Культура сои, однако, предусматривала впечатляющий и эффективный ритуал мира. Воины враждующих племен выстраивались лицом друг к другу на лесной поляне. Вожди обоих племен, терзаемые душевными муками, выбирали среди собственных, самых дорогих сердцу малолетних детей, по мальчику и подводили его к иноплеменнику, который, по их мнению, заслуживал больше доверия. Происходил обмен мальчиками и именами. Каждый член племени, желавший примириться, подходил и возлагал на малыша руки. Эти малыши становились «чадами мира». Племя любило и берегло свое чадо мира, ибо люди знали, что, пока этот ребенок жив, им не грозит нападение. Почему? Потому что другое племя боялось причинить вред одному из своих. И в конце концов всякий, кто отдал собственного сына своим врагам, является человеком, заслуживающим доверия. Жизнь такого чада мира служила залогом дружественных отношений между племенами. После ритуала мира все члены обоих племен обменивались дарами и именами, чтобы каждый из них считался полноправным членом другого племени.
Супруги-миссионеры оказались свидетелями всего происходившего и задали немало вопросов. Это и была как раз та аналогия с искуплением, которую они искали. И они изложили Евангелие под другим углом зрения. На этот раз они рассказали о том, как между небесами и нашей землей разгорелась война. Но Бог так возлюбил мир, что послал «чадо мира». Он отдал Своего Сына человеческому «племени». И Сын Божий жил среди нас. А поскольку Он умер, и воскрес, и живет вечно, то Бог провозгласил «мир» с человеческим родом, и все племена и все народы, желающие принять к себе «чадо мира», тоже могут пребывать в мире с Богом. И в то время как мир между племенами сои продолжался лишь до тех пор, пока был жив ребенок, в Иисусе им обещан вечный мир, потому что Он живет вечно. Бог теперь на их стороне, и Он даст им новые имена, чтобы прославить обновление их душ. В результате этой и других проповедей, в которых евангельские события были изложены людям на языке их собственного культурного контекста, многие туземцы приняли Христа[1].
Эта история служит хорошим примером того, что такое общение. Каждый человек на нашей земле имеет то, что можно назвать «горизонтом». В физическом смысле горизонтом каждого человека, находящегося в комнате, служат четыре стены и потолок и вид за окнами. Горизонт этого человека ограничен помещением, в котором он оказался в данный момент. В долине горизонт ограничен деревьями и холмами. На равнине обзор более широкий, а вот на вершине горы у горизонта вообще почти нет границ.
У каждого человека есть горизонт иного рода — горизонт интеллекта, эмоций и опыта. Наши знания и опыт, как правило, ограничены образованием, местом жительства и воспитанием. Когда мы сталкиваемся с другим человеком, наше общение может оказаться наиболее эффективным, если затронуты вопросы, представляющие взаимный интерес и обеспечивающие взаимопонимание. Главная ценность образования заключается в том, что оно представляет собой интеллектуальный эквивалент подъема в гору. Чем больше вы получаете знаний, тем шире становится ваш горизонт и ваш потенциал для влияния на других людей в этом мире. Вы обретаете способность передавать отдельные мысли в разнообразных формах и выражениях. Важна не форма сообщения, которую вы хотите использовать, а ясное понимание собеседником смысла, который вы намереваетесь в него вложить.
Основная цель этой книги заключается в том, чтобы расширить горизонт читателя до понимания горизонта, или мировоззрения, неверующих людей. Вступая в контакт с секулярной средой, адвентисты сталкиваются с проблемой, подобной той, что была у миссионеров в Новой Гвинее. У секуляризированных людей, с которыми мы сталкиваемся, мировоззрение подчас настолько отлично от нашего, что всякое взаимодействие практически лишается смысла. Что необходимо в такой ситуации, чтобы произошло общение? Один из людей, стремящихся к общению, должен расширить свой горизонт настолько, чтобы охватить горизонт другого. В чьи обязанности должно входить расширение горизонтов в данном контексте? «Истина должна быть провозглашена человечеству на понятном ему языке». Это утверждение предполагает, что, по крайней мере, некоторым адвентистам необходимо научиться разговаривать с мирскими людьми. Как сказал Эмиль Брукнер, «Церковь в наши дни должна обращаться… главным образом к «зычникам»[2].
