Во времена Петра и много позже в здешних лесах часто случались необъяснимые, таинственные происшествия. Заклятье Велеса было такой силы, что трудно передать. Сердит был больно, когда творил, даже навьи обитатели обходят это место стороной. А потом твой предок, Гамаюн начала отдавать свою энергию, взамен самоубийств.

— После гибели твоей матери, ее сила поддерживала баланс еще какое-то время. Но в 1993 году на зловещем участке канала погибло 303 человека. Факт смерти этих несчастных был списан на банальное самоубийство. Через десять лет, в 2003 году, данные о самоубийствах на Обводном канале засекретили. Договорился с властями, здесь в третьем году всегда ремонт затевают, вроде и людей нет, а все равно прыгают и гибнут.

— Цифра три?

— Раз в десятилетие, в отсутствии тебя проклятье должно насыщаться. Со смертью твоей матери, оно вернуло вот такой способ. Если человек слаб — оно внушает желание расстаться с жизнью.

— Получается, я косвенно виновата?

— Наоборот. Без тебя оно распоясывается больше и больше. Так что попробовать можно, но и спешить не нужно, до следующего года там спокойно.

— Да ты оптимист! Уже под сотню летунов.

— Пойдём, нам нужно подняться на мост.

Мост радовался, наконец-то, пришла. Наконец-то ожидание окончено, он вновь будет целым.

— Я его чувствую. Он очень рад меня видеть.

— Ты для него — заботливая хозяйка, а он твой верный пес.

— Что мне делать?

— Почувствуй центральную плиту. Она позовёт, просто прислушайся.

Теплый ветер действительно позвал меня. Закружил, окутал запахами камня и воды. Один из камней дружелюбно переливался всеми цветами радуги, как бензин на луже, не ярко, но хорошо запоминается. Я осторожно подошла к нему. Кощей молчаливым защитником следовал за мной, мальчики остались в машине, что-то бурча про своего шефа. Самое удивительное, что никого не было. Город как вымер, там метрах в пятидесяти была жизнь, она кипела и бурлила на полную мощность, а вот здесь было тихо и инаково. Не так как в других местах.

— Только не переоцени себя, если будет сложно — мы просто вернёмся в другой раз.

— Все нормально. Здесь хорошо.

— Встань на камень и попроси.

Я сняла кроссовки, мне показалось так правильным. Шаг и я стою на тёплом, шершавом камне. А он меня приветствовал, немного жаловался, что потерял меня и сетовал, что не мог прийти сам.

«Здравствуй, хороший мой, что же с тобой случилось, что ты так злишься. Вот она я, моя энергия — твоя». Я ощутила горячую волну, она мягко поднималась по ногам, потом по спине, волна начала играть с волосами.

Огромный, довольный кот, уже сытый и здоровый, он больше не один. Хозяйка вернулась. Барьер теперь на месте. А хозяйка поспит, она увидит Сон.

Кощей подхватил оседающее тело птички и понёс к машине. Дело сделано, барьер стоит и сияет, пара дней и в Петербурге все наладится. Отток энергии прекратится. Правда вампиров нужно убрать, иначе город захлестнёт волна убийств с обескровливанием. Раз подцепить канал «дармовой» энергии не получится, они переключатся на людей. И объяснить будет в разы сложнее, вампиры на камерах не невидимы. Барьер мягко перекатился волной и погас, незримо ощущаясь, дом теперь защищен.

[1] Сленговое названия спец подразделений.

Интерлюдия

Луганские казаки полностью заняли территорию завода KNAUF в Соледаре и теперь громко отвоевывали улицы. Прилегающее село Бахмутское штурмуют ЧВК «Вагнер». Казаки же продолжают медленное шествие к Марьинке и Спартаку. С момента выхода с базы уже получили двадцать 300 и два 200 гражданских тварей — дружинников.

Да, прошлой ночью было жарковато. Хуже того, противник попался подлый. То "Лепесток" по дороге разбросает, то "маячки" для наводки ударов тяжелой артиллерии по гражданским объектам забудет. А уж наводчиков — на любой вкус и цвет. Как раз вчера второго наводчика ликвидировали при попытке нападения на нас.

