— Нам нужно выбираться. — Цин Лун закопошился, стараясь растянуть бечевку на руках, но плотная веревка лишь сильнее впивалась в кожу, причиняя боль.

Парень хмыкнул, закатив глаза, наблюдая за потугами юноши.

— Их там много. — Выдохнул он, опустив тяжелые веки. — Даже если нам и удастся вырваться, мы им не соперники. Нас поколотят и свяжут, как тех павлинов. — Он кивнул на богато одетых юношей.

— Но мы не можем так просто опустить руки. — Выдохнул Цин Лун и обмяк. Как ни старайся, а веревку порвать никак не получится. — Нужно хоть что-то придумать. У тебя есть идеи?

— Почему ты спрашиваешь у меня? — парень повернулся, вопросительно вздернув бровь.

— Ну, ты самый собранный из всех. — Отозвался юноша и улыбнулся. — А те люди для меня не проблема. Сколько их?

— Десять? — повел плечами парень. — Может больше. Помимо нашей телеги, есть еще.

Цин Лун глубоко задумался.

После исчезновения богов, оказалось, что постоялый дом, где они снимали комнату, закрыт. Денег у Цин Луна почти никогда не было, так что он просто побрел по улице, рассматривая красную ленту на своей руке. Она казалась ему смутно знакомой — он определенно видел ее где-то раньше.

В памяти всплыл оборванец, что отдал ему шляпу-доули. Такая же лента скрывала его глаза. Мог ли это быть призрак, что шел за ним с самого Муншоу? Подняв со дна реки несколько утопленниц, кто знает, не потревожили ли они еще какую-то не упокоенную душу. И теперь она преследует его и пытается что-то сказать. Может, ему нужна помощь и таким способом он дает знак?

От последней мысли сердце мужчины болезненно сжалось, а печать полыхнула огнем. Каждый раз, испытывая злость и негодование, она давала о себе знать, сдерживая темные эмоции в его сердце. Улыбка спасала от боли и делала его простодушным парнем.

Приободрившись, он решил докопаться до истины и выяснить, что нужно мальчишке. Живой или мертвый — Цин Лун постарается протянуть руку помощи.

Блуждая по улице, юноша заметил человека. Нет… Он определенно не был человеком. Белое, длинное одеяние с красными рисунками на воротнике, рукавах и подоле верхнего одеяния, костяная маска с изображением глаза и иссиняя-черные, беспорядочно колыхающие на ветру волосы.

Незнакомец шел медленно, заложив руки за спину. Люди не замечали его, торопясь по своим делам. Он мягко скользил между ними, будто танцуя на ветру. Засмотревшись, Цин Лун не сразу заметил, как к нему подкрались сзади. Сильные руки схватили юношу, утаскивая в темный проулок. Не успел крик возмущения вырваться из его горла, как темнота опустилась на глаза. И вот, он сидит связанный в телеге и не может шевельнуться. Кажется, все, кто здесь был, уже смерились со своей участью. Даже прыткие сыны богатеньких родителей потеряли всякий интерес к происходящему.

Применить духовную силу он не мог, как и дотянуться до меча, спрятанного в пространственном кармане рукава. Ждать помощи очень глупо — никто не знает где он. Да, если кто и кинется на его поиски, то только любящий ученик, но и он может решить, что его учитель вновь сбежал, испачкав лицо и одежду в грязь. Никто не замечал оборванца, чем он пользовался все три столетия. Вот и пришла расплата за побег.

Заметив, как Цин Лун медленно погас, теряя надежду на побег, и прекратил брыкаться, Су Сянь тихо толкнул его в плечо.

— Сам-то откуда? — спросил он, вглядываясь в осунувшееся лицо учителя.

— Я бродяга без места. — Слабо протяну Цин Лун. — Хотя не так давно я нашел пристанище, это ненадолго.

Парень кивнул, приняв более удобное положение.

— А родственники есть? — снова спросил он, от чего лицо Цин Луна посерело еще больше.

Учитель покаянно склонил голову, закрыв глаза.

— У меня никого нет.

— У меня тоже. — Су Сянь улыбнулся. — Я такой же босяк, как и ты. Порой днями приходиться голодать и унижаться за миску риса.

