Показалась мраморная плита с гравированным портретом. На ее фоне четко выделялся силуэт ангела. Глеб тактично остановился поодаль, а Анна пошла дальше. Она пробыла у могилы недолго. Глеб так и не увидел, что за амулет она принесла брату. Он вытянул шею, но различил лишь портрет улыбающегося мальчика и даты жизни, которые были ужасающе коротки. Пять лет… всего лишь пять лет… От этого Глеб даже передернул плечами. Он собирался уже отвернуться, чтобы не смущать Анну, как вдруг снова задержал взгляд на дате рождения. Потом нахмурился и обеспокоенно посмотрел по сторонам. Анна говорила, что родилась уже после смерти Павлика и долго ничего не знала о брате, но почему тогда…

Глеб шел рядом, раздумывая, как задать Анне этот вопрос. Наконец, не выдержал:

— Ты говорила, что твой брат старше, но выходит…

Анна резко остановилась и обернулась. В серых сумерках лицо ее казалось белым и измученным. В глазах застыл холод.

— Мне так легче… — тускло произнесла она.

— Что легче? — не понял Глеб.

— Легче считать, что это всё произошло еще, когда меня не было…

Глеб пораженно уставился на нее.

— Как? — наконец, смог выдавить он. — Подожди… Я ничего не понимаю…

— Да не надо тебе ничего понимать! — вдруг раздраженно выкрикнула Анна. — Всё, что тебе нужно знать обо мне, это, что я боюсь воды. Но в отличие от тебя я стараюсь с этим справиться.

Глебу показалось, что его ударили. Он вспыхнул и хотел резко ответить, но Анна уже шагнула к нему и положила руки на плечи:

— Прости меня… Я просто устала… Поехали домой.

Она провела пальцами по его подбородку, задержалась на губах, а потом поцеловала. Волна гнева тут же погасла, и Глеб крепче прижал Анну к себе. Налетевший внезапно ветер, расшвырял платиновые пряди. Закручиваясь на длинном шнурке, тихо звякнул медальон. Белый ангел смиренно принял ненужный ему дар.

***

После встречи с Женей, Маргарита Сергеевна не находила себе места. Всегда прагматичная и не верящая ни в приметы, ни в предсказания, она никак не могла выкинуть из головы сон, который приснился ей недавно. Как наяву, она видела Анну, которая с тазом белья направляется к полынье. Идет, растапливая босыми ногами снег. Маргарита хочет окликнуть ее, но не может, губы ее смерзлись, как две ледышки. Анна оборачивается, улыбается, а потом, не сводя с нее глаз, опускается на колени и бросает в прорубь какие-то круглые предметы. Они скачут по льду, а те, что оказались в воде, подпрыгивают на волнах, но не тонут. И вдруг Маргарита замечает, как на фоне белого снега мелькают каштановые кудри, внизу, у полыньи. Она подбегает ближе и видит, как из проруби пытается выбраться Женя, но Анна не дает ей этого сделать. Смеется и давит, давит ладошками на голову, удерживая ее под водой, как мячик. Маргарита пытается кричать, мычит смерзшимися губами, но всё напрасно.

Вот уже несколько дней сон не давал покоя. Мужу ничего не рассказывала, зачем его тревожить. Долго думала, пока решилась позвонить Жене сама, но она не взяла трубку. Может быть, обиделась за то, что ей предложили помощь? Не хотелось во всё это лезть, и Маргарита бы не лезла, если бы не Анна… Неизвестно на что она может пойти ради своей прихоти.

Чувствовала себя виноватой перед Женей. Как будто могла не допустить беды. А может, лучше найти Глеба и поговорить с ним? Но вряд ли, это что-то изменит. Она видела, какими глазами он смотрел на ее дочь. Получается, нужно помочь Жене. Сама она никогда ничего не попросит. А Глеб, рано или поздно, уйдет от нее. Анна не отступится. Если Женя согласиться принять помощь, сможет начать новую жизнь. И тогда Маргарите будет не так страшно и больно. Хоть какую-то часть зла, которое творит ее собственная дочь, она постарается исправить.

— Саша, — она набрала мужа, — помоги мне найти адрес моей парикмахерши. Помнишь, я тебе о ней рассказывала? Да… бедная девочка… Нет, ничего не случилось. Просто я бы хотела передать ей небольшой подарок.

