Колдун взлохматил мне прическу, сбив венец к правому уху. Пока я коряво ловила сей образец ювелирного искусства, посерьезнел и продолжил:

— На приеме от меня далеко не отходи, хорошо?

— Сделаю. Что-то еще знать должна? — задумался, потерся подбородком о макушку. Опять сбив головное украшение.

— Вроде нет, психика у тебя сильная, если что увидишь кричать не будешь.

— Там будет мое начальство?

— Не должны…

В голосе слышалась озадаченность.

— Тогда все нормально.

Колдун отстранил меня, заглянул в глаза…

— То есть начальство ты боишься больше, чем чудовищ?

— Конечно, чудовище максимум, что съест меня, а начальство только по надкусывает!

Колдун ржал до вечера, с перерывами, но смотря на меня — срывался то на гогот, то просто подхихикивал.

Доставленное платье было красивое, маленькое и черное, материал то ли бархат, то ли похожий на него. Руки и плечи были открыты.

— Что особенного в платье? По мне очень красивое, но обычное.

— Почти обычное, почти классика. Материал только от пауков шелкопрядов.

— То есть мне не показалось, что портной — паук?

— Паучиха. Агафья давно шьет одежду. Но по мимо удобства и красоты, паучий шелк прочнее и магия на него не ложится, — усмехнулся колдун, сидя за моей спиной, зеркало, кстати он наколдовал из воды кажется, — Можно сказать, броник от магии.

— У меня даже туфли есть, осталось только пыль с них стряхнуть. Да косу переплести, и я готова.

— А макияж?

— Знающий. Попробую что-то изобразить.

— Необходимо сотворить образ. Все-таки в свет выходим.

Пришлось расчехлять кисточки и краски. Спустя три умывания, из магического зеркала смотрела та же я, с этим не поспоришь. Но накрашенная версия стала хищнее, злее, каштаново — рыжие волосы уложены в какую-то замысловатую косу, внутри пару цепочек, то ли для защиты, то ли для атаки. Я для своего спокойствия не уточняла. Венец, ошейник, браслеты — прям львица светская…. Тапочки только лишние — пушистые такие, в форме зайчиков, все хищное настроение испортили!

На каблуки я вставала с опаской. Никто не спорит, в каждой женщине есть талант на них ходить, бегать, прыгать, много ли мало, но могли все. А вот любовь к этому пыточному устройству, не испытывали большинство. Так что как подвернулась возможность надевать кроссовки под платья, ей воспользовались мгновенно. Это очень красиво дефилировать на тоненькой шпилечке, но не по брусчатке. Может это тайный план мэра? Спустить с каблуков на землю?

— Так что за мероприятие?

— Собрание тайного общества.

— Уже интригует.

— Не скажу, что сильно.

— Во многих состоял?

— Почти во всех. Только смысл? Мы не общество, мы осколки Грани.

— Тогда причем здесь тайные общества?

— Для своих сборищ они утраивали маскарад с незапамятных времен. С масками и балахонами. Люди увлекались поиском ответов на вопросы, связанные с существованием человечества и всемогущей высшей силы. Но благодаря инквизиции старались это скрыть.

— Гореть действительно не хочется.

— Именно. Вопрос в обществах. Так удобнее. Маскарад помогает скрыть сущность, перестать на время быть опасным, развеяться. А с приходом интернета, еще и не попасть в светскую хронику. Маски у нас сбрасывают в полночь, до этого момента всех журналистов выставят.

— Яга придет?

— На ее усмотрение. Она не любительница тратить свое время на пустые разговоры со старыми перечницами…

— Со старыми?

— Конечно, она некоторых ведьм знает уже не первое тысячелетие.

Кто бы сомневался, что дальше центра мероприятие не поедет? Злобно стукнув каблуками о месть всем женщинам от мэрии, клещом вцепилась в руку колдуна, практически повиснув. Пропахать носом плитку в перечень дел не входило на сегодня.

Винное хранилище «Винзавода» на одну ночь превратились в храм венецианского сюрреализма, вобрав в себя образы из кино, музыки, живописи и литературы. Как бал Воланда. Но наигранности, напускного «таинства» не чувствовалось. Здесь все «были», а не казались.

