Кругом не было ни души, но братки оставались в деревне, это видно было по их машинам, стоявшим поблизости, и по светящимся окнам изб. Бандиты по-хозяйски расположились в деревенских домах. От избы Марьи Васильевны доносился рёв магнитофона. Слов было не разобрать, но ясно, что это какая-то лагерная песня.
Денис зашагал в замешательстве, размышляя, куда ему теперь податься: ночевать в лесу, на холоде, очень не хотелось. Внезапно он заметил, что из избы Марьи Васильевны кто-то вышел. Он пригляделся и понял, что это сама Марья Васильевна. Она сошла с крыльца, вышла за калитку и направилась по деревенской улице.
Денис сейчас же двинулся за нею, но не по улице, где его могли заметить бандиты, а стороной, огородами. Ему хотелось расспросить её о Наталье. Длинноволосый главарь сказал, что девушку отпустили в Шабаново, значит, она должна была побывать у старухи.
Марья Васильевна миновала последнюю жилую избу и направилась к заброшенным домам, в которых, как точно знал Денис, никто не жил. На пути к ним он её догнал.
— Марья Васильевна! — окликнул он.
Старуха остановилась и вгляделась в ночной полумрак.
— Это я, не бойтесь, — заговорил Кораблёв, выходя из-за покосившегося забора.
— Ну, слава богу, а то я уж подумала, что это опять кто-то из них… И откуда их чёрт принёс…
— Марья Васильевна, это бандиты!
— А то я не знаю. Душегубы, людей убивают почём зря!
— Они на дачу к Наталье Сергеевне ворвались, я еле ушёл от них.
— Мне уж Наташа рассказала. А что ты оставил её одну?
Денис вздохнул.
— Долгая история. Так вышло… Значит, она была у вас сегодня?
— Она час назад пришла с этим одноруким…
У юноши перехватило дыхание.
— Как — час назад? Она вроде бы ещё утром ушла с дачи…
— Говорю, они совсем недавно тут.
Денис всё ещё не мог осмыслить услышанное.
— Они? Наталья и однорукий? — пробормотал он. — А как же бандиты?
— Бандиты их не видели, они все по избам сидят, водку пьют.
— Где сейчас Наталья Сергеевна?
— Я их в дальнюю избу отвела. Бандюг там нет, потому что потолки худые, а ещё потому… — Она не договорила, махнула рукой. — В той избе подвал есть, так Наташа с одноруким там.
Кораблёв колебался всего мгновение. Встречаться с Сильвестром ему не хотелось, потому что это тоже бандит, но ради Натальи он готов был на всё. К тому же Сильвестр вряд ли что-то может иметь против него, ведь они оба скрываются от кукуевцев, оба беглецы, товарищи по несчастью.
— Марья Васильевна, отведите меня туда, — зашептал он. — За вами не следят?
— Я — бабка, чего им за мной следить! Хватит с них, что в избе у меня насвинячили. Облевали все углы…
И она направилась к избе, стоявшей на отшибе. Изгородь вокруг неё почти вся обрушилась, окна без стёкол зияли чернотой, двери не было. Трижды перекрестившись, Марья Васильевна вошла в тёмный проём. Денис бесшумно следовал за ней.
— У Наташи озноб, — сообщила старуха. — Сейчас лежит.
— Ей нельзя попадаться на глаза бандитам!
— Понятно, что нельзя. Этим охальникам дай только дорваться до молодой девушки…
В сенях стоял гнилостный, сладковатый запах. Она показала направо:
— Туда не смотри.
Он всё же посмотрел. Оказалось, что в эту избу бандиты сволокли трупы казнённых. Они были свалены грудой, как попало. Ночной свет сквозь прорехи в стенах и потолке сочился на мешанину рук, ног и голов, на бледные лица с раскрытыми глазами и окровавленную одежду.
Старуха, идя вдоль стены, беспрерывно крестилась и шептала:
— Вот дожила-то, наказал господь!
Она остановила Дениса, взяв его за рукав, и показала пальцем на пол. Кораблёв догадался, что здесь вход в подвал. Приглядевшись, он заметил пробивавшийся оттуда слабый свет.
Марья Васильевна присела и трижды стукнула по полу костяшками пальцев.
— Это сигнал такой, — объяснила она. — Чтоб знали, что я иду.
Квадратная крышка в полу приподнялась, и полоса света расширилась. Юноша увидел две руки, поднявшие крышку, причём сразу бросилось в глаза, что одна из рук — искусственная. Потом показалась голова Сильвестра.
