— Ты уже жил дальше, — возразила я. — И ты бы узнал, что произошло. — Вроде того. — Я оставила записку.

Его взгляд сузился, когда он пошел ко мне. Я отступила назад. Он был намного выше меня, намного шире, что делало меня карликом во всех возможных отношениях.

— Я так зол на тебя сейчас, что даже не знаю, что сказать. — Коул подхватил меня за талию, напугав настолько, что я проглотила свой протест, и усадил на столешницу. Затем раздвинул мои ноги и придвинулся ближе ко мне, глядя в мои глаза с непревзойденной решимостью.

Его тепло окутало меня, неотразимо восхитительное. Впервые с тех пор, как мистер Холланд и мистер Анкх ворвались в мою комнату, я почувствовала тепло.

«Сконцентрируйся».

— Я думала, что поступаю правильно.

— Ты думала неправильно. И ты не испорчена.

— Испорчена. — Я положила руки ему на плечи. Желая оттолкнуть его или притянуть ближе, неизвестно точно. Я не забыла, что он сделал с Вероникой, и не была уверена, что смогу когда-нибудь забыть. — Послушай. Я пытаюсь держаться от тебя подальше. Это то, чего хотел ты, и это то, чего хотела бы я. Ты все усложняешь.

Его глаза зло блеснули.

— Знаю. Но я не уйду, пока не удостоверюсь, что с тобой все в порядке, и ты не поймешь, что не испорчена.

Вот он. Тот парень, с которым я встречалась. Заботливый. Добрый. Готовый бороться за то, чтобы остаться.

А я хотела, чтобы он вернулся.

Но не могла его вернуть. Не навсегда.

— Извини, но я не понимаю и не хочу понимать ничего подобного. Мой отец был охотником, и, видимо, моя мама тоже, хотя она этого не знала, а мы все слышали поговорку о том, что чем выше поднимаешься, тем больнее падать. Со всеми моими способностями…

— Эй, я с тобой. Моя мама тоже была охотницей.

Удивленная, я сказала:

— Оба твоих родителя были охотниками? Вау. Ладно. Я не ожидала этого. Думаешь, поэтому у нас были видения?

— Возможно. Гэвин — единственный другой охотник, которого я знаю, с двойной родословной. Но опять же, у нас с ним никогда не было видений. До тебя.

У меня перехватило дыхание.

— У вас было видение?

Он напряженно кивнул.

Мои ногти впились в его плечи.

— Когда? Что ты видел?

Он положил свои руки рядом с моими бедрами, как будто не доверяя себе, чтобы прикоснуться ко мне.

— Мы видели… тебя. Мы вошли через дверь, и ты прибежала, когда заметила нас. Ты улыбнулась и прыгнула в его объятия. В его. Не в мои. Ты выбрала его и даже поцеловала прямо у меня на глазах.

— Когда произошло это видение? — настаивала я.

— В то утро, когда мы расстались. Я так волновался за тебя, был на грани, а потом он вошел в комнату, наши глаза встретились, и вот оно. Видение. — Он прижался лбом к моей груди. — Это было ужасно, Али. Я отреагировал так же, как отреагировал бы, если бы ты просто изменила мне. Я хотел убить Гэвина, в прямом смысле этого слова. Хотел встряхнуть тебя, потом поцеловать, потом заставить тебя дать обещания, которые, я был уверен, ты не сможешь выполнить.

Мое горло сжалось от нахлынувших эмоций. Я могла представить себе боль и предательство, которые он, должно быть, чувствовал… потому что тоже их чувствовала.

— У вас были еще видения?

— Нет.

Я думала, что отбросила свою теорию о стенах, но… стены могли падать на фоне его заботы обо мне, а потом снова подниматься на фоне его гнева. Если так, то это означало бы, что мои стены тоже продолжали падать. По крайней мере, с Гэвином. Что это могло значить?

— Почему ты не рассказал мне о видении? — спросила я.

— Я многого тебе не рассказывал, — мрачно ответил он.

— Например?

— Например… — Он запустил пальцы в свои волосы, дергая за пряди, как будто хотел вырвать их. С горьким смехом он сказал: — Почему бы и нет? То, что я делал до сих пор, только ухудшало ситуацию. Я несчастен. Ты несчастна. Почему бы нам не попробовать заново?

— Коул! Пожалуйста. — Мое терпение уже на исходе.

