место получше?

– Тут абсолютно безопасно! – заверила Лика. – Это одна из троп, которыми я хожу, когда совершаю вылазки на территорию зелирийских королевств, чтобы поймать нового раба.

Макс расслабился и улыбнулся.

– Отлично! Тогда тут и оста… А-а-ай!!!

Небо и земля поменялись местами, и через мгновение Макс осознал, что находится в нескольких метрах над землей, подвешенный за ногу сделанным из грубой веревки арканом.

– Какого черта?!

– Что за фокусы?! – Хамки, шмякнувшийся прямиком рожей в траву, тоже не оценил кульбита.

– М – Макс, я… Это… – Лика стояла на полусогнутых ногах с выражением дикого ужаса на лице и еле могла говорить.

– Лика, осторожно! Мы в ловушке! – Макс, осознавая, что все решают секунды, выхватил пистолет и, взмахом руки перенеся свой центр тяжести, быстро провернулся вокруг оси, бегло осмотрев кроны ближайших деревьев и редкие кусты на земле.

Буквально двух секунд ему хватило, чтобы понять – никакой опасности нет, на них никто не нападает. Но Лика выглядела так, словно увидела призрака – девушка пребывала в ступоре и, дрожа всем телом, не мигая, смотрела на парня и чуть слышно поскуливала.

– Да что с тобой?! – Макс вытащил нож из закрепленных на ноге ножен и, перерезав веревку, ловко спрыгнул на землю, на всякий случай еще раз внимательно оглядевшись вокруг.

– Макс… – наконец сумела произнести умари. – Я ничтожная, жалкая, глупая дура… Это… Это мой аркан!..

– Точно дура… – проворчал из травы Хамки.

– Эм?!

Следующие несколько минут Лика, валяясь на коленях в ногах у Макса, выла нечто нечленораздельное. В этом реве «прости меня, недостойную» смешивалось с «нет мне прощения» и «лучше бы мне и вовсе не рождаться», при этом Лика обильно поливала все вокруг слезами.

Макс пытался успокоить ее, но никакие увещевания не помогли, и от подобного отношения этой девушки к самой себе спецназовцу стало не по себе. Ему пришлось четверть часа гладить ее по голове и уверять, что ничего страшного не случилось, пока она, наконец, не смогла говорить внятно.

– Еще раз: прости меня, Макс! – сказала она. – Наша подготовка к привалу задержалась. Потерпи немного! Устраивайся тут поудобнее, а я сбегаю к роднику неподалеку и наберу воды. Я мигом!

Едва она ушла, Хамки, все это время сидевший на земле, снова забрался на плечо Макса.

– Да уж, психованная она, конечно, наглухо, – проворчал он. – Впрочем, для тебя это скорее плюс, – саланганец ухмыльнулся. Макс ничего не ответил. Ему была приятна забота Лики, но в уничижении к себе она слишком перегибала палку. – Еще бы не были они все такими фанатичными идиотами – было бы неплохо, – сказав это, он вновь нахохлился и замолчал.

Перекусив остатками лепешек и сухпайками, путешественники легли отдыхать. Макс упаковался в спальник, Лика забралась на стоящее рядом дерево, а Хамки, с момента последнего разговора выглядящий подозрительно понуро и даже не ставший клянчить еду, наконец, немного успокоился. Он легким движением отодвинул рюкзак Макса от дерева и разместил ближе к центру поляны. Спецназовец аж глаза вытаращил – его сумка была как минимум раз в сто тяжелее, чем саланганец!

Хамки же, убедившись, что расположил свой «насест» устойчиво, забрался на него и, сложив лапки на пузе и задрав голову, застыл в этой позе, любуясь звездами.

Макс сперва попытался уснуть, но, проворочавшись с боку на бок больше получаса, смирился с тем, что быстро заснуть не получится. Впрочем, судя по шорохам «этажом выше», не спала и Лика. Да и периодические ругательства и тихое ворчание, доносящиеся от Хамки, говорили о том, что этой ночью он все же применит свою способность обходиться без сна.

Решив, что Хамки и сам разберется, а вот переволновавшаяся Лика, если ее не подбодрить, может и всю ночь промаяться, Макс тихо шепнул:

– Лика, ты не спишь?

– Нет. Пыталась, но не получается. Не переживай, со мной все хорошо!

В темноте Макс не видел ее лица, но эмоции хорошо читались в голосе – девушка была сильно расстроена. Неужели до сих пор мучается из-за аркана?

– Лика, я слышу по голосу, что ты переживаешь. Расстраиваешься из-за вечерней неурядицы?

Девушка набрала воздуха в грудь, чтобы что-то сказать, но так и не произнесла ни слова.

– Не молчи, пожалуйста. Мне правда это важно!

– Нет, Макс, – собравшись с духом, откликнулась она. – Я все думаю о том, что рассказала тебе днем. Об умари, о своей жизни. Действительно ли нужно было беспокоить тебя?.. Не зря ли я это сделала…

– Все в порядке, – стараясь говорить как можно ласковее, ответил он. – Это важно, и мне нужно это знать. Я хочу понять, что происходит в этом мире, узнать, как живешь ты и твои собратья. И то, что я услышал от тебя, огорчает и меня, и Хамки. Он ждал… несколько другого.

– Но ведь теперь все будет лучше? – в ее голосе послышалась мечтательная улыбка.

– Да. Я приложу к этому все усилия, – сказал Макс и сам поразился этим словам. – В смысле, помогу Хамки сделать вашу жизнь лучше.

– Так здорово… – с дерева раздалось тихое мурчание. Вот уж точно девушка-кошка. – Знаешь, я всегда мечтала, чтобы мы с мамой могли вернуться в город. Грезила, что смогу выйти замуж и растить ребенка вместе с его отцом, которого буду любить всем сердцем, – ее голос стал тише. – Я никогда и никому не говорила этого, Макс, но ты – Глас Салангана и мой хозяин, тебе я готова открыть свою душу. После того, как ты пощадил меня, простил после попадания в аркан… Я уверена – ты не причинишь мне вреда без крайней нужды. Макс, у меня никогда еще не было такого чувства, как сегодня. Мне кажется, что рядом с тобой я словно под лапкой Салангана Хамки. Мне тепло и уютно. И совсем-совсем не страшно!