Все эти дни Женя вяло слонялась по дому. На сообщения от Апеллы отвечала кратко, лишь бы успокоить, скачанные уроки и программы по дизайну забросила, на улицу не показывала и носа. Внутри была пустота. Даже жалости к себе не осталось.

Пропал аппетит, а за ним и сон. Обычная реакция на стресс. Редко, но мелькала искорка злости на себя: нашла из-за чего так нервничать! Нашла… Сама не ожидала, а вот… Порой нападала нервозная активность, и Женя бросалась вытирать пыль. Неуклюжие пальцы выронили маленькую вазочку, которую она еще вместе с мамой привезла из Италии. Глядя на разноцветные осколки, Женя расплакалась. Попробовала разобрать вещи в шкафу и сразу же наткнулась на свитер, который год назад начала вязать для Глеба. С оленями. В скандинавском стиле. Женя в ступоре теребила мягкое полотно с яркими разноцветными квадратиками и вспоминала прежнюю безоблачную жизнь. Губы кривились усмешкой. Ах, не хватает денег на поездку, ох, много работы, хочется отдохнуть, ой, придется опять ехать на стажировку, ужас, из продажи исчез любимый шампунь… И это считалось проблемами?!

На пятый день своего добровольного заточения, Женя стала перебирать в голове, где она смогла бы работать. Кассир в близлежащем супермаркете, менеджер, они всегда требуются, да вот, пожалуй, и всё… Почему-то думала, что всю жизнь будет работать руками, а высшее образование получит, когда поймет, какая сфера ей еще интересна. И скорее всего, опять же, это была бы индустрия красоты.

Недовольно взвыл желудок, требуя хоть чего-то съедобного. Вспомнив, что на кухне должны были остаться быстрорастворимые каши, пошла туда. Повертела в руках пустую упаковку, которую забыли выкинуть, и она долго вселяла иллюзию, что овсянка с клубникой еще существует. Всё, как в человеческой жизни — снаружи кажется, что всё хорошо, а заглянешь внутрь, там пустота.

Но поесть всё-таки надо было. Женя осторожно отодвинула занавеску и выглянула в окно. Ползущие на город сумерки не могли скрыть ни дождя, ни сильных порывов ветра. Отчаянно захотелось горячего тыквенного супа: оранжевая лужица, а в ней сплющенные зеленые семечки и подрумяненные кубики сухарей. В животе заурчало. Женя набрала доставку. Небольшая кафешка буквально за углом. Их с Глебом там знали, как облупленных. Тыквенный суп и банановый десерт в стаканчике обещали принести через десять минут.

Зябко поведя плечами, Женя прислонила ладони к теплым батареям. Неуютно ей в этом доме. Плохо. Можно уйти, позвонить паре знакомых девчонок, приютят, не откажут, но у всех семьи, дети, свои проблемы. Печальной тенью закружило одиночество, навалилось всей тяжестью, закутало в колючие пеленки. И только светящиеся линии окошек в доме напротив напоминали, что есть еще люди. Живут, любят, ненавидят, ругаются, пьют вино и гладят кошку…

Зазвонил домофон, и Женя мягко выскользнула в прихожую. Не спрашивая, кто это, нажала кнопку и сразу приоткрыла дверь на площадку. Терпеливо ждала, прислонившись плечом к стене. Пропиликал сигнал лифта, и через секунду раздались шаги. Каблуки глухо застучали по полу. Женя прислушалась: странно, обычно парни в кроссовках появлялись практически бесшумно. Она вспомнила, что не приготовила карточку и, отодвинув дверцу шкафа, принялась искать ее, то в одном, то в другом кармане куртки.

Раздался деликатный стук в приоткрытую дверь.

— Да-да, входите, я сейчас…

Женя обернулась и оторопела, затянутая в черное пальто-френч перед ней стояла Маргарита Сергеевна.

— Вы?! — изумилась Женя и растерянно попятилась. — Как вы узнали?

— Здравствуй, Женя… Извини, что без приглашения. Я тебе звонила… ты не отвечаешь…

За спиной женщины появилось тощее лицо курьера. Юношеская козлиная бородка топорщилась тонкой косичкой. Он вопросительно посмотрел на Женю.

— Да… это мне… — кивнула она.

Маргарита Сергеевна посторонилась и Женя, подхватив небольшой пакет, приложила карту. Курьер кивнул, пожелал приятного аппетита и пошел к лифту.