Здесь мой взвод нашел обездвиженного Савелия. Он и был нашим информатором, нормальный мужик, которому ради удовольствия перебили ноги, и нет не потому, что он сообщал координаты. Этого то как раз не вызнали, а потому, что пять лет назад сварился с соседом, ныне покойного «дружинника». По его данным после прихода в жилой массив бойцов ВСУ, начался полный беспредел, обвиняли в сотрудничестве с русскими, увозили. Скорее всего на расстрел. Тотальные обыски, жуткое мародерство, убийства. Забирали все что нравится — телевизоры, смартфоны, бытовую технику, еду. Арестовали кучу народа и увезли. Несколько человек просто расстреляли на месте, тех кто пытался мародерству мешать. Сказали, что всех, кто будет пытаться помешать им — сразу будут ставить к стенке. Вошли "западенцы" или все-таки фашисты?

Город был просто парализован ужасом. Не было воды, тепла, разрушены дома и люди переехали в подвалы. По улицам гулял смрад нечистот, разложения и смерти.

Савелий плакал, когда его грузили в фургон, отправляя в тыл, плакал и просил прощения, что не сможет больше помогать, желал здоровья. Я воин уже Бог знает в каком колене, но даже меня такую циничную сволочь пробрало. А он не первый, да жаль, что не последний.

Сегодня нас, казаков, оттеснили немного с улиц, артиллерия не замолкала, Соледар при правильной организации обороны намного превосходит мариупольскую «Азовсталь». Здесь в советское время находились соляные рудники, которые уходят под землю на многие километры. На нашем направлении зависла тактическая пауза. Фактически, идёт обмен артиллерийскими ударами. А мы вот вынуждены сидеть — ждать, когда утрясется. Настроение муторное, тянущее, интуиция говорит, что ночью будут проблемы. Что ж не в первой.

Меня разбудили на исходе дня. Артиллерия перенесла удары куда-то восточнее, а у нас случилось затишье. При этом ВСУ обстреливают в основном мирные кварталы Донецка, Горловки, Ясиноватой и других населённых пунктов, кулаки сжимаются от бессильной ярости.

Глянул на остатки зеркала, в чьем-то наспех оставленном доме, весь грязный, выгляжу как боевой бомж.

— Командир, бл. ть, мы не знаем что делать!

В проеме, почти выбив плечом косяк, появился мой зам. Саша — вечно спокойный парень был просто в ужасе, казалось волосы приподнимают шапку, на улице застрочили автоматы. Быстро выскакиваю на улицу…

Если представить апокалипсис — то это он. Мертвые всушники, аккуратно сложенные вдоль дороги шевелились, по их лицам ползла какая-то серая субстанция. Дерганные рваные движения, как если в них попала молния.

— Что за чертовщина? Биологическое оружие? Химия?

Сашка прошил очередью мертвеца, безрезультатно. Существо продолжало вставать, неестественно изгибаясь, слышался хруст костей.

— Собери всех, отойдем к краю.

Боец сорвался с места в карьер, оббегая все лежки и крича о всеобщем сборе. Рация шипела помехами, глушат твари — уже не было разницы в авторе этой подставы.

Подгонять никого не пришлось. К краю поселка все прибыли в рекордный срок, по ходу побив мировой рекорд Уссейн Болта на стометровке. В городе стояла тишина, шелестели ботинки о гравийную дорогу, хрустели кости, да оглушительно взводилось оружие.

— Бл. ть, командир, что за зомби — апокалипсис?

— Х.р знает, — мы стояли, сидели, лежали за стеной, снайперы иногда стреляли по мертвым. Зарядили тяжелые, взрыв осветил округу — даже не разлетелись гады, — Нужно отходить.

— Куда?

Со стороны поля показались такие же красавцы.

— Все, кажись последний концерт отыграли.

Мрачные мужики с остервенением начали поправлять спецовку, шлем, сбрую, все до чего дотягивались руки. Тянуло переодеться в чистое, да помолиться.

— А церкви здесь нет?

Казаки огляделись в поисках такой желанной цели, но нет в обозримом пространстве нет даже тени от креста, что — там погост и то разбомбили начисто.