— Только мы все равно хотим твоего чая.

— И поговорить.

Он улыбался, слушая два журчащих нежных голоса:

— Хорошо. Сейчас будет чай, и сколько хотите разговоров. Умывайтесь и спускайтесь.

Леонид Александрович потирая руки, пошел на кухню. Если чаю и поговорить, то разговор не простой. Но как же это приятно «хотим, твоего чая. И поговорить». Девочки мои. Так греет сердце это «и поговорить». Взрослые, умные, характер сформирован, прошли через такое, что не каждому в дурном сне привидеться может. А вот возникает желание «и поговорить». Эти минуты он ценил более всего.

Колдовал над чаем, а сам раздумывал о своих детях. Как-то тревожить его начало повышенное внимание к его девочкам семьи Белояровых. Старший смотрит на Нику, глаз отвести не может. Стал моложе и свежее выглядеть. В свои пятьдесят просто сорокалетний красавец. Наташа рядом с ним расцветает. Алексей около Леры вьется. Не навязчив, не выпячивает свой интерес как Лукин, но так плотно держит, что даже со стороны уже видно: не отпустит. Как бы Лукин не проиграл эту партию. Хотя тоже неплохой человек, правда, иной раз слишком уж жестко диктует, а это не для нашей девочки, тут нажимать нельзя. Вот договориться — всегда пожалуйста. А вот так, как танк, императивно — нет, не получится.

У Тошки тоже все не так однозначно. Игорь пригласил на бал. Весь ужин про платье пришлось разговор поддерживать. Где интересы старого китайца, а где бальное платье для юной барышни? Пришлось сбежать на минутку к себе, открывать сайты, смотреть, «что ныне в тренде». Кому из его прошлого рассказать — хохотали бы до слез, может, даже и не поверили.

А он спустился на кухню и блеснул. Цвет, фасон, аксессуары, туфельки, макияж. Эмик замер в восторге: «Дед, ну ты…». Вот так вот. Надо соответствовать! На тебя детям надеяться полагается. Вот и соответствуй.

Пока девочки переодевались, мыли руки и спускались вниз, Леонид Александрович успел помудрить над чаем, решил, что время позднее и успокоиться перед сном им не помешает, добавил в чай щепотку своей любимой заварки.

Уселись каждый на свое место, сделали по первому глотку.

— Деда, скажи, чего сегодня положил туда? В чай? Вкус немного изменился.

— У меня свои секреты. Годиков через эннадцать, точно не скажу через сколько, каждой из вас достанется по небольшому чайному рецептурнику, вот оттуда все и узнаете, — Леонид Александрович с улыбкой посматривал на своих девочек.

Все сделали еще по паре глотков и Регина начала разговор:

— Деда, нам Тимур отдал наши документы.

— Документы на фамилию Тригорских. Паспорта, метрики, полисы, дипломы, аттестаты. Он их забрал из ее квартиры.

— Мы ведь живем под чужими именами.

— А вам бы хотелось свои вернуть.

Они покивали головами.

— Что мешает? Были Наташа и Регина, а стали Валерия и Вероника?

Он хитрым глазом стрельнул в обеих:

— Общественное мнение?

— Наверное, да.

— Это не то, чем в этом случае нужно руководствоваться. Важно то, что важно для вас.

— Мы хотим вернуть свою настоящую жизнь. Не прятаться за каждым кустом и не бояться, что нас вот-вот разоблачат, что мы не те, за кого себя выдаем.

— И что этому мешает? Есть какие-то сомнения?

Регина вертела чашку с чаем:

— У каждой из нас есть определенные обязательства, и исполнить их мы сможем только со своими нынешними фамилиями и именами.

— Обязательства? Какие?

Регина вздохнула:

— Я обещала человеку, по документам жены которого я жила, что его безвестное отсутствие будет зафиксировано, а через пять лет он будет признан умершим.

— Признан? На самом деле жив?

— Да, он в монастыре. Принял постриг.

— Зачем ему тогда все это?

— Не знаю. Он не рассказал свою историю. Но я обещала.

— А когда срок истекает?

— Через неделю.

— Ты собираешься выполнить свое обещание?

— Да. Я должна его выполнить.

— Лера, неделя не такой уж большой срок. Обещание выполнишь, все встанет на свои места. Ты снова станешь Валерией Тригорской.

