Я кивнула. Действительно, что я могла сказать?

Этого было недостаточно для него.

— Ты была права раньше. Видения должны означать что-то другое.

Я очень, очень надеялась на это.

— Я не причиню тебе вреда. Доверься мне. Пожалуйста.

Те самые слова, которые я когда-то… четыре раза?.. сказала ему.

— Хорошо, — сказала я, и он выдохнул с облегчением. У меня просто не было сил для еще одного беспокойства.

— Коул, позвони Джастину и скажи, чтобы он зашел, — сказал мистер Холланд. — Мне нужно рассказать ему о его сестре.

Я посмотрела и увидела, что он стоит возле занавески, отделяющей мою «палату» от других.

— Я сама расскажу ему. — мое заявление было быстро встречено вопросительными взглядами. — Я знаю, каково это — потерять семью. И знаю, что вы тоже знаете, — поспешно добавила я. Они все потеряли кого-то в битве. — Но для меня, воспоминание о потери, еще свежи. Жаклин была его близнецом, и он любил ее больше, чем себя. Я чувствовала то же самое к Эмме.

Господин Анкх вздохнул.

— Как посчитаешь нужным.

Коул позвонил.

Прошло совсем немного времени, прежде чем мистер Холланд проводил Джастина к моей кровати. Он сел напротив Коула на стул, выражение его лица было замкнутым. Он понятия не имел, зачем он здесь. Мой подбородок задрожал, когда я сказала:

— Джастин, я виделась с человеком по имени доктор Бендари.

Он кивнул.

— Ты упоминала о нем раньше.

— Да. Он был… он был убит на моих глазах. — слезы потекли по моим щекам, обжигая и оставляя следы.

Джастин смягчился.

— Мне жаль.

— Перед смертью он сказал мне, что твоя сестра…

С болезненным стоном он вскочил на ноги, отчего стул за ним упал.

— Я знаю. Не говори этого. Не смей этого говорить.

— Знаешь? — спросил Коул.

Джастин закрыл глаза, сделав дрожащий вдох. Но это была его единственная реакция. И все же мое сердце разрывалось из-за него. Я знала, что он делает, потому что сама поступала так же. Я упаковала свое горе в коробку и засунула ее глубоко-глубоко внутрь.

На какое-то время ему станет легче. Затем, однажды, кто-то придет и что-то скажет, или он что-то увидит, и коробка начнет открываться. Все эти негативные эмоции хлынут наружу, и он будет бессилен остановить их. Он сломается.

— Лидер, мистер К., показал мне фотографии.

— Мистер К? — сказал Мистер Холланд. — Что означает буква «К»?

— Я не знаю. Все его так называют. — он поднял подбородок. — Мистер К сказал мне, что вы виноваты, и моя задача — отомстить. Но он подчеркнул, чтобы я не убивал тебя. Мне просто нужно было шпионить. — Джастин холодно улыбнулся. — Он не понимал, что я знаю тебя лучше и понимаю, что ты никогда не причинишь вреда моей сестре… что это он виноват. Поэтому я давал ему информацию, но не серьезную. Достаточную, чтобы он думал, будто я играю в его игру.

— Так это ты шпион, — прорычал Коул. — И ты заставил меня следить за всеми? Зачем? Чтобы отвлечь меня?

— Шпион? — сказали мистер Анкх и мистер Холланд в унисон.

— Нет. — Джастин засунул руки в карманы. — Среди вас есть предатель. Я никогда не лгал об этом, просто не знаю, кто он. Каждая доля информации, которую я дал тебе, — правда. Я хочу, чтобы «Анима» была уничтожена, хочу помочь тебе в этом.

Его свирепое выражение лица… леденящая душу решимость в голосе… ненависть, сочащаяся из него, — все это вместе взятое кричало, что он говорит правду.

— Шпион, — повторил мистер Холланд.

— Я поговорю с тобой об этом позже. — Коул жестко кивнул Джастину, молча приказывая продолжать.

— Мои родители думают, что Жак сбежала. Они беспокоятся о ней, мама даже плачет, но я не могу заставить себя рассказать им, что она… что она… Потому что не в силах доказать это и ответить на их вопросы. А теперь ты знаешь все, что знаю я. Так что мы закончили. — Джастин повернулся и вышел из комнаты.

Коул шагнул вперед, намереваясь пойти за ним, но я схватила его за руку.

— Не надо. Ему сейчас нужно побыть одному.