— Васильевна? Кто тут с тобой? — Пахан вглядывался в полумрак.
— Это я, — сказал Денис. — Мы с вами вроде знакомы. Наталья здесь?
— Здесь, — однорукий откинул крышку и приставил к отверстию лестницу. — Давай, спускайся. Васильевна, ты тоже заходи.
Старуха спустилась в подвал первая, поддерживаемая Сильвестром.
— Я на минутку, — заговорила она, — мне задерживаться нельзя, а то постояльцы хватятся, неладное заподозрят…
Денис, спустившись, огляделся. В узком низком помещении горел огарок, стоявший на ящике. Сильвестр, впустив гостей, закрыл люк, убрал лестницу и уселся на другой ящик. Зеленоглазая кошка прыгнула ему на колени, и пахан почесал у неё за ухом. Старуха подошла к лежанке, устроенной из двух досок, уложенных на ящики. На досках, поверх каких-то старых телогреек и накрытая ими, лежала Наталья.
Она спала, но, услышав голоса, проснулась. При виде Дениса её глаза расширились от удивления.
— Откуда ты взялся? — прошептала она.
Юноша схватил её за руки, в тревоге всмотрелся в побледневшее лицо.
— Это потом. Сперва скажи, как ты себя чувствуешь?
— Ничего особенного. Простуда. К утру пройдёт…
Часы, проведённые в обдуваемом ветром поле, на холодной земле, не могли не сказаться на здоровье девушки. Возвращаясь с Сильвестром из неудачного похода к дальнему лесу, Наталья почувствовала себя плохо. До деревни едва добрела. Сразу подойти к избам было нельзя, их могли увидеть кукуевцы; Сильвестр выбрал момент, когда братки сошлись поглазеть на зрелище кровавой расправы, и незаметно подкрался к избе Марьи Васильевны. От испуганной старухи толку было мало, беглецам снова пришлось уйти в лес. Больше часа они дожидались, пока хождение по деревне прекратится и бандиты разойдутся по избам. Марья Васильевна, зная, что Сильвестр с Натальей прячутся неподалёку, сама отправилась к ним и привела их в заброшенную избу, где имелся подвал. Правда, бандиты устроили в этой избе морг, но выбирать не приходилось.
— Это даже хорошо, что тут трупы, — закончил свой короткий рассказ Сильвестр. — Теперь они сюда точно лишний раз не сунутся.
Всё это время Денис не выпускал из рук горячие руки Натальи.
— Я никуда не уходил, — сказал он ей, — я искал тебя, из-за этого даже на дачу вернулся…
— Там же были бойцы Лиса, — не поверил Сильвестр.
— Всего два-три человека, остальные ушли, — ответил Денис. — Я залез в окно, пошёл искать по комнатам… — Он помешкал, не зная, рассказывать о своём участии в сражении с кукуевцами, или не надо. Решил, что лучше не надо. — Короче, был я там недолго, они всё-таки меня заметили, и мне пришлось бежать. Еле ушёл от них… А как же ты? — спросил он, наклонившись к Наталье. — Они тебя отпустили?
— Ничего себе, отпустили! Заковали мне руки наручниками и отправили куда-то с тем типом — ну, ты помнишь, он ещё ходил с нами к склепу…
— Со старшим сержантом Ершовым? Хотя какой он старший сержант…
— Гнусный тип, подонок, — сказала Наталья в сердцах. — Неизвестно, что бы он сотворил, если бы не встретился Сильвестр…
— Известно, что сотворил бы, отлично известно, — усмехаясь, сказал пахан. — Поэтому пришлось его угомонить. До сих пор там валяется.
— И ещё я слышал их разговор, — продолжал Денис. — Они называли себя не по именам, а по кличкам. Доктор Александр Григорьевич — это Лис, капитан Горбатюк — Горян. Лис — их главарь, и с ними на ножах другая банда…
— Банда одна и та же, — возразил Сильвестр, — только у них раскол. Часть поддерживает Лиса, часть — Кукуя.
— Да, Кукуй, есть такой, — закивал юноша. — Они про него говорили.
— Теперь ясно, что Лис скинут, — проговорил пахан задумчиво, — причём скинут по самому жёсткому варианту. Те пацаны, — он показал пальцем на потолок, — поддерживали его, за это и поплатились.
Денис посмотрел туда, куда указывал Сильвестр, и невольно поёжился. На досках потолка и на стене виднелись кровавые разводы, а на полу стояла тёмно-красная засыхающая лужа. Чанга, щурясь, смотрела на неё, принюхивалась и фыркала.
