— Что случилось?

В голосе тонкой стрункой зазвучала тревога. Кеша как-то странно крякнул, словно смутился, и вышел из тени вперед.

— Должен был я Михалыча привезти, а вот… — он развел руками. — Тетя Саня прислала, говорит, тебя надо взять…

— Куда? — шевельнула помертвевшими губами Женя.

Ей показалось, что после этого вопроса Кеша ссутулился еще больше. Он отвел глаза:

— К Шамановой сопке… Михалыч там сгинул…

Женя зажмурилась, в ушах появился противный комариный писк, холодный ветер скользнул за шиворот. Она развернулась и бросилась в дом одеваться.

— Э, нет, так не годится, — протянул Кеша, когда увидел, что Женька выскочила на веранду в короткой курточке и кроссовках. — Погоди.

Он исчез в темноте, как будто растворился. Женя потерянно осталась ждать. Она вглядывалась в сторону невидимого черного леса и проговаривала про себя: «Отдай! Верни! Зачем он тебе?» Если бы не боялась заблудиться, бросилась бы к деревьям, вцепилась в шершавые, липкие от смолы, стволы, шептала бы заклинания, умоляя не забирать такое призрачное, еле обозначившееся, ее счастье.

Зловещим казалось ей молчание леса, словно глухая стена выросла. Звуки есть, слышно, как гуляет ветер в кронах, раскачивает ершистые лапы, стонет, ломает сучья, живет своей жизнью. А вот мольбы Жени не замечает, отгораживается плотной завесой. Она почувствовала это и от собственного бессилия разозлилась.

Снова появилась рядом щуплая фигура, словно ее вырезали из темноты.

— Вот. Надевай, — Кеша сунул в руки куртку и резиновые сапоги.

Грубоватая ткань царапнула по свежей коже на шрамах. Женя тут же, на крыльце, скинула неподходящие для местных дорог кроссовки, и натянула сапоги. Потопала, проверяя, не велики ли. Толстый шерстяной носок удерживал обувь надежно. Следом влезла в куртку, в которой буквально утонула. Кеша оценивающе оглядел из-под кустистых бровей и, подойдя ближе, ловко подвернул рукава.

Вместе они пошли по дорожке к дальним сараям, где находились мастерская и конюшня. Скользя по жирной глине, запинаясь о камни, Женя спешила за молчаливым проводником и всё думала: как же по такой грязи проберется Яшка?

— Подожди здесь, — бросил Кеша и направился к кирпичному ангару.

Он распахнул ворота, и в глубине Женя увидела заляпанного грязью монстра, висящего как будто в воздухе, над четырьмя мощными колесами. Кеша взобрался на подножку и исчез внутри. Через минуту затарахтел мотор, круглые глаза монстра загорелись и, выплюнув клубы вонючего дыма, он выехал из гаража. Женя, не раздумывая, подбежала, открыла дверцу, испачкав в засохшей грязи пальцы, и кое-как вскарабкалась на ступеньку.

— Пристегнись, — коротко приказал Кеша и нажал педаль газа.

Машина подпрыгнула на кочках и помчалась к лесу. На крыльце появилась маленькая женская фигура в длинной юбке. Колючий взгляд, в котором читалось беспокойство, проводил красные огоньки фар. Тонкие губы бесшумно шевелились, произнося напутствия и молитвы. Холодный ветер играл седыми синеватыми прядями, в беспорядке разбрасывая их по плечам.

***

Женя надеялась узнать подробности, пока едут по буеракам и непролазным лужам, но сразу же поняла — это невозможно. Бешеная колесница ревела, дребезжала, скрипела и подпрыгивала так, что Женя только успевала напрягать мышцы, чтобы не улететь с сиденья. Вцепиться в поручень не удавалось, не хватало сил, поэтому оставалось надеяться только на ремень безопасности, упирающиеся в пол ноги и тело, которое успевало принять нужное положение под нужным углом. Голос тонул в рыке двигателя. Да и отвлекать водителя было боязно. Он напряженно вглядывался в черноту, которую прорезали желтые лучи фар, и только и успевал поворачивать руль в нужную сторону. Пару раз их так подкинуло, что все внутренности в животе перекрутились, а макушкой Женя ударилась о потолок. Тряска в кибитке, когда она ехала сюда на Яшке, вспоминалась приятным путешествием.

