Россия правильно сделала, когда в марте заняла станцию и взяла её под свой контроль — Украина, в мирное время запустила станцию до аварийного режима. Страшно представить в условиях войны! ВСУ вот уже более месяца подряд интенсивно обстреливают ЗАЭС, чтобы таким образом обвинить нас в ядерном шантаже. В реальности ПВО работает круглосуточно, иногда входя в здание отряхиваешься от пыли, поднимаемой снарядами. Здесь я понял, что Украина готова на всё, в том числе, и на катастрофу на атомной станции, чтобы привлечь внимание к себе.

На земле простой службы не бывает…

Грустные и тревожные мысли — это все от безделья. А в штабе еще тонна бумаг и у меня есть время до утра, пойду, пачкать бумагу по средством принтера, в формате «война и мир» том десятый за сутки. Я уже кинул очередной окурок в условную мусорку и повернул ключ квадроцикла.

Ждем этих… Пришлось даже гарантировать экспертам безопасность при передвижении по подконтрольной ей территории у Запорожской АЭС, несмотря на обстрелы. Вот и бегают солдаты, проверяя.

Гул винтов транспортного вертолета, заставил меня передумать двигаться в штаб. Миссия на авто отбыла из Киева в Энергодар, всё было сделано для беспрепятственного проезда. Что-то случилось и их пересадили на вертушки?

Увидел, как забегали военные, тут же вспомнил, здесь закрытая для полетов зона. Приготовилось работать ПВО. Единственная дорога на станцию была пуста.

Шум винтов усилился. И вот мы уже разглядывали три вертолета летят клином в сторону станции. Снижаясь по дуге, хотя и так летели, чиркая пузом о кроны деревьев. Транспортник с сопровождением.

Суета у военных приняла деловой вид. В треске рации удалось разобрать, что это наши, специально на станцию. Скорее всего очередное усиление в преддвериях инспекции. Опять «усилить», «углубить» и покрасить все что можно за пятнадцать минут.

Вертолеты зависли над площадкой перед КПП, срывая ветром головные уборы. Транспортник плюхнулся, пока его сопровождение нарезало круги, рыская по периметр, как те самые акулы.

Из приземлившегося вертолета высыпали бойцы, плавно, тягуче, профессионально. Следом показался здоровый мужик, даже на таком расстоянии от него веяло властью. Но бойцы не тронулись с места, за ними вылез непонятный подросток. С этого расстояния было не разглядеть точно, но то, как тягуче сдвинулись бойцы в сторону подростка, посвященным говорило о многом. Негласно, они охраняют именно его.

КПП все подобралось, подтянулось всё: от спин до ремней.

Получилось разглядеть высокого, полковник. Спец войска. Мужик холодно осматривал пространство, как и его сопровождение, потом дождался представления, о чем-то заговорил с телепортировавшимся на КПП, непонятно откуда, старшим. Винты машин еще не перестали тарахтеть, потому не было понятно, о чем они. Но то, как начальник караула махнул на меня — они по мою душу.

— Добрый вечер, полковник Бессмертный, Константин.

— Очень приятно, майор МЧС, Митрофанов Михаил Степанович. Константин?

— Владимирович.

— Константин Владимирович, чем могу служить?

Этот полковник посмотрел на меня — как просканировал. Хотя спустя пару секунд его взгляд потеплел, и он продолжил.

— Сегодня-завтра планируется приезд комиссии МАГАТЭ. Мне поручено все проверить и проконтролировать.

У него потеплел, у меня заморозился. Очередной «проверятель». Полковник неожиданно заметил это и поспешил меня немного успокоить.

— Я не поборник лезть в каждую бочку, так что покажите, что можете, а там посмотрим.

Действительно, новый начальник не полез со своими комментариями. Я протащил всю группу по станции, нос они никуда не совали. По мне так это было им попросту неинтересно. Они отбывали повинность так же, как и я. Положено — вот и положите.

Группа двигалась чуть сзади, постоянно прикрывая от моего взгляда того подростка, как, собственно, и полковник. Его ненавязчиво опекали, скрывая. Очень сомневаюсь, что это не нарочно.

