Народ начал бурлить всё громче, и я похлопала в ладоши:

— Дамы и господа, минуту внимания! Здесь пока неустроенно и пусто, но я хочу — лично я, потому что господину Рупуже, по-моему, безразличен этот вопрос, — установить зеркала для занятия хореографией, по дальней глухой стене, а прочие задрапировать. Причём, можно ведь сделать гардины по периметру и менять декорации. Под лангедоки, например. Под балы́. Но это пока в планах. В холодное время года — отличная площадка для фехтования. Дальше, смотрите: это у нас дверь на выход, а вот эта уже в правое крыло. Пойдёмте, — мы вышли в большой коридор, — Там дамская и мужская туалетные комнаты, также соответственно две раздевалки, ещё один зал поменьше — меня терзают некоторые сомнения относительно его использования, поскольку он странной конфигурации, можете заглянуть — и ещё пара кабинетов. Там совсем в углу под склад, по-любому реквизит какой-нибудь будет скапливаться. А тот что побольше я хотела оставить под швейную мастерскую, возможно мы с вами организуем какие-нибудь курсы по костюму. Но пока там, как вы понимаете, ничего нет, голые стены. И там же ещё одна туалетная комната, в которой есть ванная на всякий случай. И вот здесь небольшая запасная раздевалка и ещё один кабинетик.

Не стала пока говорить про детский блок. К осени станет ясно: нужен он вообще или пока нет.

— Предлагаю сейчас вернуться в нашу столовую, — громко организовал всех Владимир Олегович, — и продолжить обсуждение.

Минут пять прошло, прежде чем все расселись на свои места и успокоились. Я собралась с духом. Предстояла не очень приятная часть:

— Сразу чтобы пресечь вопросы и слухи скажу вам: мы имеем шикарное помещение в шикарном месте. Но оно досталось нам в совершенно запустелом состоянии. Электрика никуда не годная, трубы древние. Кроме того, если кто помнит, раньше здесь находился магазин, и для использования помещения под клуб пришлось провести перепланировку и полную реконструкцию, иначе мы не проходили ни по санитарным, ни по пожарным нормам. Подведены новые коммуникации, разводка, свет, везде всё как положено. Это всё сделано исключительно на наши личные сбережения. У меня лежали деньги на квартиру, — немного лукавлю, но по сути — так и есть, — На данный момент нами вложено в это помещение около восьмидесяти миллионов рублей, и как вы сами видите, пока это только коробка, — кто-то присвистнул, — Да, ремонт — штука недешёвая, особенно капитальный. Поэтому часть помещения выделено нам под жильё. Если кто-то считает, что это слишком жирно и прочее — клуб может компенсировать нам затраты, и мы спокойно купим квартиру в другом месте. Считаю, что этот вопрос должен быть решён сейчас, чтобы не было брожений. Если что, все чеки, сметы, договора и прочие документы у нас сохранены. Предлагаю высказываться.

Собрание неожиданно (ну, не для меня, конечно) приняло новый оборот. Но это тот вопрос, который реально надо было вытащить на поверхность и решить сразу. Иначе пойдут потом по углам шушуканья.

Восемьдесят миллионов были более чем весомым аргументом.

Как вам перевести, чтоб порядок расходов понятен был? На эти деньги можно было купить хорошую трёхкомнатную квартиру (если немного поискать) или двухкомнатную (если схватить первую попавшуюся). Или новый, совершенно нулёвый японский внедорожник. Или поделить их на сотню очень приличных зарплат. Оклад за десять лет работы в неплохой конторе, вынь да положь.

— А можно поинтересоваться размером вашей… квартиры? — спросил кто-то.

— Конечно. Девяносто квадратов.

— А всего здесь?

— Пятьсот сорок с копейками.

— То есть для общего пользования осталось?..

— Четыреста пятьдесят, — быстро ответила сидящая на подоконнике девушка бухгалтерского такого вида.

— Четыреста пятьдесят четыре, если быть совсем точным, — кивнула я.

Мне показалось или народ как будто массово выдохнул с облегчением? Типа: ой, да ладно, и пусть живут, жалко что ли? Подумаешь, пятая часть… Да не пятая даже — шестая!

