Вжикнула молния. На стол Регина поставила ларец.

— Там ключи на связке, — подсказал Тимур.

Действительно, в сумке лежали две связки ключей, одна от квартиры, другая с ключами, похожими на ключи от сейфа, еще какие-то ключи и самый маленький ключик отдельно от всех, на длинной узкой узорной ленте.

Регина обернулась к сестре:

— Помнишь, мамы не было дома, нам, маленьким, няня приносила этот ларец, мы играли в принцесс.

Из ларца одно за другим осторожно извлеклись драгоценности.

Наташа рассматривала переливающееся в свете ламп украшение:

— Смотри изумрудное колье, ты его вместо пояса надевала всегда.

— А эта брошь закалывала кружевную накидку на подушку, и она превращалась в фату.

— Да, давно это было. Вспоминается как детский сон. Волшебный и несбыточный.

Все вынутое возвращается на место. Дальше достается пластиковая папка. Щелкнул замочек.

Регина листает странички:

— Документы Дюка. Смотри, метрика и свидетельство о смерти.

Наташа заметно бледнеет и почти выкрикивает:

— Какой смерти, с ума сошла? Эмик в университете, с утра был жив-здоров.

— Да не про Эмика это все, а про Георгия Вячеславовича Тригорского.

— Господи. Дай выдохну, как страшно-то. Почему она похоронила живого ребенка?

— Чтоб не искали? Да, Тимур? — Регина вопросительно смотрит на молодого мужчину, стоящего рядом. Он только пожимает плечами:

— Наверное. Сейчас спросить не у кого.

Шуршит открываемая дверь, и скрипучий голос уверенно заявляет:

— Почему это не у кого? — В дверях стоит старушка, с сумочкой советских времен на согнутом локте, в длинном плащике, с зонтом тростью.

— Еле отыскала эту вашу контору. Здравствуйте!

— Няня?… — Регина медленно поднялась, отодвигая от себя бумаги.

Наташа была расторопнее, шагнула к вошедшей, всего мгновение всматривалась в лицо, и резко без замаха ударила.

Старушка упала, с головы слетели седой парик и очки. Девушка взяла влажную салфетку и провела по лицу лежащей женщины. Вместо старческих лучистых морщинок появился след более светлой и молодой кожи. Стало понятно, что это грим.

— Наташа …, — голос Регины сорвался, — что происходит?

— Сама бы хотела это узнать, — тыльная сторона руки отбросила с лица волосы, — ее надо обыскать.

А сестра уже держалась за виски:

— Когда научилась так драться? И зачем ее ударила? Господи, что еще свалилось на наши головы?!

Пока все это происходило, Тимур успел вызвать сотрудников службы безопасности и оттеснить девушек от лежащего на полу тела:

— Драться Наташу научил я, и видишь, как пригодилось — Тимур с гордостью смотрел на свою ученицу.

Дверь распахнулась, вошли Володя, Селим и Оксана.

Селим начал «командовать парадом»:

— Володя, тело обыскать и «украсить» браслетами. Только руки за спину.

— Я бы ее догола раздела и надела что-то другое. Думаю, эта на многое способна, — Наташа с брезгливостью смотрела на лежащую женщину.

Ее обыскали и нашли много интересного: включенный диктофон, иголки разной величины, спрятанные в разных местах, в придачу с капсулами на конце. Крошечный баллончик с непонятным содержимым, упаковку влажных салфеток — можно было подозревать, что они пропитаны какой-то дрянью, возможно и ядом, и много еще такого интересного. Селима же заинтересовал зонтик.

— Руки от него убрал! Даже не думай. Не прикасайся, — Оксана не глядела в его сторону, — это электрошокер, там еще должен быть встроен кнопочный нож, и спрятаны от трех до пяти стандартных дротиков с парализатором или быстродействующим ядом.

— Ничего себе, бабулечка.

В кабинет вошла тетя Валя с неизменной шваброй:

— Что тут у вас? Костюмированный бал, я смотрю? Чего без чувств валяемся? Кто это ее так приласкал?

— Наталья Михайловна осерчала маненько, — Володя раскладывал свои находки по порядку на полу.

— Девочки, уберите со стола все в сумку, — Тимур наблюдал за девушками, ему не нравилось состояние именно Регины.

— Теть Валь, глянь, что с ней.

