Хелена смотрела на Филиппа так долго, что казалось исчез весь мир. Он что-то говорил, но она не слышала. Не слышала и то, как зал взорвался аплодисментами, как Филиппа окружили гости, и он стал принимать поздравления. А она всё ещё не понимала, как такое возможно.

Но то ли потоки людей, стекающихся с поздравлениями, то ли неведомая сила притянули Хелену к Филиппу. Весёлые, тёплые слова врезались в неё со всех сторон, и первой реакцией было отойти в сторону, пока её не заметили. Она не хотела его поздравлять. Было бы с чем! Но бегство показалось слишком простым выходом, слишком низким, и она осталась, улыбнувшись Филиппу и Анне так, словно была искренне рада видеть их обоих.

— Мисс Арт, — поприветствовал он, приветливый с ней, как никогда прежде.

— Поздравляю вас, сэр Керрелл, — сказала Хелена, и голос звучал ровно, спокойно, с какими-то едва заметными весёлыми нотками.

Они обменялись взглядами с Анной, и та коротко кивнула в знак благодарности. Лицо её в тот момент было приятным, почти лишённым нервозности и насторожённости, но стоило Хелене ещё раз, почти мельком, взглянуть на Анну, и волосы на затылке встали дыбом. Хелена была уверена, что ей не показалось: у той под глазом со шрамом краснели едва заметные, скрытые за заклинаниями контуры…

Она бросила взгляд на Филиппа, который переговаривался с каким-то старичком, в обвешанном медалями мундире, снова взглянула на Анну — и отшатнулась. Её будто ударило током. Лицо Анны оставалось спокойным, но взгляд не предвещал ничего хорошего, а в волосах блеснуло несколько опасных искорок.

— Ведьма… — выдохнула Хелена едва слышно, и, с недоверием косясь на Анну, отошла подальше.

Новые вопросы о том, каким образом они могли пересечься с Филиппом, стали рождаться в её голове, но она быстро заставила себя прекратить об этом думать. Какая ей разница? Это Пирос связывается с ведьмами-аурницами. Эта Анна — полностью их забота, Филипп должен знать, что делает. А если не знает, что ж, это не её проблемы. Ей не должно быть никакого дела.

На этом Хелена отогнала от плохие мысли, улыбнулась и заставила себя верить в искренность этой улыбки. И как по волшебству вечер снова окрасился в золотой, заискрился огнями, сжигающими все мысли о виновниках торжества, и утоп в чужом смехе и звоне посуды. Откуда-то появился Роланд, молодой человек, с которым она проводила время, пока мир не раскололся на «до» и «после». Он всё ещё несмешно шутил, но красиво улыбался и хорошо танцевал. А ещё с ним и его друзьями было так просто играть: стоило только улыбнуться — и они рассыпались в комплиментах!

«Я так ждал, когда вы вернётесь, мисс Арт», — с жаром говорил Роланд.

«Вы прекрасно выглядите», — перебивал его нефритский принц, за что получал поощрение — довольный взгляд тёмно-голубых глаз из-под длинных ресниц. И Хелена лишь сильнее прижималась к Роланду. До боли милая игра во флирт с мальчишками, которые верили во все её уловки. От этого ей становилось ещё веселее, и со звонким смехом она отстраняла пытающегося поцеловать её Роланда. Он воспринимал это как смущение.

— Ты донельзя милая сегодня, Хели, — с ироничной улыбкой заметила ей Лайза, когда они встретились в прохладной дамской комнате. — Особенно после такого, должно быть, шокирующего известия.

Хелена тряхнула головой, не прекращая улыбаться своему отражению. Ей казалось, что один этот вечер способен возместить целый месяц траура и затворничества. Когда тебе шестнадцать, даже эти два месяца становятся огромным сроком! И Хелена не собиралась тратить время на издёвки Лайзы.

Та, не получив реакции, хмыкнув, присоединилась к группке девочек, собравшихся в стайку на длинной кушетке в освещённом белыми световыми шарами уголке. Девочки расселись, освобождая Лайзе место, и чириканьем садовых птиц прозвенел смех.

А потом по полупустому салону полетел быстрый язвительный шепоток.

— Ну разве так можно? — тихо-тихо смущалась девочка-блондинка со вздёрнутым маленьким носиком, но и ей было сложно давить смешки.