Если это действительно так, то нам необходимо научиться разговаривать с язычниками!
Роль Святого Духа
Многие христиане, однако, не согласны с мыслью, что в общении с неверующими людьми нужно принимать их условия. Разве в задачу Святого Духа не входит наведение моста над пропастью, разделяющей людей? Разве в Библии не написано, что «не воинством и не силою, но Духом Моим, говорит Господь Саваоф»? Работа Святого Духа, конечно же, важна для эффективной проповеди. Даже пытаться осуществить какие-либо предложения, изложенные в этой книге, без водительства и поддержки Духа было бы верхом неразумия. (Духовный аспект благовествования будет рассмотрен подробно во второй части.) Святой Дух не только помогает христианам свидетельствовать о своей вере — Он, помимо прочего, вполне способен непосредственно общаться с любым человеческим существом, независимо от обстановки! В Рим. 1:18—20, однако, указывается, что, хотя деятельность Духа имеет всеобщий характер, ее доля в общей работе в целом довольно ограничена. Писание и опыт показывают, что Святой Дух, как правило, не подменяет человеческих усилий (см., например, Рим. 10:14). Давайте в качестве примера возьмем Писание. Разве Библия переписана слово в слово с золотых табличек, спущенных с небес? Нет. Писание возникло в условиях, определенных временем, местом, языком и культурой конкретных людей. Были учтены знания, опыт и происхождение библейских авторов. Павел, с его «докторской степенью», выразил откровение, полученное им от Бога, иначе, чем это сделал Петр, простой рыбак. Иоанн писал на простом, ясном, почти что детском греческом. С другой стороны, автор Послания к Евреям владеет литературным греческим языком, самым сложным для понимания во всем Новом Завете, за исключением первых четырех стихов Евангелия от Луки. В лице Матфея перед вами предстает человек, хорошо понимавший иудейское мировоззрение. Он последовательно показывает, каким образом в жизни Иисуса исполнились ветхозаветные Писания, с которыми иудеи были хорошо знакомы (см., к примеру, Мф. 1:22, 23; 2:5, 6, 15, 17, 18). Он использует иудейские термины, не поясняя их. С другой стороны, Марк обращается к языческому сознанию. Он объясняет иудейскую терминологию своим читателям-неиудеям (ср., к примеру, Мк, 14:12 и Мф. 26:17). Библейские авторы всегда имели в виду конкретную аудиторию. Писание показывает нам, что Бог старается Сам и ждет от нас того же, — общаться с людьми на их уровне, говорить с ними на их языке.
Возможно, еще большее значение, чем уникальные стили библейских авторов, имеет тот факт, что Бог даже содержание видений, которые Он посылает, стремится приблизить к восприятию тех или иных вдохновенных пророков. Самый яркий тому пример можно найти в Книге Даниила, где мы читаем, что видения сходного содержания даны двум людям, выросшим в совершенно разных культурах. Для Навуходоносора, языческого царя, Бог изображает империи будущего с помощью истукана (см. Дан. 2)! Этот символ был вполне понятен Навуходоносору, поскольку ему народы мира виделись яркими и сияющими фигурами богов, которым они поклонялись. В то же время для Даниила Бог рисует народы мира в виде злобных, прожорливых животных, которые угнетают его народ (см. Дан. 7). Бог обращался к каждому из пророков на доступном ему языке. Он нисходит до того уровня, на котором находятся люди.
Любопытно, что, поскольку греческий язык Нового Завета значительно отличается и от классического греческого Платона и Аристотеля, и от современного греческого, некоторые богословы прошлого века решили, что Новый Завет был написан на особом греческом — может быть, даже на «небесном языке». Затем в Египте кто-то натолкнулся на древнюю мусорную свалку. Она была полна обрывков любовных писем, счетов, рецептов и прочих атрибутов повседневной жизни I века. К удивлению многих, эти фрагменты папирусов оказались написаны на том же самом языке и в том же стиле, что и книги Нового Завета! Новый Завет был написан не на небесном языке и не на языке высокообразованной элиты, но на обыденном языке обычных людей. Бог нисходит до того уровня, на котором находятся люди! Священное Слово было обусловлено бренной культурой человеческих существ.