Наспех приняла душ, нанесла минимум макияжа, сделала акцент на глаза, добавив розовых теней для эффекта припухлости глаз. Видок что надо, весьма несчастный. На губы блеск прозрачный. И платье. Хм. Безрадостного мышиного серого цвета. Видишь, папочка, любимая дочь в печали.

Собрала волосы в конский хвост. Взяла несколько конспектов наугад. Это так, прикрытие, — для отвода глаз. На учебу сегодня я не собираюсь, пока не разведаю обстановку. Нужно было Маринку вытянуть куда-нибудь и попросить её разузнать всё.

— Здравствуй, папочка, — хмуро посмотрела на родителя и уселась на заднее сидение его автомобиля.

— Опаздываешь, солнце моё.

По тону слышу, недоволен, как и говорила мать. Значит, нужно пожаловаться побольше да приукрасить немного страдания.

Вздох. Глубокий и горький. Поправила чёлку. Потеребила юбку.

— Расскажи мне, дорогая, откуда ты вчера такая эффектная вернулась?

Отец завел автомобиль и выехал со двора.

— Ты ведь знаешь, я была на вечеринке, на которую ты меня отправил, — больше драматизма в голосе, Златочка, больше, отец так легко не клюнет. — Пойти одна я не могла, ведь с Павлом мы мало знакомы, и по правилам хорошего тона я взяла с собой друга. Хозяину вечеринки это не понравилось, и он всячески оскорблял и унижал нас. Он толкнул меня за борт своей яхты, па! И если бы не мой друг, я бы утонула.

Капризно оттопырила нижнюю губу и посмотрела в зеркало заднего вида. Клюнул? Уже хочется придушить Павла? Ещё нет?

— Мне было холодно. Я замерзла. А Павел, вместо того, чтоб исправить ситуацию, высадил нас неизвестно где, и мы попали под дождь. Связи у нас не было, денег тоже. Мне пришлось идти босиком! Мокрой.

— А что за друг?

— Ты меня не слышишь, па? Нам повезло, что на нас не напали! Не забрали украшения. Хотя, мне пришлось отдать свои серёжки одной женщине, что любезно подвезла меня домой. Но, главное, что твоя дочь осталась жива, правда ведь?

Всё, глаза мои на мокром месте. Видишь, я страдаю?

— Я поговорю с Павлом, — родительский голос смягчился. — Я доверил ему самое дорогое, что у меня есть. А он, значит, вот как себя повёл. Это плевок в сторону Романовых. Не волнуйся, дорогая, я этого так не оставлю и во всём разберусь. Только, будь добра, от Алексея далеко не отходи. Он заберёт тебя после занятий.

— Алексей? Это ещё кто?

— Как кто? Водитель твой. Забыла?

— Ты его не уволил после того, как он меня потерял? Очень жаль.

Поцеловала отца в щеку. Пожелала ему удачного дня и покинула салон автомобиля, опустив плечи. Грустной походкой, ссутулив спину, едва переставляя ноги, направилась в сторону центрального корпуса академии. Надеюсь, па сейчас следит за своей кровинкой. Его девочка глубоко несчастна и обижена. Волочит ножки, поднимаясь по ступенькам. Из последних сил открывает дверь. И… всё, представление окончено. Я в холле центрального корпуса.

— Злата, доброе утро!

Лениво повернулась на звук собственного имени. Макаров, собственной персоной. Иногда у меня складывалось такое ощущение, что эта заучка живёт в этих стенах. Ни тебе пропусков занятий, ни одного неподготовленного урока.

— Утро добрым не бывает, — буркнула себе под нос.

Никита добрый и внимательный парень, но его чопорность и правильность бесят меня до чёртиков. Весь такой гладенький, прилизанный, правильный. Никакой примятости и небрежности в одежде, всё тщательно отутюженное и накрахмаленное. Готова поспорить, он даже носки свои гладит.

— Я чертеж принёс, как ты и просила.

Парень ласково погладил пальцами тубус и улыбнулся. Совсем вылетело из головы! Какое сегодня число? Точно, в понедельник мы должны сдать проект. Заказать забыла, хорошо, хоть этот мистер Кен вспомнил мою просьбу.

— Молодец, Макаров. Растешь в моих глазах.

Выдавила из себя милую улыбку. Надеюсь, он не ждет от меня других благодарностей?

— Но, знаешь, такими темпами ты не станешь хорошим архитектором.

