И как же она жалела, что её сон кончился именно так! Оборвался внезапно, болезненно, она не успела сообразить. И временное горькое помутнение теперь приносило ещё сильнее горчащие плоды.

Джон позвонил ей с самого утра, много ругался, так, что пришлось заглушить звук, а потом, будто все его бессвязные ругательства должны были к этом подвести, выдал: «Эдвард уехал в Вистан». И после короткой паузы, во время которой Шерон буквально слышала, как рушится мир вокруг, сказал: «Из-за неё».

И вот сейчас она стояла в дверях кафе, осматривая его с неприязнью и недоверием, непривычная к подобным местам. Здесь даже не было открывающего двери лакея, и сопровождающий её телепортёр открыл дверь сам, а потом отошёл к барной стойке. Шерон нервно сцепила пальцы в замок. Она, совсем не разбирающаяся в кафе Ренджерелла, специально выбрала это место: оно было нейтральной территорией, чем-то, что никогда никого не заинтересует. Место где-то на окраине, непримечательный интерьер, мало посетителей. И кофе горчил именно так, как её настроение и намерения.

Наверно, Шерон смотрела на неё слишком долго. Хелена выцепила её взглядом. Безошибочно и без сомнений. Подошла, окинула холодным взглядом, дежурно улыбнулась, и у Шерон мгновенно улетучилось желание что-либо говорить. Она несмело улыбнулась в ответ и опустила глаза. Немного смущённый бармен принёс ещё один кофе и с коротким поклоном ретировался. Хелена осторожно подняла чашку, сделала глоток… Замерла на мгновение, поморщившись, и отставила чашку с коротким «понятно».

— Ну так что? — начала она. — Ты ведь пригласила меня не на кофе.

Шерон вздохнула.

— Да. Не на кофе. Мне нужно было с в-вами… — голос прозвучал неуверенно: она так и не решила, как стоит обращаться к Хелене, — поговорить. Лично. Не когда много людей, суеты…

В горле предательски пересохло. Хелена смотрела на неё без интереса, кривила губы и ждала. А Шерон чувствовала, как уверенность утекает с каждой секундой.

— Вы слышали, — тихо продолжила она, — что Эдвард Керрелл уехал в военную академию?

Она бросила на Хелену быстрый взгляд и снова уткнулась в кружку, нервно помешивая кофе.

— Причём здесь он?

Шерон сжала пальцы. Медленно подняла голову. У неё тряслись губы, грудь сдавливала тяжесть, и слова, что так жгли её всё это время; слова, которые она так боялась, но так жаждала произнести; слова болезненные, обидные и бесконтрольные — сорвались:

— Он уехал из-за тебя.

Брови Хелены взлетели.

— Что?

Она смотрела на Шерон, улыбаясь, будто считала, что над ней пытаются пошутить. И было не понятно, нравится ей такая шутка или Шерон только что пересекла опасную черту.

Шерон на мгновение отвернулась, чтобы схватить воздуху, и повернулась обратно. Эти слова были тем, что она хотела, последней каплей её смелости, и сейчас даже смотреть на Хелену было жутко. Её взгляд стал ледяным, не осталось и следа улыбки — ни дежурно-приветливой, ни ошеломлённой. Перед ней хотелось рассыпаться в извинениях или бессильных слезах, и Шерон не могла сделать ни того, ни другого.

— Ты так и будешь молчать? — Хелена раздражалась. — Куда он уехал, и причём здесь я?!

— Он сам так сказал, — прошептала Шерон обречённо. — Военное училище, чтобы забыть тебя.

Шерон покачала головой, а в её глазах — грустных, усталых — мелькнула горячая и глубокая неприязнь.

Хелена нахмурилась.

— И ты решила обвинить меня в том, что он себе что-то придумал и сбежал?

Шерон посмотрела на неё с сожалением.

— Ты даже не понимаешь… — Короткий вздох. — А Лиф понимает.

Хелена вздрогнула, услышав его имя, и напряглась в ожидании. Она была готова услышать про Лифа что угодно, в конце концов, она никогда не питала иллюзий на его счёт и ей всё ещё нужен был повод. Но Шерон будто не собиралась ничего говорить. Ей казалось, что она уже пересекла все грани, которые только могла, и даже если в будущем её не ждёт ничего хорошего, любые её неосторожные слова сделают всё хуже. Хелена её уже ненавидит, Лиф, пока не воспринимающий всерьёз, начнёт, если узнает, что она портит ему планы. Она миллионы раз пожалела, что затеяла это вообще.