— Ах ты ж, батюшки! Селим, ее на руки и ко мне на диванчик. Тут ей оставаться нельзя.

— Регина, — Наташа кинулась к сестре, на глазах блестели слезы, — я сама испугалась, только по-другому нельзя. У нас еще мелкие на руках. Региночка, миленькая, ты только не переживай сильно. Попереживай немножко и приходи. Я боюсь одна, — последние слова Наташа уже шептала.

Та кивнула в ответ, но что-то ответить уже не могла, сил на это просто не осталось.

Селим подхватил бедняжку под руку и повел в подсобку, к тете Вале, и Наташа направилась вместе с ней.

А в кабинете все шло своим чередом.

— Тимур, как ты нашел эту «няню»?

Володя рассматривал экипировку и удивлялся фантазии этой дамы.

— Не поверишь, под машиной.

— В смысле?

— Помнишь, нас Иваныч озадачил состоянием здоровья Наташиной мазды?

— Помню. В тот день ребятам на Большую дачу тормозные шланги привозил и новый ремень безопасности.

— Так вот. Машинку ей пригнали и около дома оставили. Ключи-то у нас. Сижу на скамейке, жду ее, не быстро же с работы на автобусе. Смотрю, а из-под машины кто-то выбирается. Стало интересно, вышел посмотреть. Рассмотрел хорошо. Двор-колодец почти не освещается, никого кроме нее нет, хотя она особо и не скрывалась.

Посмотрел. Плюнул со злости. Пришлось ключи у себя подержать, чтобы новые, уже основательно порезанные шланги, заменить уже совсем на новые. Машинку отогнали на Большую дачу. Замучился шланги покупать. Я покупаю — она режет. Опять покупаю, а она опять режет. На меня уже продавцы коситься начали.

— Так ты к ней Марину приставил вначале? — Оксана отвлеклась от изучения какого-то непонятного устройства.

— Ну да, вначале Марина ее пасла. Увидела, что за ней наблюдает еще одна женщина. Только потом мы узнали, что это ее мать. А это, — ткнул в лежащее на полу тело, — ее похороненная дочь.

Селим оторвался от фотосъемки всего изъятого:

— Погоди, сколько дочерей-то было? Я запутался.

— Две и было. Одна, которая умершая в юности, вот валяется. Гроб пустой сожгли.

— Как же родители? Когда узнали, что дочь жива?

— А что им родители? Эти двое должны быть богатыми и знаменитыми.

Володя помотал головой, не соглашаясь:

— Не сходится! Одна же умерла. Как будто. Тогда как она будет знаменитой? И нафиг ей тогда мертвой быть богатой?

— Вот очнется и узнаем.

Скрипучий прокуренный голос прозвучал для всех неожиданно:

— Очнулась уже. Сволочи. Какие же вы все сволочи!

— Вот, только очнулись, а уже ругаетесь, — Володя внимательно наблюдал за женщиной.

— Какое дело загубили, — странная гостья очень энергично приняла вертикально положение и устроилась на полу, согнув ноги в коленях. Оглядев присутствующих зло сплюнула:

— Гады! Надя на него всю жизнь положила, с ее-то мозгами можно было человечество идеальным сделать. Это же мечта, — она попыталась подняться, — идеальный человек с огромным объемом памяти, аналитическими возможностями такими — компьютер отдыхает. Здоровый, гармоничный, никаких уродов и идиотов. А вы? Тьфу! Четыре тела пожалели!

— А что, кроме них никого больше не было? — осторожно поинтересовалась Оксана.

В ответ, получив рявк:

— Нет!!!

После небольшой паузы совершенно спокойным, где-то даже доброжелательным тоном гостья продолжила:

— Мы только собирались еще трем самкам подсадку сделать. А что? Мои яйцеклетки, как хочу, так и распоряжаюсь ими! А тут вы нарисовались — не сотрешь! Зависть вас к чужой красивой жизни замучила? Так мы свои пропивали-проигрывали, кровно заработанные, а четыре яйцеклеточки мои сейчас изображают из себя людей!

Она замолчала на пару минут и уже устало проговорила:

— Впахивали мы денно и нощно. Попробуйте тело в пятьдесят килограммов ворочать через каждые три часа, обмывая, обтирая, обмазывая маслом, массируя. И это работа для доктора наук, который хочет получить результат не на мышах! Реальный результат!