— Я не планирую работать в будущем, — отмахнулась от него. — Выйду замуж, и пусть у мужа голова болит, как денег заработать.

Никита насупился, брови сдвинул. Осуждает, по глазам вижу. И губы свои тонкие напряженно стискивает, отчего те и вовсе исчезают из вида.

— Я считаю, что женщина должна быть полноценной состоявшейся личностью. А быть домохозяйкой очень скучно, и ты вскоре начнешь деградировать.

Боже, заткните кто-нибудь этот поток нравоучений. Да кого интересует твоё мнение, Макаров? Не одна женщина, которая знает себе цену, не захочет водиться с таким занудой, как ты. Бла-бла-бла.

— … даже поговорить не о чем, — он что-то продолжает говорить, я закатываю глаза и устало выдыхаю.

Отдай мой чертеж, не собираюсь я с тобой демагогию разводить. Мы с тобой не на одной волне, товарищ будущий архитектор. Гот, и тот интересней. Кстати, о нём. В противоположном конце коридора, по которому мы шествовали вместе с Никитой, маячила фигура Емельяновой. Вот кого встретить ранним утром понедельника в моих планах не было.

Дала задний ход, получила вопросительный взгляд Макарова.

— Аудитория на втором этаже. Ты куда собралась?

— Ты знаешь, что-то я неважно себя чувствую. Пожалуй, пропущу одно занятие.

— Нельзя, сегодня сдача проекта.

Возмутился он достаточно громко. Вот зубрила несчастный! Емельянова вместе со своей группой поддержки повернулась в нашу сторону и тут же ехидно улыбнулась. Отлично. Сейчас мы узнаем все свежие сплетни о Романовой и чумазом фрике от первого лица. Морально подготовилась к словесной перепалке. Расправила плечи и победоносной походкой пошла в сторону давней соперницы. Идти на попятный было слишком поздно.

Девочки зашептали, поглядывая в нашу сторону. По губам я читать не умею, но практически слышу, как они злословят, обгладывая мои кости. Емельянова скрестила руки на груди и приоткрыла пухлый рот.

— Как ты непостоянна, Златочка. Вечер проводишь с одним, а утром уже с другим кокетничаешь.

Никита посмотрел в мою сторону с таким видом, будто речь шла об измене. Видимо он решил, что один чертеж делает нас практически женатыми.

— Я не виновата, что нравлюсь мужчинам. Для этого мне даже не нужно выкладывать на всеобщее обозрение своё декольте.

Вернула ей едкую ухмылку. Взяла Никиту под руку и быстро заволокла парня в аудиторию. Потребовала отдать мой чертеж и попросила не кантовать. Не хваталось мне ещё и перед ним оправдываться. Пожалуй, разберусь с ним потом, когда настроение соответствующее появится. Всё-таки он может мне ещё пригодиться. Мало ли проектов будет за оставшиеся два года. А у Макарова папочка как-никак декан факультета, а это хочешь — не хочешь, а учитывать приходится.

Марины на парах не было. По идее, меня здесь быть тоже не должно. Мы обычно встречались с ней утром в кафетерии, выбирали пару предметов, которые посещали, а после шли в кино или по бутикам. Учёба выматывала и казалась мне напрасной тратой молодости. Папочка мог бы и купить мне диплом. Всё равно я пользоваться ним не собираюсь. Архитектура это вообще не моё и зачем только согласилась поступать сюда. Порылась в сумке, нужного конспекта не нашла. Да и фиг с ним.

— Злата, — Емельянова после первой пары приземлилась рядом, ох, нет. — Мы с тобой вчера так и не пообщались нормально. Ты исчезла куда-то, не простившись.

Губы непроизвольно растянулись в ухмылке. Да, конечно, не знает она. Я уверена, память её телефона хранит какой-нибудь жуткий снимок моей скрюченной мокрой фигуры на полу яхты.

— Помнишь, ты интересовалась клубом? Мы с ребятами в выходные собрались отдохнуть. Клуб организует выезд на природу для избранных. Хочешь, присоединяйся.

Удивленно повела бровью. Сказать, что я опешила — это не сказать ничего. Скорее мир рухнет, чем мы с Емельяновой объявим перемирие. А чтоб уж дружить… Что ты задумала, моя заклятая подруга?

— Да, и друга с собой тоже бери.

— А его зачем? — Я поиграла бровями, подыгрывая Карине. — Понравился?