— Можешь, ты прекратишь молчать, в конце концов?! — воскликнула Хелена, не обращая внимания, что на неё кто-то обернулся. — Ты отнимаешь моё время! Ты смеешь обвинять меня и не только и считаешь, что после этого можно просто замолчать?

Звонкий голос резанул слух. Шерон прикусила губу и быстро кивнула. Она бы хотела, чтобы всё оказалось так просто. Чтобы она могла стереть Хелене память и сделать вид, что на самом деле пригласила ту на кофе. Чтобы её слова не воспринимались в штыки и не могли быть использованы против неё.

— Дело в том… — Её голос дрогнул. — Лиф всегда не любил Керреллов. Я не знаю, почему, но… Все об этом знают, если общаются с ним достаточно долго. Сначала он пытался лезть к Филиппу: злить, задевать его. Но с Филиппом такие вещи не прошли, и он переключился на Эдварда, хотя он считает, что Лифу плевать на всё и всех. Но это Эд… Он будет видеть в человеке хорошее, даже если он того не заслуживает. — Она встретилась взглядом с Хеленой и была вынуждена отвести глаза первой. — Л-лиф не заслуживает. Он до сих пор не успокоился. И ты ему нужна, только потому что он знает, что Эдвард… в-влюбился в тебя. У него был какой-то план, и…

— Я знаю.

Коротко. Холодно. Почти неслышно.

Хелена застыла, словно статуя. Губы сжаты, глаза неотрывно смотрят в одну точку. Шерон нервно сглотнула, глядя на неё, и мурашки пробежали по спине. Она не понимала, что стоит ожидать в подобной ситуации, но находиться рядом с Хеленой стало ещё более некомфортно. Особенно, когда её взгляд вернулся к Шерон, обдавая ту ледяной волной.

— А откуда это всё знаешь ты?

Ответный удар — и прямо в цель.

— Я… рассказала Лифу про тебя…

То, за что Шерон винила саму себя, и то, что должно было всплыть сегодня, хотелось ей того или нет.

— Интересно, — проговорила Хелена. Она долго молча смотрела на тёмную поверхность остывшего кофе, а потом всё же сделала ещё глоток, поморщилась и отставила кружку уже окончательно.

— Можешь сделать мне одолжение? — вдруг спросила она.

Шерон удивлённо подняла брови: так быстро напряжённо-задумчивое лицо Хелены разгладилось и приобрело какое-то странное выражение, сочетающее в себе милейшую улыбку и взгляд, которым можно было убивать.

Она кивнула. Хелена улыбнулась шире.

— Отлично. Тогда, пожалуйста, не лезь в мои отношения с Лифом больше.

Шерон даже раскрыла рот.

— Но… Но он ведь тебя даже не любит…

Хелена хмыкнула.

— А кто тебе сказал, что его люблю я?

И под непонимающим, абсолютно растерянным взглядом Шерон она поднялась, разгладила юбку и направилась к беседующему с барменом телепортёру.

— Мой дом — не читальня, — пробубнил Лиф. Он сидел на краю стола и сжимал стакан в руке, неотрывно глядя на Хелену. Та уткнулась в какую-то толстенную книгу и лишь изредка потягивала вино из парящего рядом бокала.

— А ещё твой дом не бордель и не бар, — отозвалась Хелена, — только тебя это не смущает.

Она перелистнула страницу и досадливо зашипела.

— Ох, как остроумно подмечено! — Казалось, сожми он стакан ещё сильнее, тот бы разлетелся на осколки. — Скажи, у тебя начался цикл, поэтому ты ведёшь себя как сука?

— Я веду себя как обычно.

— Нет. Обычно ты не показываешь мне свои зубы.

Хелена закатила глаза, но от чтения не оторвалась.

— И что ты от меня хочешь в таком случае?

— Чтобы ты оторвалась от своей книжонки и уделила время мне!

Она рассмеялась.

— Не делай вид, что тебе меня так не хватает! Я бываю здесь чаще, чем дома. Я не помню, когда в последний раз ругалась с матерью! — Она тряхнула головой, и её взгляд снова стал сосредоточенным. — Мы договаривались изначально: нам весело вместе, но это не будет значить ничего больше. Пока ты отлично справлялся. И я никогда не поверю, что ты влюбился, Стофер!