Замерев на секунду от неожиданности, Хелена быстро огляделась. Мелкая дрожь прокатилась по телу, и она… улыбнулась. Тиски, сдавившие горло, разжались, и остался лишь лёгкий трепет. Она вернулась. Она была почти уверена, что всё пойдёт хорошо.

Поначалу казалось, что она выпала из реальности и попала далекое в будущее. Прошёл месяц, а успело произойти столько всего! Кто-то женился, кто-то развёлся; несколько девочек были впервые представлены свету и теперь, с гордостью поднимая подбородки и широко улыбаясь, перебрасывались весёлыми фразами со сверстницами и подругами. Хелена помнила, как сама радовалась на первых балах, хотя ещё не понимала, что на самом деле можно было там делать. Они только смеялись с подружками, прятались за колоннами и исподтишка обсуждали мальчиков постарше.

Какие сладкие и простые два года, прежде чем она поняла, что красивые мужчины не подойдут к ней, если им не намекнуть. Кажется, именно тогда все смеющиеся подружки куда-то исчезли, а игры перестали быть детскими. Остались лишь дежурные улыбки и холод глаз при встрече.

Одну из бывших подруг Хелена приметила сразу. Принцесса Нура Лайза, окружённая девочками-подпевалами, быстро помахала в знак приветствия, губы её изогнулись в подобии милой улыбки, и стайка в цветастых платьях звонко рассмеялась. Хелена покачала головой, не утруждая себя даже кивком, и отошла в сторону.

Мадам Арт уже присоединилась к закадычным подругам, женщинам, которые так же, как их дочери, всегда улыбались, но тайно друг друга ненавидели. Когда несколько дам младше по титулу присели в реверансе перед её матерью, Хелена хмыкнула, но осталась неподалёку — всё интересное никогда не укрывалось от светских матрон. Мадам Арт, разумеется, сразу же стала рассказывать о том, как её утомили «все эти государственные дела».

— Сэр Рейверн считает, что мне необходимо знать каждую мелочь! — причитала она. — Он не даёт мне и дня отдыху. Я так счастлива наконец выехать в свет! Дочь не позволила бы мне устроить приём у себя.

— Как Хелена? — спрашивали у неё скорее из вежливости, чем от интереса. — Вы не думаете, что пора выдать её замуж?

Хелена едва не выронила только что взятый с летающего подноса бокал.

Мадам Арт всплеснула руками.

— Что за глупости? Она устроила мне концерт, когда я сказала, что хватит сидеть затворницей и пора выехать на приём. Я знаю свою дочь! И лучше поберечь нервы, чем пытаться выдать её замуж! Проблем мне хватает и так. Править, оказывается, не так просто! — она произнесла это с искренним недоумением.

— Иногда детей стоит просто заставлять, — сдержанно, но с намёком улыбнулась одна дама. — Столько браков заключалось по расчёту? Большая часть из них живёт до сих пор, в отличие от тех браков мечты по любви.

Мадам Арт скептически изогнула бровь.

— К слову, поговаривают, — заметила другая, — что сегодня старший из наследников Керреллов представит всем свою невесту.

— Да, да, — закивала ещё одна, — я тоже об этом слышала. Мои дочери шептались об этом весь день!

— Не может быть! — заохали остальные. — Когда бы он успел её встретить? Он не выходил в свет!

— А вот это всем интересно!

Хелена встрепенулась, пытаясь услышать что-то ещё, но дамы переключились на новости о других возможных помолвках, выражая своё важное категоричное мнение. Это Хелену уже не так интересовало, и в поисках подробностей она немного побродила по залу, ненадолго вливаясь в обсуждения, благодаря за комплементы, хваля других и слушая, слушая… И услышанное приводило в замешательство. Слишком много разговоров шло о том, что важное событие, о котором сообщат на балу, действительно помолвка!

Это было так странно! Откуда у Филиппа Керрелла невеста, если последние полтора года он проводил либо в обществе драконов, либо на войне?