Вторая чашка чая была сейчас более чем, кстати, потому, что Наташа решила рассказать еще кое о чем.

— Деда, ты только не пугайся, но у меня есть бабушка…

— И она тоже будет жить с нами?!

Ужасу Леонида Александровича не было предела. Он аккуратно поставил чашку и приготовился отстаивать суверенитет своей жилплощади. Девочки от души рассмеялись.

— Нет, она не согласится, хотя…

— Наташа, кончай деда дразнить!

Это спустился Эмик и уже инспектировал холодильник на тему «перекусить бы чего».

— Да ладно вам! Екатерина Сергеевна и Людмила Васильевна — две милейшие старушки, у каждой есть жилье и каждая дорожит своей независимостью. Кстати, обе сейчас в городе. Они по очереди ездят друг к другу в гости, — Тошка довольная тем, что все объяснила, хлебнула чаю из Никиной чашки, встала позади деда и положила руки ему на плечи.

Эмик, набив полный рот, прочамкал:

— Нужен ужин знакомств. Лучше у Тамрико. Я — в доле, дед. Все-таки взрослый, имеющий заработок мужик в доме, а вы меня всегда игнорите в местах общественного питания. Не хорошо это!

Все дружно согласились:

— Не хорошо!

И засмеялись.

Из библиотеки вышел Амыр с котом на руках:

— И мне чайку, пожалуйста, налейте. Мурз, ты чай будешь?

Кот как-то странно муркнул.

— Так я и думал. Лера, а он у тебя тоже чай пил? — Амыр подозрительно поглядывал на кота.

— Угу, бывало. С мятой.

— Вот оно что. С мятой. Тогда все понятно. А то я уже собрался его к ветеринару везти. А если с мятой, то все ясно. Эмик! Я все вижу!

Амыр стоял к Эмику спиной, но наблюдал за манипуляциями молодого человека в отражении стеклянных дверок шкафа.

— Валерьянку будешь пробовать с котом и на себе. Закрою в одной комнате.

— А я дверь чем-нибудь подопру, — Тошка потянулась к коту, тот с удовольствием перекочевал в девичьи руки.

Потом были разговоры про бал, про платье, про ресторан и правильных китайцев, и про все на свете. Семья сидела за вечерним чаем. Разговоры перемежались веселым смехом, шутками. Свистел чайник, иной раз позванивали чайные ложечки, задевая о бока чашек. Вечер тихо перетекал в ночь.

Леонид Александрович Ким сидел за столиком в кафе и ожидал Екатерину Сергеевну, бабушку Наташи. Они договорились встретиться, чтобы обсудить некоторые моменты праздника по поводу дня рождения Амыра Каримовича.

Екатерина Сергеевна очень органично вписалась в их семью и принимала активное участие с жизни неугомонной компании. Старше Леонида Александровича, она умудрялась выглядеть его ровесницей. Одного роста с ним, старалась не надевать на встречи туфли на каблуке, чтобы не выглядеть рядом с этим интересным мужчиной странно. Гуляя вместе, они частенько замечали, как взгляды многих молодых людей останавливаются на их паре, с одобрением осматривая с ног до головы.

Леонид Александрович пришел на встречу с небольшим букетом, заказал любимые пирожные для своей… родственницы? Или… Он задумался над тем, кем же ему приходится Екатерина Сергеевна и не заметил, как около панорамного окна, на улице, остановилась немолодая, седая, одетая в строгое темное пальто женщина.

Инга Яновна Знаменская увидела Лео Кима и замерла. Сердце забилось пойманной птичкой, она сделала шаг ко входу и остановилась. К нему в кафе спешила женщина, которая выглядела намного лучше, чем она. Сдержанные манеры, стильно одетая, ухоженная. Больше всего ее потрясла нежность, с которой он встретил даму. Помог снять пальто, вручив букет цветов, прикоснувшись губами к ее руке, помог устроиться на маленьком диванчике, сам присел напротив, и они о чем-то оживленно начали беседовать.

Она поняла, что ее надежды несбыточны. Они не встретятся. В молодости она выбрала не того мужчину. Признаваться ему в этом было унизительно. Но очень хотелось, чтобы ему тоже было так же больно, поэтому она послала ему весточку о том, что ее больше нет. Зачем это сделала? И сама не знала. Ей было в то время плохо. Очень плохо! И так хотелось, чтобы ему было так же горько и больно, как и ей.