Гу Мэн был Богом Литературы еще до вознесения Цин Луна. От него исходила ясная и жизненная энергия, которая так всем нравилась. Наверное, поэтому он никогда не ввязывался в споры и ссоры. И даже в день гибели всего пантеон, один из немногих остался жив.

На бледных щеках мужчины появились ямочки. Его глаза, темные, но теплые, источали радость. На лбу, чуть выше тонких, чернильных бровей была киноварная точка, а в ушах звенели золотые нити сережек.

— Юэ Фэн, Бай Хуа. — Улыбался мужчина, поправив смолистую прядь на груди. На тонких пальцах блеснули золотые, длинные ногти. — Вы хорошо потрудились в Вужоу. Пусть не все дети вернулись домой в целости, но если придаться числам, то я очень рад показателям жизни спасенных. Что до Владыки, — счастливое выражение Гу Мэна потускнело, — то он не сможет вас принять. Пришли новые донесения о демоне кошмаров — Бугарде. Западный Бог Войны как раз отчитываться о произошедшем в городе Ликин. Тридцать смертных расстались с жизнями от испуга. Боюсь, нужно действовать незамедлительно. С каждой поглощенной жизнью он становится все сильнее.

— Бугард осадил город Ликин? — Нахмурился Юэ Фэн, посмотрев на Бай Хуа. Это место не так далеко от Вужоу.

Гу Мэн нахмурился, закусив губу, и поднял руки. В одной ладони у него появился люлицзин[1], а в другой золотой свиток. Одев стеклышко на тонкой цепочке на переносицу, он резко распахнул свиток. Он был такой длинный, что опал на пол.

[1] Люлицзин — «окрашенная линза для глаз», монокль.

Черные иероглифы на свитки без конца перемещались, исчезли и появлялись вновь. Было трудно что-то понять в потоке бесконечных символов, но Гу Мэн справлялся без каких либо проблем.

— Да, все так и есть. — Кивнул он, сняв люли. — Он все еще там, но Западный Бог не определить его точное местоположение. Возьметесь за эту тварь?

На лице Гу Мэна вновь разрослась улыбка с ямочками на щеках. Хочешь-не хочешь, но только от одного взгляда на него нельзя отказать.

Чжун Цзун сидел на широком, бархатном кресле и ел виноград из рук золотых девушек с жабьими головами в одеждах восточных танцовщиц. Цин Лун, в чистой одежде сидел на мягком фотоне перед низким столом, как раз напротив Четвертого Князя Демона. Су Сянь сидел рядом, рассматривая книжку с картинками, а Сюй Мин громко хрустел орехами, сидя по правую руку от Цин Луна. Казалось, после произошедшего, он совершенно не боится юноши.

Одна из девушек-жаб расчесывала мокрые волосы учителя, а вторая пододвигала ребенку пирожные с взбитым кремом, но мальчик наотрез отказывался есть.

— Да… — Неожиданно улыбнулся демон, ударив девушку по руке, что держала виноградину, и посмотрел на Цин Луна. Весь в белом, с идеально-прямой осанкой и бледный, он был похож на нефритовое изваяние. — Не думал, что человек, вытащивший меня из грязи, окажется извергнутым, жестоким богом.

Цин Лун нахмурился, опустив медовый взгляд на чашу с чаем, что все это время стояла перед ним. Су Сянь отнял глаза от книги, посмотрев на профиль юноши рядом с собой.

— Ты поэтому пошел с нами⁈ — Искренни удивился Сюй Мин. — Чтобы убедится, что человек со статуи и Цин Лун — один и тот же?

— Я, можно сказать, рисковал своим существованием, чтобы не встретится с Лин Куэйем! — Устало вздохнул демон и лег на рукоять кресла. — Помню времена, когда не было этого подонка. Второй Князь Демонов тоже устрашает, но не так, как этот псих.

— Помню времена… — Слабо протянул Цин Лун, подняв на демона глаза. Его лицо было бледным настолько, что казалось, просвечивалось. — … когда высших демонов было лишь два.

Чжун Цзун подавился возмущением, резко приняв вертикальное положение.

— О чем это ты говоришь⁈ — Вспылил он, ткнув в юношу пальцем.

— Мне больно от осознания того, что я спас ребенка, который в будущем превратился в Четвертого Князя Демона и послужил причиной смерти детей. — Холодно отчеканил Цин Лун, вскинув на демона острый взгляд. — Я бы мог убить тебя, но… — Цин Лун опустил взгляд, тихо вздохнув. — Конечно, я не смогу этого сделать.

