Правды для народа

Будет правда на земле

Будет и свобода

Ойся, ты ойся, ты меня не бойся; Я тебя не трону, ты не беспокойся; Ойся, ты ойся, ты меня не бойся; Я тебя не трону, ты не беспокойся….

Все, кажется выдержали, выстояли. Казачий круг вокруг их птицы.

Один из огненных казаков подошёл ко мне. Маленький, как из сыромятной кожи казак, с длинными усами и окладистой бородой, и глазами полными отражением живого огня.

Я чуть опустил ствол отработанным годами движением. Наконец заметив легкий пар, уже не понятно от стрельбы или от огня, который окружает их спасителей.

— Добре воин, добре битва была.

— Батьку! — откуда это вылезло во мне?

— Враги кличут «Урус — шайтан»[2], свои говорят дядько Иван, — он вытащил свой нож, подбросил схватившись за лезвие и рукоятью передал мне, — Кланяйся своим, тезка, да не забывай наших! Свидимся, друже…

Ой — ся, ты ой — ся

Ты меня не бойся

Будет правда на земле

Будет и свобода

Ойся, ты ойся, ты меня не бойся; Я тебя не трону, ты не беспокойся; Ойся, ты ойся, ты меня не бойся; Я тебя не трону, ты не беспокойся….

Они пропали, с хлопнувшиеся костерки, как пламя свечи. Разом исчезли. Как мираж.

Девушка с трудом опустила своё оружие. Лезвием в землю, звук получился глухой, не звонкий, уставший. Ее наряд померк, искорки уже не сыпались в разные стороны.

Слышно было как она тяжело дышала, с хрипом и надрывом. С трудом сделав шаг в сторону, покачнулась, непроизвольно попытался помочь, но устояла. Сейчас птичка выглядела потрёпанной и жалкой. Справилась с собой, распрямила спину. Кивнула нам и никому, наклонилась ко мне, положив руку на лезвия подаренного ножа и шепнула:

— Вспомни атаман, границы России проходят по острию казачьей сабли. Сколько крови твоих предков в этой земле? Помни, казак, это земля Наша.

О ее существовании напоминал казачий нож — пластун и выжженный круг, пепел, закрывший всю землю и непонятно — влекущее, безотчетно — чарующее чувство единения со своей землей. Родина, моя земля, моих предков, моих детей и моя.

— Вань, это что же получается, нечисть — это не сказки?

— Так и выходит. Нечисть на нашей земле, Сашка. Вот и предки нам это показали и нас дурней сохранили.

Я просто сел на землю и посмотрел в небо, серо — золотое, живое, небо моей Родины! Оно разделилось на до и после. Я жизнь положу, но свою землю без помощи не оставлю. Храни тебя бог, птичка!

[1] Ходячие мертвецы, Скандинавская мифология, часто обладали магией.

[2] «Русский черт» — Иван Дмитриевич Серко(Сирко) — запорожский атаман, умер 11.08.1680, с. Ильинка напротив г. Энергодар

Голова была тяжелой, гулкой и слабо соображающей, язык был сухой как наждачка, все как после обмывания звезд. Устала я больше чем вчера. Я спать ложилась менее уставшей, чем проснулась! Да даже в спортзале меня так не уматывали.

Кощей спал рядом по-детски подложив ладони под щеку. Проморгавшись, попыталась скинуть этого постельного клопа. Но он уперся, даже не соизволив открыть глаза, стащил одеяло с подушкой и устроился на полу.

Одеяло было одно, по-утреннему теплое. Резко похолодало. Я с минуту смотрела на уютно свернувшегося калачиком колдуна. Пока мысли сонно встряхивались в моей голове. Холод немного ускорил процесс.

Командировка скоро закончится, нужно было вставать, выгонять из комнаты оборзевшего колдуна и, наверное, собираться. Правда думала еще задержаться и поехать уже в ночь, но тут от братьев многое зависит. Хотя думаю Саша за любой кипишь.

Разбудить чудовище у кровати стоило мне целых полчаса, два пера из подушки и ржачь местного домового. Щекотку колдун не любил, морщил нос и проснулся от богатырского чиха. С трудом, выпроводив заспанного Кощея, вместе с моими одеялом и подушкой за дверь, попыталась собрать не только мысли. Непроизвольно возвращаясь на кровать.

«Нужно кофе.» Мысль придала ускорение сборам.

