О моей командировке, ходили самые разнообразные слухи. Версии от моего отстранения, до увольнения. Бонусом шла идея о моих четырех беременностях. Я даже по тем же слухам дважды родила. Так что канцелярия сильно удивилась моему присутствию на работе. Какой милый клубок единомышленников, хорошо не померла от родильной горячки. Или померла от нее, но мне не озвучили эту версию. Мужики превзошли мои ожидания, в их фантазии: я умотала на яхте с каким-то богатеньким Буратинкой в Италию или в Испанию. Дальше показания расходятся, осталась там жить или он меня убил. Я промолчу, что мы не выездные.

Моя трёхнедельная командировка сводила сотрудников с ума своей таинственностью и загадочностью. А был ли у них тот ум?

По новостям громко протрубили о нахождении деток. Непричастными, но награждёнными по поданным спискам, можно было весь лес заполонить. Человек триста там точно было. Вот только не понятно, где они там прятались, простите, охотились на маньячку, похищающую детей? Прогремело и затмилось.

Услышала и про своё участие в СВО, не в прямую естественно. Все выжили и это было самое лучшее, остальное — такие мелочи!

Минусом стало настороженное отношение начальства. И меня практически перестали нагружать — исключительно бумагомарательством и проклятьями по средствам принтера. К обеду понедельника, я уже все оформила, но продолжила перекладывать бумажки из стороны в сторону, в противном случае мне найдут работу быстрее ветра. А руки писать уже отказывались.

Мирный понедельник, могу его даже поблагодарить за тишину. На выходных активистов не отловили, вот и подшиваю, на что глаз упадет. Хорошо, что он такой, но… вот это «но» и зудело сегодня с утра. Как мало человеку нужно, для того чтобы осознать, как ему хочется работать в другой сфере. И я не о поиске преступника, кажется я просто адреналиновый наркоман.

— Грустишь?

— Работаю!

— Не претворяйся, я же знаю твой взгляд, когда ты работаешь!

— Горчаков, последний раз, когда ты просто так ко мне постучался, мы бог знает сколько времени провели в полях. Я кабинетный работник! П-шол вон!

— И я тебя очень люблю, Зайка. Ну ты же понимаешь!

— Нет не понимаю, понимать не хочу, нет тебе веры!

— Остальные здесь такие злыдни, сразу посылают в СОГ.

— Я тебя туда же посылаю. В СОГ!

— С меня кофе!

— Тебе на мой кофе работать еще лет тридцать. Ты мне за прошлое дело так и не отдал!

— Ну хочешь на колени встану?

— Хм-м, я бы с удовольствием на это посмотрела.

— Ну хоть глянь!

— Горчаков, ты цельный майор, с чего вдруг ты канючишь, как литёха после учебки?

— Давай кофе попьём, за углом?

Странно, Горчаков хоть и пользуется моей добротой, периодически, но не припомню такой просьбы. Подхватив китель, пошла за ним, все-таки нечасто такое можно услышать.

— Давай, я в начале выйду, а потом ты за мной?

— Ты меня пугаешь.

— Лучше перебдеть!

— Как скажешь. Но тогда я первая пойду, а ты заглянешь в канцелярию и минут десять потрепишь девочкам нервы.

— Спасибо!

Выйдя в коридор, зашла в дежурку, доложилась, что иду обедать и сдала материалы на отправку. Перекинулась приветствиями.

Дойдя до парочки уцелевших каким-то чудом деревьев, ощутила Болида на своем плече. Птица тихо боднула меня головой и опять сорвалась в крону деревьев. Предчувствие какой — то… филе не отпускало. Еще немного и Горчаков станет для меня кликушей, стоит ему показаться на пороге моего кабинета и все, все идёт по навигатору в самую тёмную точку.

В это кафе я часто забегала, оно маленькое, неброское, но кофе хорош, как и пирожные, а вот еда так себе, в микроволновке разогревают, но голодным следователям обычно все равно. Главное еда, просто ее наличие — предпочтительнее в желудке и быстро.

— Вам как обычно?

— Да, и свежую выпечку.

Горчаков появился стремительно, забрал свой кофе и просто рухнул на стул. Переводя дыхание, заодно втягивая аромат.

— Ну, скажи мне то, что я не хочу услышать.

— Ты помнишь, дело о сотрудниках?