Но я таки заставила их высказать эти мысли вслух. Чтоб осело, тысызыть, в общественном сознании.

— Ну что, господа, — резюмировал Владимир Олегович, — поступим согласно древней традиции. Каждый, кто имеет что-то против этого общего решения, пусть скажет об этом сейчас или не говорит никогда.

А красиво, между прочим, прозвучало. Оригинальная трактовка древней церковной фразы. Наши великовозрастные эльфы завозились — понравилось, что ли? — но с возражениями выступать никто не стал.

Хорошо, значит — вторая трудная часть.

— Итак, дамы и господа, признаюсь честно, произведённый ремонт вытянул практически все наши накопления. Простите, нам вдвоём очень сложно будет завершить здесь всё. А хочется, чтобы пустые коробки стен поскорее превратились в места, приятные для… нашего общего обитания, так скажем. Я прекрасно понимаю, что у многих сейчас затруднительное положение с деньгами, особенно у студентов. Но вы можете помочь делом. Можете? Здесь полно работы, а если нанимать бригады, всё это очень, очень дорого. Я боюсь, что мы не потянем, так и будет всё стоять.

Людской котёл загудел. Вот только что они буквально сидели за столами, пили пиво (даже, может быть, из кубков), танцевали в парадных залах и прочее. Да, в воображении. И вдруг оказалось, что всего этого может и не быть.

— А не получится так, что мы сделаем ремонт, и нас выселят отсюда?

— Нет, — ответил раньше меня Вова, — Договор аренды на пятьдесят лет подписан. А за это время или осёл сдохнет, или падишах…

— Конкретно, что требуется?

— Конкретно, — я развернула список, — Из простых и абсолютно всем доступных: у нас довольно много окон, их надо отмыть, рамы покрасить. Ну и просто мытья предостаточно.

— О! Это я могу, — сразу обрадовалась какая-то девушка. Вокруг неё немедленно составилась коалиция «неквалифицированной рабочей силы».

— Чуть сложнее — габаритная побелка, покраска. И самое проблемное — нужно довольно много стен закрыть плиткой.

— Вообще не проблема, — несколько мужиков стояли кучкой, сложив руки на груди. Несколько надменно, я бы сказала. Так я и думала, что они согласятся!

С этого места пошёл уже конкретный разговор. Сошлись на том, что я буду здесь каждую субботу, практически весь день, по мере необходимости буду составлять список дел или нужного, в специальном талмуде, на кухне. Кто может поучаствовать — вписывает напротив: кто, когда и чем. Мужики, которые взялись плитку клеить сказали, что будут приходить по будням, вечерами. Выдала им второй комплект ключей, потому как по поздноте ездить одна очкую.

Дальше выясняли: кто что может принести, пока мы тут хозяйством не разжились, кто может поспособствовать привезти, ну и прочие мелочи.

ИШШО КАНДИДАТ

С того момента, как я поразила специально обученного товарища эльфийскими именами и, прости Господи, песнями, полторы недели тишина была, а потом появился следующий очень положительный молодой человек. Этот явно был ненашенский. Из гнезда Петрова, поди. И росту не столь значительного, хотя и чуть выше среднего. И внешность более… стёртая, что ли. Зато с такими умными глазами…

С*ка, интеллектуала вызвали? Может, под дуру закосить? Хотя, если он на задании — не испугается. Какая ему, в конце концов, разница. Сказали — нужна вот эта. У него на крайний случай, поди, и пакет есть.

Ну, как в анекдоте: «Пакет, пакет, пакет…»

Я несколько сомневалась — от «конторы» ли это мальчик. Как говорила главная героиня фильма «Любовь и голуби»: «Ты ли, чё ли?» И прищуриться надо так… одним глазом.

Но что-то внутри утвердительно тренькало.

Начать с подката.

Зашёл в троллейбус на ГЭСе, попросил вежливо:

— Девушка, можно вас попросить: билет прокомпостируйте, пожалуйста.

Я у компостера стояла просто, держалась за палочку. Компостер — это дырокол такой стационарный, как коробочка. Впихиваешь туда талончики за проезд, нажимаешь ручку — вытаскиваешь в дырочках, типа как перфокарты*. В каждом троллейбусе свой рисунок.