Я раскрыла рот, чтобы задать тысячу вопросов, но осознание громом поразило каждую крупицу измождённой души.

«Это всё план».

«Ибо этот путь ты должна пройти сама, одна».

«Результат тебя удивит».

Неужели Ивет знала, что всё так сложится? А точнее, это Рэбэнус рассказал ей всё обо всём? Неужели он подстроил события так, чтобы я оказалась здесь, среди... высших? Так же он называл в дневнике тех, кто наделил его магией? Это они сейчас со мной разговаривали?

— Да, — словно прочтя мысли, произнеслось везде и нигде.

— А вот не надо подслушивать! — я вспомнила свой предыдущий горький опыт с пустыми куклами. — Лучше прямо скажите, что вам от меня надо?

— Чтобы ты обладала материей. Вы, люди, называете это магией.

Я в шоке уставилась на кольцевидную туманность, которая, на мой взгляд, вдруг стала преобладать чертами всевидящего глаза.

— Зачем это вам? Почему я?

— Ты должна остановить Рэбэнуса Донована.

Удивление ещё глубже пронзило стрелой.

— Почему? — всё смешалось в голове, ведь тогда не складывались никакие факты.

Космос запел эхом высших.

— Тот мир, полный огня и крови, где ты думала, что являешься женой Рэбэнуса Донована, был будущим. И очень плохим, хотя ты и испытывала счастье рядом с ним. Но он разрушил слишком большое количество измерений, и не собирался останавливаться, пока не уничтожит всё, чтобы добраться до нас. И завладеть тотальным контролем над всей Вселенной. Та красная планета, на которой стоял ваш замок — крошечная частица его истребления, ведь он губил мир за миром, топя в хаосе, черноте и смерти. Рэбэнус питается деструкцией, с помощью неё усиливает свою материю и порабащает всё живое.

— Как же вы это допустили? — и более тревожный вопрос застрял на языке: неужели они совершили ошибку?

— Ибо в том будущем ты встала на его сторону.

Адское пламя. Рейвен. Манящие чёрные очи. Горячие губы. Стоны. Смятые простыни...

Так это было будущее.

— Я тогда будто бы потеряла себя, забыла всё, что со мной происходило до этого, будто всегда жила в том измерении, в том времени.

— Ты и не приложила никаких усилий, чтобы не забыть, — от того, как голоса специально выделяли слова, голова вновь начинала раскалываться. Слишком физически тяжело для обычного смертного. — Такое бывает, когда происходит скачок в пространстве-времени. Этому можно сопротивляться, нужна лишь сильная воля.

Но я зависима.

Зависима от двух совершенно разных мужчин: Рэбэнуса Донована и Инграма Касса. Хотя порой и казалось, что это один и тот же человек, но в любом случае оковы её снять — болезнь истощала, ломка проходила с дикими страданиями, тело изнывало без ласки и требовательных прикосновений. Душе отчаянно не хватало полёта — и она падала. Всё дальше и дальше вниз, во мрак.

— А вы не боитесь, что, рассказывая мне всё это, я поступлю точно так же?

— Мы не испытываем чувств, Равенна Велес, — меня передёрнуло от того, как звучала настоящая фамилия рядом с моим именем. — Мы не строим планы, теории, надежды. Мы не люди. Мы знаем, что подобного уже не повториться.

— Почему же?

Я чуть не подскочила от неожиданности, когда из зеркальной поверхности вдруг всплыл гигантский кусок отдельного космоса, слабо очерченный беловатым дымом, отчего угадывалась человеческая форма головы и плеч.

— Ты другая, — голоса продолжали звучать так же со всех сторон. — С тобой случились хоть и похожие, но по своей сущности другие события. Ты поступила себя иначе.

И я, к счастью или к сожалению, не могла этого не признать. Ведь сама до пробуждения думала об этом: мой выбор пал по собственной воле, я сама захотела стать ближе с Анной, сама попросила помощи у Джейсона, сама благодарила за спасение Вильгельма, сама любила, целовала, дружила. И вновь и вновь прокручивала в голове то, какие версии меня поступали бы совсем по-другому в громадной мультивселенной.

