— Куда ты? — тут же среагировал дед, хмуря на меня кустистые брови. — Только пришёл и уже уходишь!

Но не успел я и рта раскрыть, как меня уже бросилась защищать бабушка:

— Пусть идёт, Павлуша, не трожь его. Молодость, она же такая. Помнишь, каким ты был в его возрасте? А я вот помню, ты…

Я не стал задерживаться на поток ностальгии и поторопился из дому. Нет, я очень хотел бы побыть с бабушкой, но работа звала, да и Мария сказала, что она задержится здесь, так что успею ещё пообщаться.

Перед выходом прихватил с вешалки куртку — стало нехило так подмораживать, и рванул к замку. Уже на подлёте заметил переминающегося с ноги на ногу Сорокина, который, накинув на плечи какой-то серый тулуп, подозрительно напоминающий волчий мех, ждал меня там уже явно не первую минуту.

— Что в доме не сиделось? — выдохнул я облачко пара.

Но инженер только отмахнулся и тут же начал показывать зарисовки на планшете, тыкая в экран негнущимися от холода пальцами. Себя не жалеет, так технику бы хоть пожалел.

— Я провёл расчёты, сделал наброски, — пробормотал он непослушными губами. — Вот, посмотрите на предварительные цифры и…

Мне хватило одного взгляда, чтобы понять: Сорокин — очень талантливый инженер. Чисто зрительно даже эти, как он выразился, наброски выглядели как академические чертежи.

— И где ж вас таких делают, — выдохнул я с некоторой толикой зависти, чувствуя головокружение от обилия линий, чисел и формул перед моими глазами. — Костя, я тебя как человека прошу, — простонал, уже и с закрытыми глазами видя светящиеся ровные строчки расчётов.

Сорокин ударил себя по лбу и тихо выругался.

— Простите, каждый раз так. Любой технарь считает, что для всех остальных законы физики так же элементарны, как и для него, — покачал головой инженер. — Если по-простому…

— Начало мне уже нравится, — улыбнулся я криво.

— Я рассчитал нагрузку на каждый квадратный сантиметр меча, чтобы понять, какой максимальный вес он может выдержать. Получилась следующая формула.

Перед моим лицом застыл планшет с уравнением на латинице. Кое-где застенчиво вписались минусы, плюсы и равно где-то посередине. Я максимально скептически поднял бровь, смотря на это мракобесие.

— Если я прочитаю это задом наперёд, то вызову демона? — иронично спросил я.

Сорокин понятливо кивнул и перешёл на картинки, что сейчас больше соответствовало моему уровню восприятия подобной информации.

— Так вот, я поэкспериментировал с толщиной металла, стараясь понять, как изменятся его характеристики, пришёл к максимальному и минимальному значению, исходя из наших потребностей, и вывел необходимую конструкцию. Однако есть нюансы.

— Куда ж без них, — вздохнул я. — И какие же?

— Во-первых, ранее я не имел должного практического опыта в своём проекте, опирался только на голую теорию. Конечно, кто бы в былые времена дал мне целый клинок для распила, — усмехнулся инженер. — А сейчас… Сейчас мы провели тысячи тестов и поняли, что конструкция поезда не будет работать так как нужно. Он попросту не управляем и возможно понадобятся рельсы.

Сорокин смахнул картинку перед моими глазами одним жестом, и на её месте появилась проекция поезда, парящего над рельсами.

— Это не так утопично, как мы представляли, но, увы, это — наша реальность, — он вздохнул, как будто чувствовал вину за то, что мечтам не было суждено сбыться. Но тут же встряхнулся: — Я произвёл перерасчёты, аппарат, который мы хотим сделать, будет разгоняться до скорости…

Сорокина понесло. Он вывалил на меня всевозможные характеристики будущего состава, плюсы и минусы эксплуатации, возможные риски и способы их обхода… В итоге под конец его пламенного монолога я уже был готов дать на всё это деньги, хотя из доброй трети его речи я понимал лишь предлоги.

Меня смутил только один момент.

— Погоди, я правильно понял, что ты не можешь заставить строем лететь несколько клинков друг за другом? — я нахмурился.