В ресторане было людно, или «навье»? Привычные звуки вилок о тарелку и запаха сарделек, кофе и молока, пробуждали нешуточный аппетит. Оборотни сидели за вчерашним столиком, расправляясь со своими порциями. Кощей смотрел в одну точку.

— Сегодня погуляем? А ночью отправимся в Москву? Кто за? — оборотни подняли руки, — Кто против? Кто воздержался?

Хмурый колдун никак не отреагировал, переведя взгляд в ведерную кружку кофе. Решил разглядеть будущее в гуще? Судя по всему, литр экспрессо. Ну ему сердце не посадить, так что пусть пьет. Значит решили:

— Единогласно!

Из номера захватила чемодан, сдала ключи. Пришлось оставлять вещи при гостинице, машина то уехала на ремонт, а вторая еще не выдана. Только после этого отправилась смотреть город.

Хочу что-то оригинальное, доехали на общественном до Витебского вокзала. Посидели на ветерке, в садике напротив, и пошли смотреть самый красивый вокзал.

Строили раньше хорошо. Камня не жалели. Стены толстенные. И там прохладно, сегодня Питер просто превратился в сковородку с температурой асфальта — как для бифштекса. И народа почти нет. Потому что ехать с этого вокзала почти некуда. Кроме Царского села и Павловска. Ходят ещё поезда в Белоруссию и Адлер, но сейчас с этим тоже проблемы. Днем на платформах не было ни одного поезда.

Поднялись по парадной лестнице на второй этаж. В отреставрированном зале ожидания были одни, потрогала интерьер, посмотрела фрески. Посидела на резном диванчике. Для фото включила свет, в полумраке я выходила как свеже-пойманный зомби, личико характерно отдавала синевой.

Рядом ещё один зал. Но он заставлен щитами и завешен красной ленточкой. В щелочку увидела там громадный буфет небывалой красоты. Народу никого, оборотни не в счет, они пойдут как соучастники, ну и корочки у них поувесистей.

Тихонечко отодвинула щиты, пролезла под ленточку и.… в этот момент что-то горячее и тяжёлое опустилась мне на плечи. Сказать, что испугалась, ничего не сказать, оборотни не стали бы так надо мной издеваться. Откуда взялся оставленный в отеле колдун, так и не поняла. Слова его повторять не буду. Русский язык у него был более, чем разнообразный. С какими-то старинными матерными оборотами. Поэтично.

— Здесь ремонт, куда полезла?

— Там красиво, вот посмотреть и хочу.

— Зоя, ты же представитель власти?

— Так я же не красть, а посмотреть!

Закатывал глаза Кощей профессионально. Видно всю скорбь — «С кем ему приходится иметь дело!». Не увидев уже на моем лице раскаянья, предложил:

— Пойдем в буфет, он открыт.

Придя в себя, гордо обогнала его уже при входе в царство еды. Заела нервное потрясение гуляшом в буфете вокзала. К слову, столовая очень хорошая, народу больше, чем на платформе, но без очередей.

Попыталась ещё на первом этаже проникнуть в какую-то дверь. Знаю, что там много закромов, куда простой люд не пускают. Кощей не дал. Заявил, что, если я сама не способна найти ничего неопасно — интересного, значит он покажет. На то и расчет был.

Дошли до Императорского павильона, откуда царская семья отправлялась в свою резиденцию в Царском селе. Со стороны он совсем заброшенным выглядит, разрушенным. У парадной двери лежбище бомжей, с таким амбре, мухи на лету падали. О мусор можно ноги переломать! И это в центре такого города!

Бомжи вежливо поздоровались с колдуном, причем молодым и трезвым голосом. Вот такая охрана…. А в павильоне толпилось много навьего племени. Тут и ведьмы — скандалили, потрясая метлами. И кикиморы, в своем первозданном виде, визжали у кассы. И домовые, важно перебирая ножками, с чемоданами, под ногами топали по своим делам, изредка раскланиваясь с другими. А еще здесь летали души, переливаясь зимним холодом, просачиваясь сквозь стены и живых. А уж скольких существ я не знала даже название!

Все сливалось в упорядоченный поток и мчалось по своим делам, оставляя позади себя великолепные залы вокзала. Своды залов захватывали дух, каменная резьба, золото колонн, Классические львы при входе, но, когда эти камни повернули головы я отпрыгнула.