Попасть на это событие можно было только по личному приглашению. Которое Кощей предъявил на себя, плюс один.

Кто бы видел глаза встречающих. Размера на три увеличились. Потом еще на два, когда колдун наклонился и прошептал мне на ушко.

— Скриви губы, сделай вид скучающей стервы и хихикай…

— Лучше ледяной девы, для конченой дуры, я цветом не вышла!

Чтобы это сообщить пришлось подняться на цыпочки (на каблуках!), а ему наклонится. Он кивнул, изобразив ласковую улыбку, и мы прошли внутрь. Сразу войдя в зал Кощей избавился от своей маски, положив на столик с напитками, я наоборот нацепила. Черно — золотую на одну сторону лица.

Мы чинно, под ручку некоторое время бродили в этом хаосе абстракции, или лабиринте дверей. Корпорация монстров, ей-ей! Тысячи дверей, с зеркалами, причудливо разукрашенных, кое-какие даже открывались. Когда мне надоело, Кощей сориентировался, в отличии от меня, сделал пару шагов в сторону и за свисающей бархатной портьерой мне открылся основной зал. Под манящие и завораживающие звуки хоровой музыки, у хозяина или хозяйки вечера очень странное чувство прекрасного….

Голос из динамика приглашал гостей в зал, утопающий в синем цвете. Перед взором всех предстали гимнасты, свисающие со сводчатых потолков, каждый из которых рисовал акробатический узор.

Откуда-то сверху стали доноситься звуки струнного квартета. Артисты комедии и пантомимы, балерины, для меня слились в один сплошной сюрреалистичный фильм. И такие фильмы я не любила. И не понимала, хуже того, я не хотела понимать никакие арт-хаусы и гениальные фильмы. Стыдно сказать, но прогремевший «Левиафан», я запомнила только природу. Остальное мимо, вот кому в тему, пусть наслаждается. Для меня, все здесь было чуждо,

— А это «нетайное» общество любит такие… представления?

— Ты удивишься, но не все. На маскараде можно быть собой.

— Значит для меня ты выбрал такое, мероприятие?

— Почти. Сейчас шоу закончится и начнется обыкновенный банкет.

— Кто хозяин вечера?

— Думаю, что Рогнеда. Уж больно цвета похожи.

— А если бы твоя была?

— Черный, зеленый их предпочитаю.

— А мне?

— А какой тебе больше нравится?

— Не знаю, я много цветов люблю…

Мы стояли около столиков, колдун обнимал меня, говорил на ухо. Со стороны создавалось впечатление, что влюбленная парочка воркует. Слишком близко стояли, демонстративно. Кощей даже проигнорировал нескольких гостей, с их желанием поздороваться.

— Тебя уже раз пять проверить пытались.

— А ты еще ближе подойди, и даже те, кому ты не интересен — заинтересуется.

— Птичка, здесь я интересен всем. Из-за тебя и сам по себе. Я крайне редко выхожу в свет, и с девушкой меня последний раз видели веке в девятнадцатом.

Пианист, играющий на парящем в воздухе белом рояле, сад дверей, отсылающий нас к Стране чудес, левитирующие существа, чьи движения не подвластны законам физики, и патетическая полифония органа.

— Безумный шляпник будет? Или Салли из «Корпорации монстров»?

— Не знаю на счет шляпника, но монстры уже здесь… Морена, рад тебя видеть!

Не рад, однозначно, не рад.

[1] Ой!

[2] Настолько понравился абзац из интернета… к сожалению авторства, не знаю.

— Совсем одичал, Кощеюшка? Уже не пойми с кем заявляешься в приличное общество?

— С каких пор либералы стали приличными?

Громко прокомментировала я, интересно с чего к ней прицепилась? Как толкнул кто…задела мое эго? Или так выглядит ревность?

— Ты так глупа?

На красивом лице, бледном, голубоглазом, обрамленным короткими черными волосами в стиле Одри Хепберн, читалось брезгливость и злоба. Я до этого более пространную фразу не пропустила. Спускать такое, нет уж.

— А ты ищешь сестер по разуму?