Мистер Анкх и мистер Холланд наблюдали, как Коул сел на свое место.

— Нам нужно уединиться, — сказал Коул, отмахиваясь от них.

Мистер Холланд закатил глаза и ушел. Мистер Анкх открыл рот и закрыл его. Затем тоже ушел.

— Я знаю, что у тебя наверняка есть еще вопросы, но сначала я хочу поговорить с тобой о Веронике. О том, что же произошло у нас тогда.

— Нет, — сказала я, внезапно охваченная гневом.

Он все равно продолжил.

— Я говорил тебе, что она набросилась на меня, и не лгал, но я не сказал тебе, что остановил ее до… слышишь, до. И я не думаю, что ты представляешь, насколько это было трудно. С чем-то подобным всегда тяжело, нравится ли парню девушка или он хочет кого-то другого.

— Дать тебе медаль? — огрызнулась я. Мне все еще было ненавистно представлять то, что они сделали.

— Да. Нет. — он ударился головой о край моей кровати. — Я все испортил. Снова.

— Нет причин обсуждать это…

Он поднял на меня умоляющий взгляд.

— Есть. Когда ты позвонила мне, я был с ней. — он вцепился в мою руку, держа достаточно крепко, чтобы я не смогла вырваться. — Ничего не было, клянусь. Я говорил ей, что не забыл тебя и не смогу забыть и что не буду ни с кем, кроме тебя.

Мое сердце замерло.

Я так хотела… сдаться. Но не могла.

Я предупреждала его.

«Сделай шаг за шагом». Иначе я рассыплюсь, как печенье.

Первый шаг.

— Коул, — сказала я, срывая накрывающую меня простыню. — Нет. Мы не вернемся к этому. Ты убегаешь от серьезных отношений, а не остаешься, а я не смогу пережить еще один разрыв.

Он обнял меня крепче.

— Поправочка. Я убегал. Теперь останусь. Теперь я понимаю. Я позволял страху принимать за меня решения. Так боялся потерять кого-то еще, что постоянно искал срок годности. Не только с тобой, но и со всеми моими девушками.

Может ли девушка танцевать от радости и рыдать от отчаяния одновременно?

Второй шаг.

— Я рада, что ты это осознаешь и что ты полон решимости двигаться дальше, но что произойдет, если ты поймешь, что так и не смог забыть других девушек?

— Это невозможно. Мне нужна ты. И я знаю, что ты предупреждала меня, говорила мне даже не думать приползать обратно. Я знаю, что облажался по-крупному, и могу пообещать, что этого больше не случится. Я знаю, но все равно пойду за тобой.

Мне хотелось плакать.

Третий шаг, самый трудный.

— Коул…

— Шшш, детка. Пожалуйста. Послушай меня. Ты — часть меня, и я приму все, что ты готова мне дать, и как долго ты готова это делать. — он поспешил продолжить, добавив:

— Я бросал многих девушек. Иногда это было больно. Иногда нет. Но я всегда преодолевал это и считал, что от этого стало лучше. Я не смог забыть тебя, Али, и определенно не стало лучше. Ты нужна мне. Пожалуйста, — повторил он.

Еще одна попытка третьего шага.

— Нет, — прошептала я. Наши отношения напоминают американские горки. То вверх, то вниз, то вверх, то вниз. Иногда нужно просто держаться подальше от аттракциона. — Мой ответ — нет.

Его это не остановило.

— Я сдался слишком быстро, но не повторю своей ошибки. Я должен был бороться за тебя, как ты и сказала. Теперь я это понимаю. Я не доверял тебе. Что же, теперь буду доверять, потому что не могу жить с последствиями такого недоверия.

Пока Коул говорил пропитанные желанием слова, он наклонился вперед, ко мне. Я впитывала их, такие прекрасные, такие нужные. Такие успокаивающие. Я так сильно хотела пойти ему навстречу.

Слезы наполнили мои глаза и полились. Четвертый шаг. Последний.

— Мне жаль. Я не могу. Просто не могу.

— Детка, не плачь. Мне больно от того, что я расстроил тебя. — он вытер капли большим пальцем. — Хорошо, поговорим об этом в другой раз. — Коул сделал вдох, затем выдох. — Давай поговорим о шпионе.

Я снова всхлипнула.

— Да. Хорошо.

— Я знаю, что мы подозреваем Гэвина и Веронику…

— Я нет, — сказала я, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие. — Все внутри меня говорит, что они невиновны.