Цин Лун посмотрел на парня. Еще совсем юный мальчик, говорил с такой болью в голосе, что учителя захлестнуло сочувствие к нему. И еще, желание забрать и заменить ему отца. Впрочем, последнее он чувствовал каждый раз, натыкаясь на бесхозных детей. Взять хотя бы сына главы в деревне, где он живет. Мальчик богат, у него может быть все, что душе угодно. Но вот только родительским вниманием обделен. Цин Лун питал слабость к детям и всегда старался заполнить пробелы в их сердцах. Учил, воспитывал, ругал и поощрял. Делая добро другим, пустота в груди наполнялась теплом. И вот снова появилось это желание взять под крыло и воспитать.

— Эй, вы оба, хватит болтать. — Шепнул мальчишка, пнув Су Сяня.

— Сам прихлопнись. — Прошипел парень, пнув в ответ.

Мальчишки начали пинаться и толкаться, затрагивая тех, кто был рядом. Они начинали бить в ответ, извиваясь, как дождевые черви.

— Прошу, успокойтесь, успокойтесь… — Бормотал Цин Лун, в надежде утихомирить детей, но они шумели все громче и не слышали его бормотания.

Телега остановилась. Дети разом замерли, с ужасом посмотрев на дверь. Створки со скрипом растворились, явив огромного мужчину в черной одежде и куска ткани, закрывающей пол лица.

В глазах сверкнуло недовольство. Он крепче сжал кнут и хрипло гаркнул:

— Закрыли рты, куски дерьма!!!

Мужик замахнулся, направляя полыхающий взгляд на Су Сяня. В отличие от остальных детей, он не показывал свой страх и смотрел в ответ со всей ненавистью, на которую только был способен.

Поняв, что удара не избежать, Цин Лун завалился на мальчишку, заслонив его собой. Хлыст полоснул его по спине и рукам, разрывая белую ткань и впиваясь в кожу. Мужчина лишь плотнее смежил веки, не издав ни звука.

— В следующий раз будет лицо! — бросил мужик и яростно захлопнул дверь.

— А-Лун… — Взволнованно прошептал Су Сянь.

— Все хорошо. — Отозвался Цин Лун, облокотившись на стенку повозки и улыбнулся. — Просто прекрасно.

Тень упала на его лицо, создавая мрачную атмосферу. Дети вздрогнули от вида холодной усмешки на мертвенно-бледном лице, будто юноше и в самом деле нравилось испытывать боль.

Цин Лун шевельнулся, поддавшись вперед, и поднял руки. На запястья алели пятна крови и посиневшие следы от удавки.

— Этот дурень сам разорвал веревку. — Цин Лун сунул руку в рукав и выудил длинный, тонкий, алый меч. На остром лезвии заплясали языки пламени, источая мощную, божественную силу. Дети почувствовали гул от духовного оружия и внутренне сжались под тяжелой аурой меча.

— Сейчас я вас освобожу.

Сложив руки в печать, меч взмыл, рассекая воздух алым свечением, оставляя после себя полыхающие следы духовной силы. Несколько свистящих взмахов и все дети в повозке были свободны.

— Отлично. — Цин Лун в воздухе поймал меч и вернул в рукав верхнего одеяния. — Сейчас мы тихо сбежим. Вы уйдете обратно в город, а я вернусь за остальными и тоже их освобожу. Су Сянь, ты проводишь их домой?

Парень нахмурился, разминая запястья.

— Я пойду с тобой.

— Вот именно, я старше всех, мне и быть заглавного! — сказал юноша в богатых одеждах, ткнув в себя пальцем.

— Хорошо. — Мягко улыбнулся учитель и посмотрел на Су Сяня. — Я не нуждаюсь в помощи, но если хочешь пойти со мной, то возражать не стану. Но будь осторожен.

— Как скажешь. — Кивнул парень.

Подцепив щеколду на двери повозки с обратной стороны, Цин Лун открыл дверь и по одному, осторожно спустил детей. Дорога лежала через лес, поэтому им не пришлось искать, где прятаться, если обнаружат пропажу.

Впереди ехало еще три повозки, так что им несказанно повезло оказаться в последней и незамеченным скрыться в чаще.

Цин Лун и Су Сянь последовали за детьми и, убедившись, что все на месте, отправили их той же дорогой в город.

— Не проще ли было поехать в повозке, а после выскочить и всех убить? — спросил Су Сянь, оставшись с учителем наедине.

— Да, ты прав. — Цин Лун пошел вдоль дороги, скрываясь в тени высоких деревьев. — Но тогда мы не будем знать, что происходит вокруг. А если похитителей намного больше? А если есть риск навредить другим детям?