— Что значит помнишь? Это пока самое тонкое дело в моей стопке.

— Мы приставили за ним слежку. Понимаешь, дело какое-то странное. Написавший донос, взяточник каких поискать, но полгода назад он перестал брать деньги. Все только по закону. Вообще перестал, там особка лично курировала, но пшик, к деньгам сей товарищ не прикоснулся, наоборот орал как резаный.

— Стал праведником?

— Более чем, такого честного сотрудника, я вообще не помню. Ни шагу от закона, ни на миллиметр. Особка прям в шоке, разрыв шаблона и снесенная крыша. У них на него материала, косвенного, закачаешься. А тут тишина. И ладно бы слежку чуял, так нет, живет по уставу, дом — работа. Правда с женой развелся месяца четыре назад.

— Все это классно и дико интересно, но здесь то ты почему оказался.

— Понимаешь, это какая — то зараза. Полгода, полгода абсолютной честности, а потом он умирает.

— В смысле?

— В прямом, это какая — то болезнь!

— Нужно чиновников заразить! Как это? — пытаясь вспомнить, прищелкнула пальцами, — А, вспомнила «чинововирус» или что-то подобное.

— Не помешает, но будет мор.

— Так с чего ты решил, что он не единственный.

— Я тут просмотрел материалы, полазил по трем доступным архивам, так вот. Дела не объединены, но сейчас двенадцать сотрудников по Москве резко стали честнейшими людьми. Кто-то просто не берет, кто-то даже возвращает. Так вот, двенадцать сотрудников, на которых пробы ставить негде, стали образцом для подражания.

— Я об этой повальной честности не слышала, тем более ты говоришь это давно тянется.

— Раз в полгода эти двенадцать сотрудников умирают, от естественных причин, связи нет, пересечения по службе нет или они настолько малы, что даже не зафиксированы. Сама понимаешь, что так ли иначе все мы связаны.

— Но ты решил связать эти случаи, крепче, чем простое «мерещится».

— А ты не находишь странным эту закономерность?

— Давно?

— Пять лет.

— И никто не сопоставил?

— А кто хочет копаться в таком? Сердечный приступ, пару — тройку инсультов, правда один застрелился. Признали депрессию, из-за жены, ушла от него и детей забрала, развод. Один угодил под машину, случайно, после работы, водитель сидит, лихач. Инфаркты как инфаркты, тромбы инсульты. Все странно, прямых улик нет, даже косвенные с натяжкой. Одна проблема, все эти люди умерли в один день. И так дважды в год, двадцать четыре сотрудника, не всегда в Москве, есть данные по Подмосковью, Туле, Калуге, это то что я нашел. Официально побаиваюсь запрашивать. Может так неугодных списывают, ладно, чего я только не видел. Но в один день? С оказией делал запросы на материалы их дел, часть уже прислали втихаря. Не могу перестать думать об этом. Кто-то это подстраивает или?

— Я посмотрю, с тебя материалы.

— Уже скинул…

— Я еще не согласилась!

— Зоя, я работаю с тобой не первый год, ты заинтересовалась! А это значит — ты посмотришь, действительно посмотришь. Ладно, я побежал, держи меня в курсе.

Залпом допив кофе, на подскоке дожевал плюшку с моей тарелки и исчез. Он же вроде человек, как телепортировался то? Умение оперов слинять до того, как старшие по званию начнут их мучить неудобными вопросами, поражало и вдохновляло на восхищение.

Его место занял мой сегодняшний персональный охранник. Коля Берлев, оборотень — медведь, с позывным Лев. Подсел за мой столик и молчаливо вскинул голову. Мотнула в ответ, с самого утра перекинулись тремя — четырьмя фразами. Охранники у меня менялись постоянно, в основном волки и медведи. Тигры, они более увлекающиеся натуры, особенно за дамами. Одним словом — кошаки́! Порядочному коту и в декабре март. У волков иные трудности с охраной. Они прям на пятки мне наступают, слушая своего альфу. Тот, как я подозреваю, обещал им лоботомию через кастрацию, если что со мной случится. А вот мишки напротив, индивидуалисты, ни тебе не мешают, ни себе, в этом они профи. Но при этом постоянно присматривают за мной, я уже начала привыкать к их спокойному, несколько ленивому взгляду в спину. Как узнала от них, именно оборотни-медведи лучшие телохранители в этом бизнесе.