— И всё же вы хотите, чтобы я остановила Рэбэнуса.

Второй космический гигант медленно поднялся из поверхности — и мне даже стало страшно в их окружении. Ни лиц, ни глаз, ни рта — пустота и наполненность, свет и тьма.

— У тебя есть для этого шанс.

— То есть, спасение Вселенной лежит полностью на моих плечах? — нервно съязвила я, мысленно сглатывая. — Здорово, всю жизнь об этом и мечтала.

«В глубине души да».

Я не знала, чьи это мысли оказались — мои или их. Но точно понимала, что это было правдой. С самого детства я буквально видела, как меня ждал поистине героический путь — и дело даже не в спасении, а в сохранении самой себя. Оставаться всё такой же верной, честной и сильной перед собой.

— Как работают перемещения? — подумать можно и потом, лучше узнать полезную информацию. — Почему только через сон или потерю сознания?

Фигуры вдруг рассыпались на множество новых атомов, звёздной пыли, спутников и планет — и я жадно вдохнула, желая заполучить хотя бы частичку творящегося вокруг чуда.

— Представь, что человек это своего рода мотылёк: он хочет всегда оставаться возле света, никогда от него не улетать. Но как только фонарь выключется, мотылёк теряется среди темноты, пока не узреет новый источник света. И он летит к нему, не замечая, как оказывается в другом месте. Новый фонарь тоже выключается, и мотылёк летит к следующему — и так до тех пор, пока не вернётся к первому. Так же и с перемещением: во сне человек полностью дезориентирован, а когда просыпается, оказывается в ином месте.

— Но тогда бы мы ещё с младенчества перемещались по вселенным, — недоумённо ответила я, на что, казалось, они словно рассмеялись:

— Эта схема работает только с теми, кто хотя бы один раз переступил порог своей реальности. По собственной воли или по велению Вселенной. Но та всё равно пытается вернуть «путешественника» обратно: будто играет в дартс, но далеко не с первой попытки попадает в центр. Каждое существо оставляет после себя множество энергии, а в родном для него мире этой энергии больше всего. Поэтому при перемещении Вселенная пытается вернуть его обратно, в пустующее место.

— Почему она не попадает сразу же?

— Энтропия, увеличивающийся хаос, миллиарды параллельных вселенных, хитросплетения мультивселенной — слишком много неупарядоченности. Невозможно с точностью прицелиться, когда вокруг так много всего. Мешает.

— Значит, я рано или поздно попаду обратно? — настолько свыклась к безнадёжности, что слабо верила в свои же слова.

— Конечно.

— Но если я вернусь обратно в свою реальность, то не перемещусь ли снова, как только усну?

— Нет.

— Тогда почему же такое происходило с Рэбэнусом? — в голове всплыло воспоминание о том, как в дневнике он говорил об этом, но мне не хватало более подробных объяснений.

Космос забурилил, ярче замерцал, выдохнул порцией галактик — и красная радужка глаза уставилась прямо в сердце.

— Его отец был из иного измерения. Поэтому как только Рэбэнус оказался вне твоего мира, Вселенная тут же почувствовала неладное, и теперь пытается попасть в две цели: и в тот мир, где он родился, и в тот, откуда родом его отец. Она улавливает смешение разных кровей, но не понимает, что человек не способен жить в двух местах одновременно. Поэтому оказавшись в одном измерении, Рэбэнуса всё равно тянет в иное.

— И поэтому он никогда не спит, — догадалась я, пытаясь хоть как-то соображать, правда, это давалось с большим трудом от постоянного зуда по всему телу и головной боли. — Но если вам надо, чтобы Рэбэнус остановился, то какого Аоиня вы вообще вновь допустили унистожение миров?

— Человек рано или поздно выбрасывает мусор и старый хлам, вычёркивает из жизни ненужных людей — точно так же и Вселенная. Ей необходимо избавляться от некоторых измерений, чтобы дать место другим.