В рации с отвратительным шипением заорали «тревога». Одновременно с этим земля вздрогнула и зашлась истерично сирена. Коридор заволокло едким дымом, никак не похожим на дым от пожара. Ноги перестали слушаться, спина загудела, в голове бухало сердце, норовя выскочить через уши. Подскочили мужики, подхватили под руки и выволокли на улицу из коридора. Мне показалось, что их глаза засветились желтым.

— Что это, кха-ха-кха, за дым такой?

— Не важно. Нужно отправить вас в бункер.

На улице тоже все было в дыму, видно зарево, но не ядерное (тьфу, тьфу, тьфу), но и не огненное.

Заподозрив, что бегущие от пламени со всех ног военные — это точно не к добру, мы развернулись и тоже рванули за ближайшее здание. По пути крича на остолбеневших сотрудников и военных, чтобы они быстрее ретировались из этой зоны.

Прогремел очень мощный, оглушающий взрыв. Я увидел, что труба как вулкан начала извергать нечто синее. Я сам встал как вкопанный, и, если бы не бегущий за мной спецназовец, я бы продолжил так стоять. В голове было только: "Твою…..!".

Это было невероятно страшно!

Нас догнала взрывная волна. Это ощущение сложно описать словами… Такое чувство, что у меня горела спина, уши и затылок, было жутко горячо.

Стоит отметить, что, когда меня настигла волна, я провалился ногой в какую-то яму, коих здесь было не счесть. Упал, поднявшись, только когда все утихло.

Осмотрелся, в первые секунды мне казалось, что от взрывной волны меня оглушило. Я начал метаться от одного человека к другому. Все просто лежат, словно спят, но на пощечины не реагируют. Мотают головой из стороны в сторону. В голове бьётся: «Химическая атака».

Перебегая от одного к другому, я и не заметил, как долетел до КПП.

Здесь стояли те самые вновь прибывшие спецы, тот полковник, что битый час расспрашивал меня о станции. Как они успели? И тот подросток.

Точнее девушка, маленькая на фоне этих бугаев. Ее длинная, рыжая, до колен, коса при резких движениях била рядом стоящих. На минуту показалось, что она жалила людей. Вся их группа смотрела куда-то в сторону дороги.

Выглядело это всё действительно завораживающе: огромное пламя освещало оранжевым заревом трубы, делая пейзаж пост апокалиптическим. Меня заметили, в начале обернулся боец, коротко шикнул, и обернулся полковник.

— Михаил?

Он был сосредоточен, но и не мало удивлен тем, фактом, что видит меня перед собой.

— Неожиданно.

На его голос обернулась девушка. Она спокойно посмотрела на всех и вернулась к пламени, что ползло в сторону атомной станции.

У меня волосы зашевелились.

— Что это?

— Это, сегодняшнее нападение.

Понятнее не стало. Со стороны противника послышался нечеловеческий вой, я непроизвольно развернулся в сторону звука. Под дикое звуковое сопровождение полз туман, слегка фосфоресцируя в наступающих сумерках. Я смотрел на него, видел шевеление в тумане, вечность за секунды. Мне мерещится. Мне все это снится, я, наверное, лежу где-то на земле и это мой воспаленный мозг.

Ветер принес запах озона, химии и какого-то гниения. Кислота, туман выделяет кислоту. И уже в слух:

— Кислота, туман выделяет кислоту. Если она дойдет до станции….

— Она сейчас исправит. Наша задача не подпустить тварь, что там обитает.

— Что это?

Мне не ответили, затрещал Гейгера, притороченный к поясу, как у всех обитателей станции. Аналогичный звук послышался от лежащих людей. Сама станция механическим голосом продолжила:

— Внимание, утечка радиации. Внимание, утечка радиации…

Я дернулся и был мгновенно остановлен Константином, который и не заметил моего рывка, настолько стальными были его руки. Он придержал меня за руку, покачал головой. Как сквозь вату послышался бой каких-то ударных, отбывающий незнакомый ритм. Земля вздрогнула, как в кино прошла трещина между этим туманом и станцией.

На территории погас свет, отключился телефон, показывал «вне сети». Трещина заполнялась то ли паром, то ли туманом, пылью. Вспыхивают искры коротких замыканий. Повсюду течет горячая радиоактивная вода, я ощущал его уже по щиколотку, от который счетчик стрекотал не умолкая. Из ужаса меня выдернул абсолютно спокойный девичий голос: