Звон, только затихший, повторился снова, и в этот раз Анна его разобрала. Звенел синернист. Она почти не пользовалась им, не ждала звонков, он лежал на комоде и не покрывался пылью только потому, что его протирали слуги.

Анна неуверенно подошла синернисту, ожидая звонок от кого угодно и в первую очередь от него. Но она коснулась камня — и раскрыла рот от удивления: сноп искр сложился в Орела. Он тоже сидел в полутьме, нервно оглядывался, и даже вечно падающие на лицо волосы и пляшущие искры не могли скрыть обеспокоенность в его бегающих глазах.

— Ань… — выдохнул он вместо приветствия, наконец посмотрев на сестру. — Мне кажется, мы в дерьме.

Орел поднял черный лист бумаги, и тот тут же рассыпался пеплом…

Чёрные письма приходили и приходили. Чёрный пепел начал сниться, и Анна просыпалась в холодном поту, зажигала все огни и оглядывалась. Вокруг дрожащих пальцев метались искры. В комнате никогда никого не оказывалось, и она падала на подушки, глядя в потолок и вздрагивая от любого шума.

Ни прогулки, ни охота, ни вынужденные беседы с Альен — с единственной, кто всегда оказывался рядом — не помогали отвлечься. Любые резкие звуки предвещали опасность, любая чёрная деталь доводила до паники, и она могла броситься на любого, просто потому что показалось. Слуги начали обходить её стороной. Когда не получалось, они замедлялись, затихали и мило улыбались. Даже Альен перестала перечить, оставила попытки огрызаться и, хоть смирение так к ней и не пришло, старалась быть как можно более приветливой и покладистой.

От этого становилось тошно. Уж лучше бы её боялись, потому что думали, что она зло во плоти, дикарка и ведьма, и вообще подходить к ней близко — себе дороже, а не потому, что считали поехавшей. Впрочем, сейчас они были правы куда больше.

Анне начинало казаться, что ей просто не оставляют выбора и если она не послушает Одина и не уберётся подальше, спасая себя, то сойдёт с ума и смерть от рук Ариеса покажется даром Небес.

Может, если бы Филипп был рядом, стало бы проще, но он работал. Каждое утро он уезжал из Вальда в столицу и возвращался поздно вечером либо усталый, либо в ужасном расположении духа, и видеть его уже не хотелось. Они спали в разных спальнях, почти не разговаривали, и в один момент это стало невыносимо настолько, что Анна начала ловить Родерта с одним вопросом: где Филипп? «Он ещё не вернулся», — мямлил Родерт, и казалось, что хочет добавить: «Только не убивай меня».

Но одним вечером он встретил Анну с подозрительно счастливым видом и с облегчением сообщил:

— Его высочество сейчас у себя в кабинете! Я только что относил ему бумаги. Он не то чтобы позволял кого-то к себе пускать, но как бы… — Родерт улыбнулся, и его щёки покрылись румянцем.

— Отлично, — кивнула Анна, и груз упал с плеч.

Она заглянула в кабинет к Филиппу тихо и без стука.

— Ты не против?

Он поднял голову, моргнул, будто не узнавая, а потом быстро закивал.

— Да, да, конечно. — Он откинулся на спинку кресла и прижал ладонь ко лбу. — Я просто… Устал. Работы по горло.

Филипп развёл руками над столом, где из разбросанных бумаг, кажется, можно было собрать стопку ему до горла. Анну удивляло, как он умудрялся работать в таком хаосе. Но Филипп властвовал над ним: всегда знал, куда потянуться, чтобы достать нужный лист или отыскать укатившуюся ручку.

— Твой помощник очень сильно пытался меня не пускать, — заверила Анна.

— Я знаю, что это неправда, — отозвался Филипп.

Он улыбнулся, и Анна тоже не смогла сдержать улыбки. Даже усталый он был сейчас такой красивый. Свет падал ему на всклоченные волосы, играя в них тёплыми бликами, очерчивал прямой нос, скулы. Филипп казался таким расслабленным, откинувшись в кресле в рубашке с расстёгнутыми верхними пуговицами и с закатанными рукавами, будто не был обложен бумагами, а на его пальцах не синели чернильные пятна.

— Чем ты занимаешься? — спросила Анна, подходя к его столу.

