Как они собираются перемыть такую толпу народу? Тут же никакой воды не хватит. Придётся ждать, когда натаскают и нагреют новую партию воды. Дров сожгут немерено. Очередь растянется. Появятся недовольные.

Покачав головой, Кирилл вернулся в ведьмин дом, молодые люди к этому моменту закончили упаковывать рюкзаки.

— Приходили из хора. — тут же отчитался Сашка — Очень настойчиво звали с собой, а когда мы отказали, пригласили на вечерний костер. Кстати пап?

— М?

— Ты заметил? У них такие же подвески.

Кирилл, занятый рюкзаком, выпрямился и посмотрел на сына.

— Какие подвески?

— Как во дворе. Треугольник в круге. Не знаю, может это просто оберег, но у одной я заметил заколку с таким знаком. У другой кольцо. У той, которая Яна, серебряная брошь с этим символом.

— Хм. Нужно будет присмотреться.

— Триангль — в комнату вошла Чернова с водой из колодца — символ гармонии и равновесия. Бабушка рассказывала, что он олицетворяет космический порядок и совершенство.

— То есть просто оберег?

— Не всегда. — пожала она плечами раздавая мокрые бутылки, наполненные ледяной колодезной водой — Всё зависит от смысла, который вкладывают в символ. К примеру, свастика не всегда была «плохой».

Вещи первой необходимости, немного еды, вода, газовая горелка и пара оставшихся баллонов — собраны.

Несмотря на то, что Чернову никто не звал, она тоже собрала рюкзак. Её вещи утонули в горном озере, но в доме бабушки нашелся солдатский вещмешок, произведенный еще при СССР, старенький, изрядно побитый жизнью спальный мешок. Сашка тут же предложил нести её рюкзак. Без жесткого каркаса и дополнительных ремней, это то еще наказание для спины. Девушка смущенно отказывалась, но потушить рыцарский порыв Сашки не так просто.

Кирилл тактично оставил молодых людей и ушел на кухню готовить обед, чтобы не идти на пустой желудок. Брошенный мельком взгляд в окно заставил его остановиться.

— Зоя?

— Да? — она тут же показалась в дверях.

— Этот идол всегда тут стоял?

Выглянув в окно, девушка нахмурилась.

— Наблюдатель. — словно не до конца веря, обронила она — Там, где я, скажем так, училась, ставили такие, чтобы мы не сбегали.

Сашка удивленно поднял брови, но рассказывать ему, что за клоака пансионаты никто не стал.

— Осторожно выгляни из сеней, посмотри нет ли таких со стороны огорода. — попросила она Сашку и словно кошка осторожно вышла из дома.

Кирилл и не заметил бы деревянную морду, если бы забор не сиял белоснежной краской. Небольшой, вытянутый идол примостили между рейками. Должно быть, магии дома не понравилось чужое вмешательство, и идол быстро почернел, сгорая без огня. К вечеру рассыпется в труху.

— Вот это я понимаю умный дом. — пробормотал Кирилл.

Простой знахарке-травнице такое не под силу. Не может магия продолжать работать без подпитки почти десятилетие после смерти ведьмы. Не может ведьма из глуши создать столь сложную и многослойную магию, коей оплела дом.

Когда Чернова с Сашкой вернулись, Кирилл в первую очередь спросил:

— А где обучалась твоя бабушка?

— Официально — нигде. — отозвалась девушка — Она родилась еще до революции в глухой сибирской деревне.

Кирилл, который сидел перед ведром с очистками и чистил картошку, замер и подняв голову непонимающе посмотрел на девушку. Она решила что вопрос исчерпан и вернулась к насущным проблемам:

— Наблюдатели не только в нашем заборе, но и в соседских. Все направлены в нашу сторону. Не знаю как вам, а мне не по себе. Посторонний без приглашения в дом не войдет, но и мы отсюда выйти незамеченными не сможем.

— Подожди. — Откладывая недочищённую картошку и нож, попросил Кирилл — в каком году родилась твоя бабушка?

— Она и сама не знала. — пожала плечами девушка — В то время никому не было дело до темных крестьян. Родилась, да родилась. Она как-то упоминала, что у неё было восемь братьев и двенадцать сестер, а выжила она одна.

— А как так вышло, она не рассказывала?