Хелена старалась не обращать внимания, поправляя украшения и причёску, но девочки разговаривали слишком смело, не боясь, что слова долетят до кого-то ещё.

— Всё равно нельзя, чтобы кто-то нравился настолько заметно! — наставляющим тоном произнесла Лайза.

— Мне кажется, ей вообще никто не нравится, — пробубнила с игривыми нотками другая девочка, откидывая назад упавшие на плечи каштановые кудряшки.

— Да, по Арт не поймёшь! — ответили ей, и сомнений не осталось: они хотели, чтобы их слышали.

Хелена повторила про себя, что ей всё равно. А голоса продолжали:

— И правда, — снова заговорила кудрявая девчонка. — А знаете, я вот слышала!.. — Голос стих, но под дружные «ну-ну-ну?» наигранно стыдливо продолжил: — Вы ведь знаете… Про Роджера Кейза…

— А об этом можно вообще говорить? — снова засмущалась блондиночка. В зеркале было видно, как покраснели её щёки, она теребила бантики на лифе платья, но глаза её горели интересом.

— А почему нет? — безразличным тоном поинтересовалась Лайза, и Хелена встретилась с ней взглядом в зеркале.

— А вдруг мы клевещем, и ничего не было…

— Я уверена, что было.

Хелена развернулась, и все трое посмотрели прямо на неё.

— И что же было? — спросила она, глядя на кудрявую сплетницу. Та выпятила губки, стушевавшись, но глаза не отвела. — Давай, мне интересно. — Хелена повела плечами.

— Ну, вам ведь лучше знать, ваше высочество, — проговорила Лайза и невинно хлопнула длинными ресницами. Обе её подпевалы захихикали, переглядываясь. — Может, вы сами расскажете, пока это не сделал Роджер Кейз?

— Нечего рассказывать. Ничего. Не было, — отчеканила Хелена, и, если бы на неё наложили разоблачающие заклинания, на весь салон вспыхнула бы табличка «ЛОЖЬ».

И хуже всего оказалось осознание, пришедшее секундами позже: никому не нужны были чары. Её реакция уже убедила этих девиц в их правоте, а слухи разносились быстро. Прошло больше года, и ничто больше не сдерживало тех, кому до смерти хотелось отыскать скелетов в шкафах королевской семьи. Такие новости не могли оставаться в тайне вечно. Как лучшее вино, они набирали вкус всё это время, и теперь были готовы взорваться и сбить всех с ног.

Взрывом показался хлопок двери. Хелена дёрнулась, и несколько коротких смешков сорвалось с губ наблюдавших за ней девчонок. Бросив на них полный отвращения взгляд, она крутанулась на каблуках и без слов ушла прочь, едва не столкнувшись с возмущённой чем-то девушкой, влетающей в комнату отдыха.

Корсет сдавливал рёбра. Хотелось сделать глубокий вдох, но вдыхать было некуда, и от коротких глотков воздуха на глаза накатывали слёзы. Она была не готова к такому приёму. Она не была готова вообще! Малейший промах — и она уже поддалась отчаянию. А так делать было нельзя. Нельзя было позволять каким-то девчонкам, мнение которых её интересовало ровно настолько, насколько она любила лошадей, портить ей вечер. Те девицы несли чушь. И эта чушь никак не должна была её трогать.

Быстро найдя глазами Роланда — он разговаривал с друзьями у мраморных колонн, — Хелена направилась прямо к нему. Она хотела провести остаток бала, не думая ни о ком и ни о чём.

И это почти получалось. Особенно после того, как Роланд подмигнул ей, жалующейся на отвратительных девчонок, от которых болела голова, и достал из внутреннего кармана пиджака тонкую аккуратную фляжку с гравировкой. Оглянулся, чтобы никто не видел, и под непонимающим взглядом Хелены капнул ей в бокал несколько капель. Шампанское запузырилось, запенилось, едва не переливаясь через бортик, и стало красным, как вино.

У зелья был ягодный терпкий вкус, яркий запах, бьющий в нос и путающий мысли так, что даже шутки Роланда начинали казаться смешными. Необычное шампанское взрывалось на языке, и от этого становилось так весело и хорошо, что Хелена смеялась почти искренне и почти расслабилась. Весёлый калейдоскоп из танцев и улыбок снова поглотил, и мрачные мысли ушли на задворки сознания.