Он закрыл глаза и резко сказал:

— Среди нас есть шпион.

— Я знаю. Я видела его…

— Нет. В нашей команде. — Он пригвоздил меня взглядом, который не смог скрыть мучений внутри него. — Он один из нас. Кто-то, кому мы доверяем. Я давно знаю об этом.

— И это тоже знаю. Поэтому спрашиваю снова, почему ты не рассказал мне?

— Подожди. Откуда ты знаешь?

— Эмма.

— Следовало догадаться. — Он выдохнул. — Я не сказал тебе, потому что не хотел портить чье-то доброе имя, пока у меня не было доказательств. И не хотел, чтобы ты стала подозревать всех и испортила отношения с охотниками, которые только начали принимать тебя. А что, если шпион узнает, что ты что-то подозреваешь? Что бы тогда с тобой случилось? Ты бы постоянно находилась в опасности, кто-то бы пытался заставить тебя замолчать.

Я не могла поспорить с его логикой.

— Зачем рассказываешь это мне сейчас?

— Теперь твои отношения с остальными все равно испорчены. Анкх и мой отец покажут всем запись. Они хотят, чтобы команда знала, почему тебя следует избегать.

Это к лучшему. И все же было больно осознавать, что я потеряю стольких дорогих мне людей, и все одним махом.

— Откуда ты знаешь, что есть шпион?

— Джастин позвонил мне, сказал, что кто-то докладывает информацию в «Анима Индастриз». Информацию, которой мог обладать только человек изнутри. Время встреч. Ранения, которые мы получили. Обрывки наших разговоров.

Джастин позвонил ему. Мне было интересно, о чем еще врал мне Щенячьи Глазки.

— Я просто… Не могу представить, чтобы кто-то из охотников сделал это.

— Я тоже. Но это так, и нужно выяснить кто, пока ситуация не обострилась и не пострадали мои друзья.

— Что если Джастин играет на обе стороны? Что, если он рассказал тебе все это, надеясь, что ты примешь его обратно? Он может притворяться, что помогает, а на самом деле саботировать.

— Как он мог уже знать то, чего не должен был знать до того, как я принял его обратно?

— Шпионаж извне предшествует шпионажу изнутри.

Он сказал мрачно:

— Я следил за ним и даже дал ему ложную информацию. До сих пор он не заглотил наживку и ничего не предпринял. И кстати, он упомянул, что ты спрашивала его, говорил ли я с ним, и что он прикинулся дурачком, потому что думал, что я предпочту именно это.

Умный ход, независимо от того, был он шпионом или нет. Теперь понятны его действия.

— Вот почему ты так подружился с Вероникой? Ты следил за ней?

— Поначалу да.

Мои глаза сузились, даже когда мое сердце пропустило удар.

— А потом ты начал верить, что принадлежишь ей.

Его руки обвились вокруг моей талии и крепко держали, как будто он боялся, что я убегу.

— Да.

Часть меня действительно хотела убежать. Но я не стала. То, что он сделал, оставило внутри меня рану, и ее нужно прижечь.

— А потом ты… целовался с ней.

Он непоколебимо выдержал мой взгляд, несмотря на боль, сверкающую в его фиолетовых глубинах.

— Да. Но я не рассказал тебе всего…

— И я не хочу слушать все, — вмешалась я, приложив палец к его губам. Его мягкие, нежные губы. Я задрожала… Нет! Никакой дрожи. — В этом нет необходимости. Мы не вместе. Так что ты все еще делаешь здесь, Коул?

Он убрал мой палец, взял его в руки и уставился на него, как будто в нем было лекарство от всех его болезней.

— Я не знаю. — Его голова опустилась, как будто ему было стыдно, но он все еще держал этот палец. — Просто… Я не могу держаться от тебя подальше. Ты как магнит, и я притягиваюсь. Но что с тобой? Ты должна кричать на меня, выкрикивать ругательства и говорить, чтобы я уходил и никогда не возвращался. Почему ты не кричишь? — спросил он почти с горечью.

Потому что, несмотря ни на что, мне нравилось его присутствие.

«Глупая девчонка».

— Хочешь, чтобы я кричала? — Сказала я и сделала глубокий вдох, готовясь. — Сейчас начну.

Он покачал головой, посмотрев на меня сквозь густой щит темных, темных ресниц.

— Уже слишком поздно для этого. Я хочу поцеловать тебя, Али.