— Ха! И почему вдруг? — Усмехнулся демон, сложив руки на груди.

Он смотрел на юношу сверху вниз, как на ничтожную козявку. Чжун Цзун так же мог попытаться убить его за столь громкие слова, но он хорошо помнил, что убить этого извергнутого бога невозможно.

— Потому-что в моих глазах, ты навсегда останешься тем малышом. — Уголки губ Цин Луна приподнялись, с намеком на улыбку. Подняв руку, он нежно погладил темные волосы ребенка, что сидел рядом. — А еще ты помог мне в пещере. Значит, ты не такой, как Первый Князь Демонов.

— А, кстати. — Сюй Мин подозвал жабу с подносом и кувшином. — Вы так и не сказали, как встретились. Цин Лун, как ты спас Чжун Цзуна?

Золотая жаба налила богу свежее вино и поставила тарелки с мясными нарезками, сыром и засахаренными фруктами.

Цин Лун задумчиво посмотрел на демона, коснувшись подбородка. Чжун Цзун раздраженно упал на место, откинув за плечи кудрявые пряди и отвернулся.

— Когда я пришел в город, — Цин Лун улыбнулся, посмотрев на Бога Воды, — то сразу увидел какой он красочный и богатый, но люди в нем бедные и голодные. Конечно, мне это не понравилось, и я пошел поговорить с главой. Наставить его на путь истинный, так сказать. Но… Разговор не заладился, и он попытался от меня избавится…

— О, да! — Рассмеялся Сюй Мин. — Мы слышали тот рассказ про троекратное убийство и твое возвращение.

— Я не собирался убивать главу. — Цин Лун виновато опустил взгляд, сжав локон своих волос. — Лишь хотел стать неспокойным призраком для него. Но после третьего раза, когда я вернулся на двор главы, увидел чудовищную картину!..

Чжун Цзун отвернулся, хмуря брови. Алые всполохи в его глазах разжигались все сильнее, будто он мысленно вернулся в тот день.

Маленький ребенок… Ему было всего пять лет, и он голодал. Мать Чжун Цзуна умерла после затяжных дождей, а отец все бегал с одной работы на другую, не задерживаясь надолго. Денег было все меньше, цены на еду и землю росли.

Чжун Цзун, будучи несмышленый ребенком, блуждая по городу, наткнулся на уличного торговца, продающего лапшу, горячие маньтоу, а так же вяленое и тушеное мясо. Оголодавший до дрожи в ногах, он не выдержал и схватил пару маньтоу — для себя и отца. Но малыш не успел уйти далеко. Пойманный на краже, торговец избил мальчишку. Из-за повышения цен, он дорожил каждой крупинкой муки для булочек и был в гневе на ребенка. Передав его городской страже, за малыша вступился отец, что подрабатывал в одном из постоялых домов неподалеку. И так, отца и сына утащили ко двору главы города.

Чжун Цзун все больше темнел, слушая рассказ Цин Лун, потому что дальше становилось все ужасней.

Бессердечный глава отхлестал отца на глазах у ребенка. До такой степени, что тот не мог подняться на ноги, а после и самого малыша. Он получил столько ран, что и не сосчитать! Вся его спина была исполосована до костей. А когда глава вдоволь насмотрелся, приказал отрубить руки мальчишке, чтобы в будущем ему нечем было воровать. В этот момент, в воротах резиденции главы появился юноша в белоснежных одеждах. Его доброе лицо вмиг поблекло, а глаза медленно налились кровью. Из прекрасного божества, снизошедшего с Небес, он в одночасье превратился в бешеного демона. Вынув меч, он лишь одним движением обезглавил главу, поднял огромную черепушку и показал людям, произнес свои знаменитые слова.

После этого, тот мужчина и его сын стали жить в резиденции бывшего главы и учились у Цин Луна управлять целым городом. А все те, кто был против, отправлялись вслед за старым чиновником.

Цин Лун закончил свой рассказ на том, как учил Чжун Цзуна читать, писать и владеть мечем, а его отца сделал полноправным главой города и владельцем земель. И, как прямой наследник, Чжун Цзун перенял бразды правления городом и управляет им уже много лет.

— Никто не любит демонов. — Грустно усмехнулся Цин Лун, подняв глаза на Четвертого Князя Демонов. — Но никто ничего не сделал, чтобы их не было. Демоны — это некогда обиженные люди, которых убили с болью и ненавистью в сердце.