Наконец, они выбрались на грунтовую дорогу, которая показалась Жене практически современным автобаном. По крайней мере, она была шире, лесу пришлось потесниться, а ямы покрывали ее поверхность не сплошь, а с возможностью объехать. Разбрызгивая во все стороны грязь, джип помчался дальше. Еще через час свернули в сторону и, подпрыгнув на камнях, остановились у горной реки. Совсем небольшая и довольно безобидная на вид, она урчала и ворочалась в темноте, выбрасывая на берег, белые ледяные брызги. Сначала Женя подумала, что это вода, но, присмотревшись, она различила смерзшийся снег, пластинками бьющийся о валуны.

Кеша остановился рядом с еще одним джипом — двойником того, на котором добирались они. Такой же грязный и грубый на вид. Задуман не для комфорта туристов-толстосумов, а для обычной жизни в этих суровых краях. Женя выбралась наружу. От экстремального ралли ее слегка подташнивало. Она несколько раз вдохнула и выдохнула холодный колючий воздух. С уважением покосилась на Кешу: такой хлипкий, а так ловко справляется с этим монстром.

Он сразу же отошел к мужчинам, сгрудившимся неподалеку, у кустарника. У одного из них в руках была карта. Ветер яростно трепал ее края, не давая развернуть полностью. Коротко переговариваясь, они водили пальцем по бумаге и всё поглядывали в сторону леса и речки. Неприятно пахнувшими клочьями до Жени долетел сигаретный дым. Влезать в разговор не хотелось, никто до сих пор на нее даже внимания не обратил. Поэтому Женя решительно подошла к Кеше и дернула его за рукав.

— Ты можешь, наконец, объяснить мне, что случилось?

Кеша завертел головой, прищурился, но Женя смотрела требовательно и зло, рассчитывая на объяснения. Стылый ветер выбивал из глаз слезы, кончик носа покраснел и шмыгал от набежавшей влаги.

— Пойдем в машину, — дернул подбородком Кеша.

Он что-то коротко сказал мужикам, а потом зашагал к джипу. Женя поплелась следом. Несмотря на теплую непромокаемую куртку, она нещадно мерзла. А может быть, это была нервная дрожь. Прокуренный салон по сравнению с улицей показался уютной гостиной. Женя зажала окоченевшие пальцы между коленями и приготовилась слушать. Кеша скрипнул сиденьем, шумно вздохнул, как его любимец Яшка, и откашлялся:

— Обратно мы с ним уже ехали, еще, правда, не стемнело. Провозились в городе с бумажками, хотел всё побыстрее… И вот приспичило ему свернуть к Шамановой сопке. Водяники тебе набрать…

В голосе послышалась недовольство и осуждение, а может быть почудилось? Женя повернула голову и посмотрела на Кешу, но его лицо оставалось спокойным. А глаза… что глаза? Не смотрел он на нее, не поймешь, что там…

— Это отсюда еще пешком с километр… Вот понесло его туда, — Кеша глазами указал куда-то в темноту. — Я с ним пошел… Думал, быстро обернемся. А там дальше вверх по течению на палатку наткнулись. Семья, представляешь? В такую холодину, да с ребятишками. Муж с женой, да два пацаненка лет пяти и десяти. А на берегу плоты. Михалыч сразу расспрашивать начал: кто такие, бывали ли здесь, не надумали ли сплавляться… Приезжают сюда экстремалы, иногда до конца октября лезут в воду. С этими инструктор якобы какой-то был. Парнишка молоденький, из Москвы, — приоткрыв окно, Кеша презрительно сплюнул.

— Сроду не бывали нигде, понятия не имеют, что это такое сплавляться по горным рекам, а туда же! Инструктор…

Он немного помолчал.

— Ну, Михалыч стал уговаривать их. Всё на детей напирал, что опасно это… Инструктор влез, сказал, что они тут буквально-то двадцать метров проплывут, дальше заводь и, мол, всё хорошо будет. В общем, ни в какую их не разубедить было. Что с дураков возьмешь? Разодетые все, снаряжения на несколько тысяч, а в голове пустота… Ладно бы сами, взрослые… а то ребятишки с ними. У нас спасжилеты, мы уже опытные, мальчики мечтают попробовать… — передразнил Кеша незадачливых туристов.

Женя еще крепче сцепила пальцы, она уже поняла, что дальше скажет щуплый Кеша.

— Короче, погрузились они, поплыли… И вроде нормально всё поначалу было, я еще Михалыча дернул, пошли уже… Доплывут… А тут как раз на середине плот и перевернулся. Закрутило их, разбросало, потащило в обратную сторону от заводи. Там развилка у скалы есть… Я и охнуть не успел, как он уже второй плот тащит к воде. Я к нему! А он, как озверел, рычит, как ненормальный, орет мне: не лезь! Там дети! Прыгнул и…