Она села на подлокотник кресла, положила одну руку Филиппу на плечо, обнимая за шею, а другой потянулась к бумагам. Филипп прижался лбом к её боку, чуть пониже груди, что-то нечленораздельно мыча. Ей ничего не оставалось кроме как повернуться удобнее, чтобы он не давил на рёбра, и с сочувствием потрепать по волосам.

Но лист со стола Анна всё же взяла. На нём аккуратными крупными буквами были выведены какие-то числа, похожие на координаты. Некоторые из них — перечёркнуты резкими размашистыми линиями, и она представляла, как Филипп совсем недавно злился, потому что что-то не сходилось. Другие, наоборот, обведены и помечены — где плюсами, где вопросительными знаками или волнистыми линиями, а где и вовсе буквами.

Анна вопросительно изогнула бровь.

— Фил, что это?

Он опять что-то промычал, «бодая» её, но всё же оторвался и достал из-под стола огромный потрёпанный по краям рулон, в котором Анна сразу узнала карту, что раньше висела напротив стола.

— Я убрал её, потому что кажется, что свихнусь, если буду постоянно видеть это, — пояснил Филипп, разворачивая карту. Та сама вырвалась из его рук и взмыла в воздух.

Анна уставилась на неё, раскрыв рот: вся восточная часть Мэтрика была усеяна чёрными метками как раз по тем координатам, что были обведены в заметках Филиппа. Метки равномерно тянулись от гор, делящих материк пополам, к океану у восточного побережья, и лишь несколько выбивались из чёткого плана: одна чернела на землях Райдоса, другая на южной границе Пироса, а третья — аж на самом севере Джеллиера.

— Это… — начала было Анна, но не смогла закончить. В горле пересохло, и она просто смотрела на то, как метки приближаются к Пиросу. Осталось лишь две страны с востока.

— Да, это оно, — кивнул Филипп. — Путь человека в чёрном. Мы считаем, что гибель Рейднара Роуэла — его рук дело.

— Это… логично, — выдавила Анна, глядя на одинокую точку на землях Райдоса.

Если бы они знали, что Ариес Роуэл и есть человек в чёрном, они бы даже не сомневались. Может, таков был его план? Он убил отца и рассчитывал стать королём, но тот обвёл его вокруг пальца, посадив на трон кого-то другого? И теперь Ариес манипулирует новым императором…

— Это, — Филипп указал на метку на юге Мэтрика и взглянул на Анну, — твоя с ним встреча. Одна из самых ранних. Сначала он шёл совсем в разброс, потом убил Роуэла и наладил систему. В последний год он идёт чётко с запада на восток. Лишь изредка возвращается назад.

— Г-год?.. — выдохнула Анна. Кровь забилась в ушах.

— Год, — Филипп кивнул и подпёр голову рукой. — И он приближается к Пиросу. Нас это… Ха. Нас это беспокоит.

— Меня тоже… Сколько из этих нападений — убийства?

— Где-то половина, — неуверенно сказал Филипп и стал рыться в бумагах. Наконец он нашёл несколько скрепленных вместе листов, исчерченных таблицами, и протянул их Анне. — Всё с крестами — убийства.

Она пролистала все страницы и вернула бумаги на стол. То, что не каждый случай кончался смертью, слегка обнадёживало. Но почему так получалось? Потому что с ним соглашались? Потому что сбегали? Или он просто не успел добраться до всех, до кого хотел?

— Кто жертвы? — как бы невзначай спросила Анна, прикидывая с ироничной улыбкой, сколько времени понадобится Ариесу, чтобы добраться со своей «миссией» до Пироса. До неё.

Филипп застонал, запрокидывая голову и зажмуриваясь.

— Мы обсуждали всё это целый день на собраниях! Мой мозг кипит, Анка! Почему ты хочешь, чтобы я обсуждал это ещё и с тобой?

— Потому что он убивает аурников, Фил, — резко сказала Анна. — И ты не хочешь говорить со мной сейчас, потому что понимаешь, что я это знаю. Я ведь права?

— Они не все аурники. Юг Пироса — нет. — Филипп безнадёжно выуживал из кипы бумаг личные дела убитых и протягивал Анне. Она их брала и возвращала на стол. — Рейднар Роуэл — нет. Ещё несколько человек из Вейра, Мидланда и Нефрита — нет.

— Филипп…