— Да, вы правы. Но со стороны рельсов мы внесём центрирующий компонент, выставим центры стабилизации, что увеличит устойчивость вагонов в разы. Ну и другая сторона проблемы: большой состав один человек в управлении не потянет, разрозненные клинки плохо поддаются корректировке в движении, но и тут у нас есть выход. Знакомьтесь, — он оттуда-то из-за спины жестом фокусника вытащил худощавого вампирёныша. — Это Сашка.

— Александр, — протянул мне руку парень.

Я пожал, понимая, что мне представляться нет необходимости, меня тут каждая собака… в смысле каждый вампир знает. Хотя если вспомнить, что в замке живут и оборотни, то и собаки меня тоже знают…

— Пока пыхтел над решением, заметил, что Сашка очень ловок в управлении своим клинком. Позже узнал, что он неплохо жонглировал в прошлом. Поэтому мы ради эксперимента разломали его меч и выяснили, что Сашка способен очень шустро управлять его частями.

Чтобы не быть голословным, вампир тут же подбросил в воздух десять частей клинка и заставил их выполнить несколько кульбитов над его головой.

— Минус в том, что таких жонглеров надо будет искать или обучать своих специально. Но это трудоёмкий и долгий процесс. К сожалению иного варианта я пока не нашёл, это нас существенно затормаживает.

— Как будто процесс изготовления состава и усиление его проклятым металлом — процесс мгновенный, — хмыкнул я. — Принимается решение, найдём мы тебе жонглеров.

— Максимальная грузоподъёмность одного клинка — десять вагонов по пятьдесят тонн. Больше не потянет, — продолжил доклад Сорокин.

— Нормально, — кивнул я, хлопнув его по плечу и прикидывая цифры в голове. Даже на первый взгляд, мы должны будем выйти в существенный плюс. И то, это лишь начало наших разработок.

Пока мы с инженером временно умолкли, раздался голос молодого вампира, по которого все уже успели благополучно забыть.

— Если позволите, насчёт жонглеров… — он было стушевался, но под моим заинтересованным взглядом осмелел и продолжил: — Я пока человеком был, многие связки не мог делать. А как вампиром стал, так махом научился быстро жонглировать. Так, может, вам из вампиров набрать претендентов на обучение?

— А что? — закивал Сорокин. — Это мысль хорошая! И они при деле будут, и нам лишняя забота с плеч.

А у меня перед глазами уже неслась реклама: «Кровавый экспресс! Пронесём из одной точки империи в другую быстрее, чем кровь бежит по венам!» И туда же: «Высокоскоростной экспресс Адреналин!»

И да, топливом для таких составов, а точнее, для их рулевых, будут люди. Всех неугодных пустим на наши поезда! Род Митрофановых поменяет фамилию на Цепеш. И лично я поменяю имя на Влад.

И, конечно, будет коррупция. Прямо вижу эту картинку, как пассажир подходит к курящему около составу вампиру:

— Пс, пс, есть пара литров первой отрицательной! До дальнего востока возьми, начальник, месяц копил! Мне бы бабку мою повидать.

И вампир молча кивает на двери, сам же быстро прячет пакет за пазуху, коротко оглядываясь по сторонам.

Пользуйтесь нашими поездами. Самыми поездатыми поездами в империи!

Я резко замотал головой, выбрасывая из сознания все эти сюрреалистичный картинки.

— Ладно, с этим разберёмся позже. Ты мне что-то ещё показать хотел? — обратился я к Сорокину.

— Да, точно, пройдёмте! — он чуть ли ни поволок меня дальше по коридору.

Ночная темнота обнимала город. Температура в тёмное время суток существенно снижалась, особенно сильно это чувствовалось за городом, пусть и на небольшом возвышении. Трое мужчин в плащах стояли на холме, их взоры были направлены на яркие огни города, раскинувшегося у их ног.

— Морозов сошёл с ума, — вырвалось облачко пара изо рта сгорбленного Старика. Он не отрывал тяжёлого взгляда от той части города, где располагалась императорская резиденция. — Загрузил и меня, и весь мой штат никому ненужной работой, полностью игнорируя угрозу, которая уже буквально у него под боком! Возродил какую-то нелепую программу обучения, даже не подозревая, что он была написана в качестве эксперимента! — Старик презрительно сплюнул на землю.