И тут заиграли трубы. Хелена замерла и, как и все, повернулась к поднятому на две ступеньки возвышению, к которому оказалась неожиданно близко. От этой официальной «сцены», в дальнем конце которой стояли окружённые бархатными алыми гардинами троны, её отделял всего один ряд гостей, и Хелена могла чётко и ясно видеть Филиппа Керрелла. Его объявили громко и чётко, и улыбка, гордая и счастливая, осветила его лицо. Он стоял там один, без отца, без матери, без невесты, о которой велись пересуды, и выглядел слишком красиво с аккуратно убранными волосами, в почти чёрном камзоле с золотыми пуговицами, военными медалями, сверкающими эполетами и вышитыми на воротнике драконами. Хелена на мгновение забыла, как дышать, при взгляде на него.

Но мысли быстро отрезвили её, и, заставив себя оторвать взгляд от Филиппа, Хелена обеспокоенно осмотрела «сцену» за ним. Первой она заметила выглядывающую из-за штор королеву Агнесс Керрелл в салатовом с золотым отливом платье, а потом девушку, которую не видела ни разу прежде. Она была выше королевы и держалась поодаль, будто мечтала скрыться в тенях находящейся за тронами комнаты. Руки её были сложены на груди, плечи сведены, и она исподлобья следила за Филиппом.

— Дамы и господа! — произнёс он, с улыбкой осматривая собравшихся. — Благодарю, что приняли моё приглашение. Сегодняшний день очень важен для меня. Я знаю, о нём ходило много слухов и домыслов, и пришло время вам узнать правду! — Он будто смущённо усмехнулся. — Я хочу представить вам мою невесту.

Филипп обернулся, протягивая руку, и та самая девушка подошла к нему. Она двигалась осторожно и напряжённо, пыталась улыбнуться приветливо, а выходило натянуто, и взгляд её бегал. Было видно, что её учили: застывшая улыбка, поднятая для приветствия рука, прямая, будто деревянная спина. В ней не было грации светских красавиц, а у Керреллов, видимо, было совсем мало времени, чтобы сделать её движения более или менее живыми.

Стоило ей выйти, как зал зашептался: кто это? Каждый мог видеть, что она не из их круга, что платье — с корсетом, со слишком нежными для неё тканями и кружевами — ей неудобно и непривычно. Но Филипп этого не замечал и спокойно держал девушку за руку.

— Это Анна Рейс, — представил он, говоря спокойно и чётко, словно хотел убедиться, что все услышат и поймут. — Могущественная волшебница, обладающая силой аур. Она не раз спасала мне жизнь на поле боя, пока мы были на юге.

Шёпот в зале стал удивлённым.

Хелена не отрывала взгляда от Анны, изучая ту внимательнее. То, что сперва показалось розовыми лентами, неожиданно оказалось выкрашенными прядями. Они привлекали внимание, выделялись на тёмно-русых волосах и выглядели пощёчиной обществу. Равно как и вся идея с подобной свадьбой. Керреллы будто испытывали судьбу после внезапно успешного завершения войны.

Хелена покачала головой. Ей такая смелость не нравилась. Ещё больше ей не нравился выбор Филиппа.

— Она ведь даже не красивая, — обиженно простонала Хелена, глядя на тонкие, но чётко выделяющиеся на смуглой коже Анны шрамы, расходящиеся от нижнего века левого глаза и доходящие почти до середины щеки. Их нельзя было скрыть ни магией, ни макияжем.

Хелена поморщилась. Она не чувствовала к Филиппу Керреллу ни нежности, ни интереса. Они рассыпалось в тот момент, когда он пытался её шантажировать тем, о чём знать не стоило ни ему, ни кому-либо ещё. Их разговор всё ещё вызывал склизкое отвращение, заставляя вспоминать ещё и руки и губы Роджера. То, что она хотела раз и навсегда вычеркнуть из памяти, как худшую ночь в жизни. Но вычеркнуть не получалось.

Равно как не получалось затушить жгучую ревность. То необъяснимое чувство, которое всё время вспыхивало в груди, когда бывшие возлюбленные или мимолётные интересы оказывались в компании других девушек. Видеть Филиппа Керрелла с кем-то, кто даже не соответствовал её ожиданиям, было невыносимо обидно. А он выглядел таким счастливым! Его глаза, которые всегда казались холодными, лучились, на губах появлялась искренняя улыбка, какой Хелена не видела у него за все три года, которые он притягивал её внимание. И он так держал эту девицу за руку, словно никогда бы не отпустил! И это было ужасно обидно.