— Рассказывала. — она передернула плечами — но это были рассказы не из приятных. Одного в младенчестве свиньи сожрали. Сестры ягоду ели, а свинья из-за забора за одеяло подтащила корзину, в которой лежал младенец и вот. — Чернова сжалась, втягивая голову в плечи, словно испытывала вину, за гадкую историю — Двое в лесу замерзли. Кто-то в прорубь провалился, потом слег и уже не поднялся. А там всякие коклюши, краснухи и прочие прелести досоветской эпохи.

— В советское время тоже были болезни. — не к месту вставил Сашка.

— Но была медицина и прививки, — бросила в его сторону взгляд Чернова. — Бабушка любила рассказывать как оно было. По её рассказам, при любой власти и в любое десятилетие было невыразимо ужасно.

— А ты не задумывалась как ей удалось так долго прожить?

— Была самой живучей. — предположила девушка — Вы не подумайте, она выглядела вполне на свой возраст.

— А дом? Откуда у необразованной старухи такие знания?

— Д-духи? — запнулась Чернова, неуверенно пожимая плечами — Мы с бабушкой часто ходили в горы. Она говорила, что всему её научила природа.

— Весьма расплывчато и неопределенно. С тобой духи когда-нибудь делились знаниями?

— Нет. — растерянно и чуточку испуганно отозвалась Чернова, сделалав едва заметный шаг назад.

— Пап? — тут же шагнул вперед Сашка, оказываясь между отцом и девушкой — К чему этот допрос?

— Это не допрос. — возвращаясь к картошке отозвался Кирилл — Просто любопытно.

С Черновой как не говори, а она сразу пугается и спешит уйти. Даже хористки с их настойчивым радушием, напугали девушку, от чего та едва с головой не залезла под кофту.

Пока обед варился, Кирилл вышел во двор подышать свежим воздухом.

На улице было тихо.

Странно тихо.

У местных что работы нет?

В деревне всегда есть чем заняться. Дрова наколи. Забор покрась. Крышу почини. Ковер постирай. Траву покоси.

А тут по улице даже гуси не ходили. В соседском доме корова, запертая в коровнике, протяжно и грустно мычала. На мгновение промелькнула сгорбленная фигура мужика, и корова смолкла, должно быть, получила воды или травы.

Похоже развязка близка.

Нужно уходить как можно скорее.

— Слушай пап. — во двор вышел Сашка. Руки в карманах, вид смущенный, но решительный — Я хотел попросить об услуге.

— Говори. — кивнул Кирилл, продолжая наблюдать за соседями, которые, возможно, точно так же наблюдали за ним из-за плотно зашторенных окон.

— Когда поднимемся на гору и ты вызовешь подмогу, давай там и останемся.

Удивленно подняв брови, Кирилл воззрился на сына.

— Тут явно что-то нехорошее твориться, так давай оставим всё это профессионалам, а сами не будем лезть.

— Вы с Зоей, можете остаться переждать наверху. Как всё закончиться, я вернусь за вами.

— Нет, пап. — замотал он головой — Оставайся с нами. Как ты один вернешься? А вдруг потеряешься? Я знаю хорошие места, посидим, порыбачим, а когда всё закончиться и появиться связь — мы вернемся.

Желание спорить напрочь пропадало, когда он увидел испуганные глаза сына. Быть может, он не понимал и не видел всё то, что видел Кирилл, но его искренняя забота тронула сердце.

— Я понимаю. — подойдя к сыну, Кирилл положил тому руку на плечо — Но служба — это буквально единственное условие, благодаря которому я хожу и дышу. Я не смогу уклониться от своего долга, даже если бы хотел.

Растерянно заморгав, Сашка недоверчиво уставился в ответ.

— Смерть не так-то просто отменить.

— Эм, нам сказали… прислали похоронку. — неуверенно отозвался сын.

— Полагаю мама не слишком расстроилась.

— На ней висела гора кредитов и ипотека, она проклинала тебя каждый день, следующие несколько лет.

— Саш.

— М?

— Сектанты принесли это тело в жертву и двенадцать лет душа была во владении кучки демонов. Я не знаю, чем они занимались, может в нарды играли, может жрали маленькими кусочками, но ты думаешь легко потом найти что-то, что можно поместить в замороженный двенадцатилетний труп?